Застенец 2 - Билик Дмитрий - Страница 9

Я подошел к троице, пожав каждому из друзей руку (Протопопов даже обнял меня – у простолюдинов все было проще и душевнее), а потом взял за локоток Дмитриеву.

– Елизавета Павловна, можно Вас на пару слов?

– Можно, – улыбнулась она.

– А ты где так научилась мячи ловить?

Лиза обернулась, а потом сказала тихо, боясь, что ее кто-то услышит.

– У нас дворовые в лапту играли. И девчонок тоже брали. Вот и я, когда родители не видели, сбегала к ним. Интересно ведь. Там труднее, мяч меньше. А здесь вон он какой большой. Чего не поймать-то?

– Елизавета Павловна, – у меня сердце забилось так часто, словно я предложение ей делал. – А будешь нашим вратарем?

– Коля, – она даже на месте остановилась. – Я же… девушка.

Тут я понял, что убедить ее будет проще простого. Пусть и придется прибегнуть к подлой манипуляции.

– И что? У вас же не так давно, вроде, уравняли женщин в правах с мужчинами. Или ты боишься, что не справишься? Тогда да…

– Чего это я не справлюсь? – нахмурилась Лиза. – Показывай, давай, что там надо делать?

Я лишь усмехнулся. Да, это было немного подло, сыграть на слабости моей дворянской подруги. Она всю жизнь пыталась продемонстрировать, что ничем не хуже мужчин. К слову, определенная правда в этом была. Физическую муштру фельдфебеля Лиза переносила намного лучше, чем тот же Горчаков и прочие дрыщи.

Конечно, я не стал говорить ей, что между женским футболом и мужским гигантская пропасть. Я не шовинист, но это действительно так. Вспомнилось, как пятнадцатилетние пацаны обыграли женскую сборную Австралии. А ведь та входила в пятерку лучших.

Правда, тут было несколько «но». Ростом и спортивной статью Бог Лизу не обидел. Бегать она особо не будет. Да, существовали рискованные моменты, такие, как выход из ворот и толчки нападающих. Но тут уж что-нибудь придумаем. Вратарскую позицию как-то надо затыкать. А других кандидатов у меня нет. Но все же я тороплюсь, нужно еще было кое-что проверить.

– Фима, Пашкины перчатки у тебя, говоришь?

– У меня. А зачем…

Нападающий перевел взгляд на роскошную Елизавету Павловну в платье, и его лицо вытянулось от удивления. Он даже попытался палец поднять, чтобы указать в ее сторону, но вовремя опомнился.

– Сбегай, принеси, только быстро. И к мелкому Никитке зайди, латералю нашему недоделанному, пусть всех отсутствующих обежит.

Между тем к нам приблизилась вся команда, чувствуя, что здесь происходит нечто интересное. А я тем временем объяснял Лизе азы. Про футбольные правила, и в частности, про задачу и основные требования к вратарю.

По идее, мозг девушки должен был закипеть минут через пятнадцать. Если бы на меня, к примеру, вывалили правила незнакомого вида спорта, еще заставив все повторить, я бы точно с ума сошел. С другой стороны, Елизавета Павловна и объективнее поумней меня была.

К моменту, когда вернулся Фима, неся вратарскую форму Пашки-Пузыря и перчатки, девушка уже сбросила манто и ловила мячи, которые я отправлял ей ударом ноги с небольшого расстояния. Несильно, по центру. И ловила их Лиза чуть-чуть угловато, все-таки, откуда у нее техника? Нашему Ибре она и в подметки не годилась. Но где теперь взять Ибру?

Перчатки оказались ей немного велики, зато мы защитили пальцы. Я отошел подальше и стал бить уже с земли. Чуть сильнее, и не всегда по центру. Лиза пропустила несколько мячей, после чего ее спокойное, холодное лицо изменилось. На щеках появился румянец, из аккуратно убранной прически выбились пряди волос. И надо сказать, что так она стала намного привлекательней.

И даже отбивать начала. Пусть где-то ей везло, зато в других моментах выручала реакция. Лиза старательно тянулась за мячом, правда, тут же падала как куль с мукой. Обязательно сжималась, пытаясь как-то сгруппироваться. Ну да, это от недостатка опыта. У нас Ибра тоже не сразу научился на бедро падать и вытягиваться в струну. Не ошибается тот, кто ничего не делает.

Но в целом у Лизы оказалось много качеств, которые очень хорошо подходили воротчику – реакция, хладнокровие и кураж. Стоило ей потащить пару мячей, как остальные удары, словно заговоренные, уже летели в нее. Я даже пошутил, что лишь бы все везение она сегодня не потратила.

Постепенно и моя команда стала радостно кричать, когда девушка отбивала новый удар. А после произошло и вовсе удивительное. К точке подошел Фима и попросил «пробить барышне». И когда Лиза кончинками пальцев вытащила мяч, команда взорвалась аплодисментами, криками и свистом. А пристыженный Фима пошел пятнами.

– На сегодня все, – сказал я, а сам подошел к девушке. – Елизавета Павловна, форму возьмете с собой. Но что-то мне подсказывают, что Ваши папенька и маменька меня убьют.

И было за что. Прекрасное платье девушки стало неопределенного цвета и теперь больше годилось в половые тряпки. Елизавета легкомысленно отмахнулась.

– Папа́ против меня и слова не скажет. Матери же нужно просто на глаза не попасться.

– Ну, дай-то Бог, если так. Завтра игра. Илларион, поди сюда.

Все это время слуга стоял неподалеку от Конвоя, честно не совсем понимая, что он делает на этом празднике жизни.

– Сколько у нас денег осталось?

– Рублей триста с копейками, господин, – напрягся собеседник.

– Возьми адреса у Фимы, отвези по сто рублей родителям Пашки и Вити.

– Господин! – с нажимом сказал Илларион.

– И не спорь. Не обеднеем. Отвезешь, а потом домой иди.

– Вы ж куда собрались? Скоро темнеть начнет.

– До кьярда надо доехать. На душе как-то нехорошо.

Это ощущение появилось буквально только что. Причем, родилось из ниоткуда. Наверное, так просыпаются родители посреди ночи, когда их дети попадают в аварию.

По дороге к Хромому мне все время хотелось подгонять извозчика, будто мы могли не успеть. И предчувствие не обмануло. От конюшен шел густой дым, а снаружи бегал, если это можно так называть, Мишка Хромой.

– Погубил ты меня, Вашблагородие, погубил, – с обидой сказал он, заметив меня. – Взбеленился твой конь. Ведь все время смирно стоял, а теперь вон чего надумал.

Черевин только спрыгнул с пролетки, даже успел махнуть рукой и крикнуть что-то предостерегающе грозное, но я уже решительно вошел в занимающуюся огнем конюшню.

Васька в стойле хрипел и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. По его спине и гриве бегали языки пламени, перекидываясь на солому и дерево. И что самое удивительное, я был уверен – огонь не причинит ему никакого вреда.

И вспомнил, о чем меня предупреждали. Кьярды очень темпераментные и своенравные создания. Что мне Васька всю дорогу и демонстрировал. Я даже мог объяснить, что именно произошло сегодня.

Правильно Миша Хромой говорил – мы связаны. И с каждым днем связь лишь крепнет. Все это время, пока я лежал в своей спальне, Васька с пониманием относился к хандре хозяина. Мол, с кем не бывает. Но стоило мне прийти в себя, выйти наружу и… заняться своими делами, вот тут он уже начал обижаться. И в лучших традициях создания из другого мира стал творить фигню. Круши, ломай – мы здесь проездом.

– Васька, я знаю, что не прав, – сказал, точнее прокашлял я от сильного дыма. – Надо было сегодня пораньше приехать к тебе. До этого проклятого Шелии. Но видишь, как все получилось.

Мои оправдания на кьярда не подействовали. Что ж, значит, он тоже воспринимает хорошее отношение за слабость. С ним надо, как с собакой. Воспитывать, дрессировать и указывать место.

У тети лет шесть назад был на передержке полгода лабрадор Тиша. Умный мальчик, который все понимал с полуслова. В том числе кто в семье может дать тапком по хитрой морде, а кто будет жалеть, даже когда ты получил за дело. Так-то оно так, зато меня Тиша воспринимал как хозяина, а тетю Машу – как члена семьи, чьи интересы можно игнорировать.

– Васька, но ты тоже не прав. Зачем понадобилось это устраивать?

Конь замер, нагло глядя на меня, но огонь продолжал плясать по нему. Угу, в гляделки играем. Кто кого переглядит.