Траурный эндшпиль (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 112

Подъехала синяя Мазда, в которой сидел какой-то средних лет мужик в классической шофёрской кепке.

— Номер свой спросишь на ресепшене, — проинструктировал меня Артём. — Гут квел…

— Да на русском говори, — попросил его водитель. — Куда едем, шеф?

— Гостиница в порту! — ответил ему Цыганков. — Вези аккуратно, он у нас прямо п№%~ц ценный!

— Доброй ночи, товарищи офицеры, — сел я на заднее сиденье.

— И тебе того же, товарищ Верещагин!

/19 июля 2022 года, Королевство Швеция, о. Готланд, г. Висбю/

— О-о-о-ох… — вздохнул я, открыв глаза.

— Головка болит, да? — с притворной заботой спросила Шув, нависшая надо мной.

— Дай воды… — попросил я.

— Вот, держи, — передала она мне бутылку минералки.

Я залпом осушил всю литровую бутылку, но она оказалась не в состоянии утолить жажду.

— Ещё, — потребовал я.

— Ты же не ранен, встань и возьми, — усмехнулась супер.

— Ох…

Поднимаюсь с двухспальной кровати и иду к холодильнику.

Выпили мы вчера много…

То есть, по моим меркам. Насчёт Краснодубова и Цыганкова не знаю, но я выпил сверх своей нормы.

— Не очень хорошо помню, что было после того, как приехал на такси к гостинице, — произнёс я, отвинчивая крышку с бутылки Колы.

— Да ничего такого, — Шув скинула с себя одеяло и легла на левый бок. — Ты зашёл в номер, разбросал свои шмотки повсюду, лёг в кровать и уснул.

Прикладываюсь к полулитровой бутылке газировки и выпиваю её залпом.

— Ух, — выдыхаю я. — А теперь и поесть чего-нибудь можно.

Организму не хватало воды, поэтому отвратительные ощущения полностью пропали.

— Нет, сначала ты сделаешь то, что должен был сделать вчера ночью… — усмехнулась Шув и раздвинула ноги.

Примерно через час, я уже был в гостиничной столовой, где ел макароны по-флотски и запивал их газировкой.

Вот что меня больше всего беспокоит в нынешней ситуации — где мы возьмём так много сахара, когда пройдут все сроки всех продуктов? Сахар-рафинад, как я специально узнавал, может храниться максимум два года, а потом начнётся стремительная порча. Упакованный сахар, согласно ГОСТу, может храниться до восьми лет, но для этого нужно соблюдать строгие условия, что не всегда возможно в наших реалиях. То есть, примерно через пять-шесть лет, мы полностью перейдём на здоровое питание, потому что в полноценное воссоздание производства сахара я не верю.

— Это печально, — вздохнул я.

— Что «печально»? — спросил меня один из соседей по столу.

Какой-то морпех, судя по чёрной форме. Старшина, судя по погонам.

— То, что сахар, рано или поздно, закончится, — ответил я. — Будем питаться свежими и полезными продуктами, пить чистую воду без примесей… Грустно это.

— Зато долго проживём, — усмехнулся морпех.

— Да что это за жизнь? — хмыкнул я.

— Ну, тоже в чём-то верно, — кивнул он. — Ты же Верещагин?

— Да, — подтвердил я.

— Старшина Пётр Никифоров, — протянул мне руку морпех. — Меня и моих пацанов прикрепили к твоему кораблю, в качестве корабельного десанта.

— Сколько у тебя бойцов? — спросил я.

— Пятьдесят человек, — ответил он. — И восемь нелюдей.

— Последние — это кто такие? — не понял я.

— Мутанты, — пояснил старшина. — Двое железные, один бронзовый, а пятеро — вообще непонятные, но бьются хорошо. Всех мутантов посчитали за тридцать человек и я тебе сразу скажу, что так оно и есть. Ну и железных с бронзовым тебе даже кормить не надо будет, они непонятно чем питаются. Святым духом или ещё чем-то.

— Проблем с мутантами не будет? — спросил я.

— Да не будет, — махнул рукой морпех. — Они уже проверенные, повоевали. Дисциплину знают — хорошие бойцы.

— Тогда я рад такому пополнению, — улыбнулся я. — Мне, кстати, обещали боеприпасы…

— Это к товарищу полковнику, — покачал головой Никифоров. — Я простой старшина.

— Ладно, найду его, — вздохнул я, после чего посмотрел на старшину. — Что ж, добро пожаловать на «Олифант».

/21 июля 2022 года, Королевство Дания, близ г. Смюгехамн/

Мы вышли из Висбю примерно сутки назад, сразу после того, как на борт были погружены боеприпасы и топливо.

Морпехов разместили на нижней палубе, вместе с остальными добровольцами. Пока что, они просто ещё одно наименование груза, но всё может резко измениться в любой момент.

Сегодня мы зайдём в Зундский пролив, который местные называют Эресунн, где могут возникнуть проблемы.

— Максимальная боевая готовность, — произнёс я.

— Максимальная боевая готовность! — скомандовал старший мичман Карелин.

Под палубой началось оживлённое копошение, из люков начали выбираться абордажники, в полном боевом облачении и со штатным вооружением. Они начали занимать заранее определённые позиции, кто-то за пулемётами, а кто-то просто за бронированными щитками.

Расчёт гаубицы прибыл к своей позиции вместе с тремя ящиками снарядов. Остальные снаряды хранятся на самом дне трюма, в бронированной комнате, обитой противоосколочным подбоем, аккуратно содранным с подбитого танка Т-90М. От взрыва боеприпасов мы не помрём, это точно. Скорее, банально потонем от избытка пробоин.

Зенитчики тоже заняли башню ЗСУ-23–4 «Шилка» и включили радар.

Фрегат ощетинился всем наличным вооружением, я надел маску Тесея и перевёл ручку машинного телеграфа на «Полный вперёд». Сейчас машинисты поддадут газу и разгонят нас до максимальных четырнадцати узлов. Чем быстрее мы пересечём это узкое место, тем лучше.

Где-то через час мы достигли Эресуннского моста. Я внимательно рассмотрел побережье через бинокль, а затем изучил его через встроенный в шлем тепловизор, но не обнаружил никаких источников тепла.

— Вроде тихо всё… — произнёс я.

— Скоро узнаем, товарищ капитан, — усмехнулся Аршанин.

Мы решили идти по западной части пролива, чтобы не проходить под мостом. Мост тут построен очень интересно: восточная часть, ведущая в Швецию, представляет собой надводный мост, а западная — тоннель. Вот над тоннелем мы и собираемся пройти, чтобы не беспокоиться о бомбардировке и обстреле с моста. Если там кто-то есть, отсюда его не увидеть, поэтому лучше не проходить под мостом, раз есть отличная возможность.

С другой стороны, так ближе к Копенгагену, который точно был разбомблен ядерными ракетами. Радиации можно не опасаться — слишком много времени прошло, к тому же, радиоактивная пыль так далеко от берега не летает, поэтому нам не надо опасаться лучевой болезни. Хотя, на всякий случай, все мы уже вторые сутки принимаем йодид калия. (1)

Надо бы ОЗК расчехлить и тоже, на всякий случай, всех упаковать, но мне не хочется зря запекать личный состав. Впрочем, когда придёт время, мы обязательно прибегнем к этому способу. А сейчас счётчики показывают приемлемый радиационный фон, лишь чуть выше обычного и периодические заборы пыли с палубы не показывают ничего страшного.

Проходим над подводным тоннелем, все, кто на палубе, пристально смотрят на набережную Копенгагена, в том числе и я.

Некогда красивый город сейчас больше походил на обгоревший и гниющий труп. Ядерные ракеты попали прямо в центральную часть, где, по мнению военных, должны были быть максимальные концентрации мертвецов, но световое излучение сделало своё дело и спалило этот город дотла.

Вот с этой точки зрения я ещё не смотрел. А ведь зомби превосходно горят, а ещё они не осознают всей опасности вокруг пламени. Города горели, зомби сгорали вместе с ними. Ядерное оружие было адекватным решением, если смотреть с точки зрения уничтожения большего количества зомби…

На одном из причалов я разглядел пустой драккар, спокойно покачивающийся на прибрежных волнах. Видимо, какие-то средневековые попаданцы пришли не совсем туда, куда планировали, но назад к кораблю вернуться уже не смогли.