Системная нежить 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 8

— Кхе. Никакой ненависти. Всё просто, они напали на мой мир, мою страну, мой дом. Я должен защищаться. Мне не нужна никакая внешняя причина, приказ, заказ, деньги, личная неприязнь, причина особенная. Это просто автоматически становится моих долгом.

— Раньше, раньше так было. Ты больше не человек, Леонид-гуль. Для тупых и слабослышащих поясняю, где-то по дороге превращения в нежить ты умер, твою кастрюлю, поэтому это так и называется, нежить. Теперь проблемы бывшего мира не твои проблемы, ты теперь сам по себе.

— Нет, брат. Ты не прав, брат. Это так не работает. Быть частью Родины не связано с национальностью, с расой, языком, внешностью, со статусом живой и мёртвый, с возрастом или каким-то названием. Ты просто являешься её частью и дерёшься за неё. Вот и всё.

— Говори за себя, зомби из человека, — внезапно оскалился Джим на гоблинском.

— Говорю, — возразил ему на его языке. — Я делаю это потому, что это правильно. Не до конца можно объяснить. Страшно, самоубийственно, безнадежно. Но я должен стоять за свою землю, и победить врагов.

— Ты псих и придурок.

— Пусть так. Но я отправлюсь в самое жерло ада и потяну туда всю местную цивилизацию, раз они взяли на себя смелость напасть и как я вижу, нет возможности для дипломатии. Только смерть.

— Шшшшш, — гоблин не в силах спорить, с шумом выдохнул плотный сигаретный дым из плотно стиснутых зубов, часть из которых были металлическими.

— Но и следующий шаг в моей логике. Те, кто идут за мной должны быть столь же смелыми…

— Тупыми…

— И уверенными в себе…

— Конченными…

— Наполненными энергией…

— Злобными придурками…

— Чтобы достичь успеха. Потому что это за гранью разумного, это невозможно осмыслить и почти невозможно совершить.

— Грррррр. Ты ублюдок, Леонид.

— Нет, я родился в браке, мои отец и мать любят друг друга, вырастили меня в любви и вере в своё дело.

— В любви? Что ж ты цветочки не собираешь и веночки не плетёшь?

— Ситуация неподходящая. Нет большей любви, чем отдать «жизнь за други своя».

— Хрен с тобой. Допустим. Ну ты своим может и други. А я? Почему я? Какого псового пердака я должен отдать свою бесценную жизнь за какую-то страну, которой не знаю? За человеков, которых…. Ты, конечно, беспросветно глуп и не можешь догадываться, но в глубине души я невысокого мнения о людях. Понимаю, скрываю мастерски, но пора приоткрыть карты.

— Это не важно. Быть частью Родины — никак не связано с расой. Почему ты? Я предлагаю тебе прямо здесь стать частью своего мира, протягиваю руку. И после того, куда я тебя тащу, ты наверняка подохнешь. И да, ты не обязан любить людей. Откровенно говоря, я и сам их не всех люблю, даже всё больше наоборот, довольно многих из них немножко убил. Но это не важно. Моя жизнь не важна, твоя жизнь не важна.

— А что тогда вообще важно?

— Победа, конечно.

— Утром, — непреклонно повторил Джим и боязливо огляделся. Ну, невидимости у него не было, это немного портило весь план. Мы сидели на пригорке почти вплотную к домику и провели уже грандиозную работу. В сущности, мы были готовы, теперь эта готовность жгла меня изнутри желанием немедленно начать.

— Раз уж я повёлся на твою тупую авантюру, мы сделаем всё утром. Заметь, не говорил, что согласен с твоими человечьими бреднями, просто согласился. Утром. Будут перепады температур, на ночь большая часть вытяжных точек будет закрыта, тяга ощутимо уменьшится.

— Ты их видел это один раз и смотрел от силы секунд пятнадцать.

— Я лучше тебя знаю законы мира и природы. И ты согласился мне доверять. Утром! — гнул свою линию техногоблин.

— Хорошо, — скрипя зубами, согласился я.

День был трудным и чрезвычайно долгим.

Деактивировал призыватель(что втянуло Джима внутрь) и веселым зайчиком поскакал к тому распадку — каменной яме, что стал нашим временным убежищем.

Возле давно остывшего кострища горкой лежали некоторые трупы, например Маркуса и его слуги-мага (я побоялся их возрождать, а Джим против моих опасений не питал к бывшим соплеменникам никаких тёплых чувство). Вообще из инвентаря безжалостно убиралось и выкидывалось всё лишнее, в первую очередь трупы. Днём я обратил летуна и поставил перед своим стандартным выбором. Так что теперь он гуль и обитает в моей карте. Времени было мало, даже парой фраз не перекинулся. Сейчас я использовал свою грузоподъемность по максимуму в соответствии со своим планом.

Поколебавшись, призвал Джима и Темника, причем последний на нервно вышагивающего бродящего гоблина (громила само спокойствие и дисциплина) -посматривал неодобрительно.

Техногоблин, поняв, что я с его аргументами согласился, немедленно достал какую-то алкогольную бурду и принялся прибухивать. Я отказался, почти сразу же отправился спать.

Утро, если можно так назвать время до рассвета. Джим сидел, сгорбившись у костра, Темник привычно высился чуть в сторонке. Пора и вставать.

Загнал свою братию по картам и прочим артефактам, проверил всё необходимое — уже в который раз.

Умылся из фляги, сбегал в кустики, попил воды, кушать не стал. Иду в атаку голодным, злым и трезвым.

Всё, в сущности, просто. Совершаю серию блинков, останавливаюсь, осматриваюсь. Чуть отдыхаю. Снова серия. Снова передышка. И ещё одна. Вот я и возле домика. Тревожно мне.

У человечества, по моим ощущениям, три базовые технологии, не связанные между собой напрямую, но это своеобразный рывок, ступень, которая отделила нас от животных. Я не говорю, что животина ни на что не способна. Вон, инсектоиды очень даже могут.

Когда-то предки человеков сидели голой курчавой жопой на льдах и холодных камнях, во время очередного ледникового периода. А вокруг были шерстистые носороги, пещерные львы, гигантские полуторатонные медведи, лесные слоны, саблезубые тигры, лохматые мамонты, волки всякие. Короче — звери были круты. Ну а что было у человеков? У них был противопоставленный (против плоскости ладони) палец, которым удобно брать в руки предмет, например, дубинал или каменюку какую. У них была система сложной коммуникации — язык, даже если там было двести слов, они могли координировать свои действия. И у них был огонь.

Блинк. Я внутри заборного воздушного коллектора. Тут охрана и сильно дует. Блинк, и в начале трубы. Двигаюсь осторожно, блинки совершаю медленно. Даже для моего почти абсолютного зрения темно, чуть помогает только «чувство подземелий».

И наши предки при помощи матюков, палок и огня, который на первых порах даже не умели добывать, а только сохранять — смогли дать мзды всех более сильным, быстрым, большим, ловким, зубастым и клыкастым.

Нам ли быть в печали?

Блинк, блинк, блинк.

Тут. Выдыхаю, осматриваюсь, в горле ком, волнуюсь.

Теперь аккуратно, но в то же время быстро.

Джим превратил это всё в желеподобные тонкие шары-пузыри, типа как оранжевые икринки, но только такие, весом по пятьдесят килограмм. Пришлось влить в него больше шестнадцати тысяч единиц маны, зато он совершил трансмолекулярную модификацию. При этом злобно и витиевато ругался. Достаю по одному, складываю, парочка откатывается в сторону. Черт с ними. Чтобы достать около восьми тонн (кстати, даже в инвентаре оно весило восемьдесят килограмм или около того, весов под рукой не было) по полусотне кило, нужны долгие три с лишним минуты, при довольно быстром темпе, мы пару раз тренировались. Стенки у икринок гладкие, не кляются. Ну ничего, состав зато клейкий.

Чудесно. Целая гора оранжевых приплюснутых от собственного веса полусфер, ни одна не лопнула (хотя, это было бы допустимо). Поток воздуха дует нестерпимо. Действительно, утром гнездо просыпается, вентиляция открыта, но обитатели всё ещё внутри. Лучшее время.

Достаю пехотный нож, прижимаю прохладное полотно металла к разгорячённой щеке, выдыхаю, резко и легко рассекаю сразу два ближайших кругляшка.