Имперец. Том 4 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 28

Я лишь кивнул. Конечно, нужен. Пацан в буквальном смысле оказался меж жерновов истории, и ему чисто морально хочется иметь рядом союзника.

— Твое Высочество, позаботиться о девушках бы… — намекнул я.

Иван тут же повернулся к Серову и произнес:

— За боярышню Шереметьеву и госпожу Корсакову ты лично отвечаешь головой, — приказным тоном велел наследник престола.

Особист спорить не стал — лишь кивнул и отошел к своим людям, оставив нам пространство для беседы.

Цесаревич с самым недовольным видом поднес трубку к уху.

— Да. Я. Да, Мирный. Нет. Нет. Хорошо. Согласен. А вот это нет. Нет, категорическое нет! Я не собираюсь… Я не намерен… Я не… — Иван напрягся, после чего воскликнул, при этом не повышая голоса. — ТАМ МОЯ СЕМЬЯ!!!

Я не был слишком искушен в политике, но логику Нарышкина понимал — наследник должен выжить. Хотя бы наследник. Иначе войскам просто не за кого будет сражаться, и оборона захлебнется.

Понимал я и пацана. Он, конечно, цесаревич, аристократ и вообще правильный малый, но сложно оставаться непристрастным, когда дело касается личного. Ведь это для меня просто горели какие-то абстрактные здания в Кремле, для Ивана горел его родной дом.

Не знаю, какую-то там лекцию о долге наследника читал цесаревичу боярин, но я привлек внимание парня и негромко произнес:

— Спроси, кто зачищает Кремль.

Цесаревич даже не стал дослушивать монолог по ту сторону трубки и повторил мой вопрос.

— Лютый с командой, — передал Иван мне ответ Нарышкина.

Лютый — это хорошо. Ребята — профессионалы. Но даже профессионалам может тупо не хватить времени.

— Твоей семьи может не быть в Кремле, — заметил я.

Иван покачал головой:

— Нет, они однозначно там, — произнес он. — Иначе никто бы не стал тратить время на Кремль. Без императора в его штурме нет никакого смысла.

Нарышкин тем временем продолжал что-то там вещать в трубке, но цесаревич его не слушал. Иван смотрел на Кремль с такой упрямой решительностью, что тут любой бы понял — никакие аргументы боярина цели не достигли.

— Иван, если ты полезешь туда и погибнешь — это все потеряет всякий смысл, — заметил я.

— Ты прав, — согласился наследник престола. — Но просто представь — я сейчас разворачиваюсь, а моя семья там гибнет. Какая политическая карьера меня ждет? Кто будет подчиняться трусу на троне, бросившему своих родных? Даже если я куплю все газеты страны, люди будут знать. Знать, Алекс, — он надавил голосом. — А от этого знания до следующего бунта и междоусобицы можно будет доплюнуть.

Я посмотрел на Кремль. Нельзя сказать, что я сильно горел желанием лезть в самое пекло, но…

Кто если не я, да?

— Давай сделаем так, — предложил я. — Ты сейчас никуда не едешь, остаешься здесь. На камеры там поработаешь, покомандуешь людьми активно. Детишек вот подняли, убедишься, что все в порядке. А я быстренько сгоняю за твой пафосный заборчик и посмотрю, как там обстановочка. Если я через сорок минут не вернусь, будешь решать по обстановке.

Цесаревич резко помрачнел, хотя, казалось бы, куда уж больше:

— Алекс, я не могу тебя просить об этом.

— А ты и не просишь, я сам предложил, — кивнул я. — Где, говоришь, твоих родственничков надо искать?

Москва, уличные бои, Максим Меншиков

Идея присоединиться к зачистке улиц родилась у Максимилиана спонтанно. И, как и всякое спонтанное решение, оказалась блестящей. Меншиков себе даже не представлял, что сможет так быстро собрать столько отличных бойцов рода, которые тупо воспользуются позицией отца о невмешательстве.

Павел Андреевич думал, что отсутствия прямого приказа достаточно, чтобы продолжить балансировать на грани. Ну в самом деле — никто из правящей семьи ведь не призывал благородные рода выступить единым фронтом, чтобы размотать бунтовщиков. И что свои люди не полезут в эту драку, глава был уверен — кому ж захочется сложить голову за чьи-то там красивые слова и амбиции?

Но глава рода просчитался.

Его наследник, впрочем, тоже.

Никто не ожидал, что большая часть княжеской дружины возьмет оружие и со словами «совсем страх потеряли» пойдет метелить все встречаемые на пути недружественные скопления народа.

Когда отряд вышел с территории княжеского особняка, сразу стало понятно две вещи. Первая — Павел Андреевич потерял всякий авторитет у своих людей. И вторая — Максимилиан Павлович его приобрел. А заодно и кое-что дополнительное, о чем княжич в пылу схватки, конечно же, не думал.

О политической независимости от отца.

— О-хо-хо, какие люди! — радостно махнул Ермаков, выходя со своим отрядом из переулка.

— Приветики, — ухмыльнулся Максим.

Княжичи отделились от своих отрядов и подошли друг к другу примерно посередине, чтобы пожать руки.

— Ты как? — спросил Ермаков, мигом растеряв всякую веселость.

— Ну, — пожал плечами Меншиков. — Мне сорвали свидание с Марией, и я испытываю непреодолимое желание кому-нибудь что-нибудь сломать.

— Уверен, вот этого сегодня будет в избытке, — широко улыбнулся Алексей и кивнул на отряд за спиной Максима. — Людей отец дал?

— Людей я взял сам, — ответил парень с какой-то другой, нетипичной для себя интонацией.

— И что Павел Андреевич? — удивился Ермаков.

— Отдирает челюсть с пола, — нехорошо усмехнулся Меншиков.

Тут на соседнем перекрестке раздался взрыв, послышались короткие автоматные очереди, и показалось несколько ну очень дерзко несущихся машин без опознавательных знаков. Княжичи даже не подумали кидаться в разные стороны под защиту своих бойцов. Меншиков привычно поднял щит, а Ермаков вскинул огнестрел.

— Ты смотри-ка, — хмыкнул Алексей, — а мы уже почти команда.

— Ага… — отозвался Максим. — Стреляй давай, командир…

Кремль, Александр Мирный

— Я же говорил, что ты к нам присоединишься, — в микрофоне уже довольно ехидствовал Лютый.

— Я всего на полчаса, — усмехнулся в ответ я, выглядывая из арки ворот одной из башен. — Мне нужно просочиться в малый дворец.

— Просачивайся, — охотно разрешил Лютый. — Но сразу говорю, там еще зачистки не было.

— Почему? — спросил я.

— Потому что приоритетом были главный и большой дворцы, в которых, по идее, живут и работают члены императорской семьи…

— Но их там не оказалось? — на всякий случай уточнил я.

— Точно не могу сказать, еще два этажа осталось, — последовал ответ. — Но, думаю, нет.

Это совпадало с тем, что мне рассказал Иван.

— Ну, я пошел, — предупредил я Лютого. — И попроси своих людей по мне не стрелять.

— А ты не бегай, как мишень в тире, на линии огня, и никто в тебя стрелять не будет, — медленно проговорил Лютый, явно занятый чем-то интересненьким.

— Ага. Предупреди своих, я сейчас применю технику на пару минут.

— Технику? — оживился силовик.

— Туман, — пояснил я.

Лютый помолчал, что-то прикидывая.

— Давай на четыре минуты, — озвучил он свое решение. — Четыре минуты продержишь?

— Могу и пять, и десять, но все равно не выше первого этажа.

— Пять можно, десять не надо. Не выше первого этажа — приемлемо. Готовность две минуты.

— А почему у вас нет своих магов в подразделении? — возмутился я.

— Потому что, мальчик, вообще очень мало магов, которые могут накрыть такую огромную территорию по щелчку пальцев, — проговорил Лютый, явно кого-то добивая. — А ты к нам не идешь.

— Ну извините, у вас и без меня неплохо получается… — без намека на искренность, повинился я.

— А ты представь, какие командировки и экзотические страны… — протянул Лютый.

— И испорченные выходные, — добавил я.

— Не без этого, — усмехнулся собеседник. — Все, работаем.

Вместо ответа я уронил туман, насколько хватило мощи. Надеюсь, это не вся территория Кремля, а то не только я пробежать смогу, но кто-нибудь еще и выбежать. А бить на ощупь по людям нельзя — мало ли какая горничная спасается бегством.