Вида своего спаситель (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 52

От внешней обшивки модуля мало что осталось, когда он поднимался, его все-таки зацепило бурей, продырявило и избороздило царапинами. Если бы Убама не успел подхватить его гравитационным лучом, я, скорее всего, все еще был бы на Ксенне. Бурю я, конечно, пережил бы, но атаку многомерных гиперкубиков — большой вопрос.

После суеты, сопровождавшей разгрузку и обсуждение случившегося со мной на Ксенне, когда остальные начали готовиться к следующему гиперпрыжку, мы с Синханни задержались в шлюзовом отсеке. И я задал ей беспокоивший вопрос — специально только сейчас, когда мы остались наедине, чтобы не смущать остальных. Хотя Убама, конечно, нас слышал.

— Как так вышло, что мутагены не заразили тебя, Синханни? — спросил я.

— Разум не в состоянии постичь природу мутагенов Ксенны, — начала она издалека. — Известно, что до катаклизма их не было, а после они заполнили всю планету. Вопрос только в том, астероид ли их занес, или они появились из-за столкновения?

— Скорее, второе, — подумав, сказал я. — Ведь если невидимый астероид блуждал по галактике со времен Предтеч, то Разум должен знать, что за мутагены прибыли с ним на Ксенну.

— В любом случае вне планеты мутагены неактивны. Только что ты доказал это. — Синханни указала на посадочный модуль, в салоне которого все еще валялся маленький гиперкубик. — В общем, с мутагенами та же история. Вне Ксенны они то ли умирают, то ли впадают в анабиоз, нашим исследователям так и не удалось понять. Однако Разум по какой-то причине все еще воспринимает их как опасность для граждан Сидуса. Отсюда карантин и запрет на посещение станции.

— Погоди, а как же Ингус и… — начал я задавать следующий вопрос, но Синханни перебила:

— Опустошители придерживаются концепции здравого смысла. Даже если я и занесла на Ингус неактивных мутагенов, вне Ксенны они безопасны.

Синханни с ее опытом, вероятно, впечатлилась тем, как я навестил ее родную планету и выжил, а потому стала разговорчивее: рассказала чуть больше о своей расе и о себе, об Ингусе, который, по ее словам, все еще существует, потому что Сидус позволяет. Опустошители, как бы ни хорохорились, уступали Коалиции во всем, и даже четверо вида своего первых, перешедшие на темную сторону, вряд ли уравняли бы силы. Однако Базар процветал, причем в последнее время — все больше за счет торговли с колониями, собственных научных достижений и экспансии, чем благодаря пиратству.

Мы все еще общались, когда Убама запустил просчет гиперпрыжка на безымянную планету, на которой скаут Института обнаружил следы Предтеч. Планету не стали регистрировать в базе Сидуса, чтобы не плодить конкурентов за наследие древней цивилизации, но отправленная с Земли экспедиция перестала выходить на связь, едва совершила посадку. Дежурный, оставленный на орбите, известил об этом Землю, после чего принял решение последовать за пропавшими и тоже сгинул. Вторую попытку Институт решил произвести с моей помощью.

Ресурсов для сгибателя пространства все еще не хватало, потому что г’ор, ксеннит и айкинит требовалось сначала очистить. Изучив добытое, Синханни подтвердила, что запасов хватит, а очистку вызвалась взять на себя. Все необходимое оборудование она захватила с собой с Ингуса.

— Всем приготовиться к прыжку, — объявил Убама.

Я посмотрел на Синханни. Ксеннианка нервничала, дергая хвостом. Как она призналась, гиперпрыжки не для нее, поэтому она всегда предпочитала путешествиям относительно спокойную жизнь на Базаре.

— Что будем делать с гиперкубиком? — спросил я. — Может, сбросить его наружу?

— Не стоит его касаться, — дернув длинным хвостом, ответила ксеннианка. — Ничем.

Мы поднялись и заняли свои места в креслах. Рапторианцы беззвучно общались между собой, выдыхая пар, а заметив мое внимание, Оран’Джахат объяснил:

— Многомерная, да еще и агрессивная фауна Ксенны — это ошеломительная новость, о которой нужно сообщить всем. С твоего позволения, босс, я отправлю информационный пакет хомо Хангу Ли и своему дяде-деду Биджаку. И Аврору не помешает предупредить.

— Своим я передам, — сказала Синханни. — У меня остались подруги, с которыми я на связи. Кстати, это их надо благодарить за то, что «Пустотный клинок» остался незамеченным.

— Вот! — обрадовался Оран’Джахат. — Что скажешь, босс?

— И что ты им сообщишь? — скептически поинтересовался я.

— Настойчивая рекомендация: всем приготовиться к прыжку! — повторил Убама.

— Скажу, что ты подвергся атаке многосоставного существа, каждая часть которого является живым гиперкубом бесконечной размерности. Что эти твари устояли даже перед потоками темной энергии, от которой аннигилируется все. Вообще все! А кубы, как ты рассказал, ею питаются!

— Кстати, босс, а как ты определил их бесконечную многомерность? — поинтересовался Кема. — Нет, не то чтобы я сомневался в твоих эмпирических познаниях, но все же. Или это была какая-то метафора?

— Метафора? — не понял я.

— Кема имеет в виду, что культура хомо для нас загадка, — объяснил Оран’Джахат. — Возможно, на Земле есть многомерные создания? Я слышал о некой квантовой корове Шредингера, которая существует в суперпозиции.

— Это не та, что в небе, бесплатна и любит сыр? — подозрительно прошипел Тиан.

— Нет, это та, что одновременно живая и мертвая, — проявил познания Кема. — Некоторые хомо даже ей поклоняются и празднуют каждый год ее воскрешение.

— Раздражение: я же уже дважды просил всех подготовиться к прыжку! — повысив громкость, объявил Убама.

— Кема, ты путаешь с днем коровы, — с видом знатока объявил Оран’Джахат, игнорируя рехегуа. — В этот день хомо смотрят, вылезла ли корова из норки, и, если вылезла, значит, будет дождь.

— Точно! — воскликнул Кема. — Я еще слышал, что, сколько корову ни корми, она все в лес смотрит. Очень свободолюбивое существо. И любит лес.

Не понимая, издеваются надо мной эти умники или просто тупят, я посмотрел на Лексу. Она закрыла лицо ладонями, ее плечи вздрагивали, как будто она рыдала. Или смеялась, я совсем запутался в ее эмоциональном фоне. Она все еще сердилась на меня, но за что — оставалось загадкой. Наверное, за обнаженку. Или за то, что чуть не погиб. Оран’Джахат рассказал, что, увидев меня без сознания, Лекса чуть сама не хлопнулась в обморок. Так и сказал: «хлопнулась». Убама уточнил, что хомо Лекса испытала приступ диффузного снижения мозгового метаболизма, вероятно, из-за шока. А когда я попытался ее обнять, врезала мне так, как умеет. Сильно, но абсолютно бесполезно. В общем, она сердилась, а из-за чего — неважно, главное, причина была надуманной, а значит, ей просто нужно дать время остыть.

— Тихо! — рявкнул я. — Убама, включай гипердвигатели, как только я договорю. Оран’Джахат, доложишь о гиперкубиках, когда покинем эту систему. Кема, эти гиперкубики на самом деле существуют в бесконечном числе измерений, информация достоверная и из самых надежных источников.

— Откуда?

— От верблюда! — прорычал я и спохватился.

— Точно, вери-билю-иды! — обрадовался Тиан. — Забыл это слово, оно значит «самец коровы», так, босс?

Оран’Джахат и Кема расхохотались, но коварно, по-рапториански, выдыхая клубы пара. Я схватился за голову, осознав, что меня троллят. Дисциплина на корабле вообще ни к черту, о каком спасении галактики может идти речь?

Поднявшись, я грозно осмотрел подопечных. Смешки поутихли, Лекса, улыбаясь, наблюдала за мной. Синханни сидела, прикрыв глаза. Даже не представляю, что она подумала об этом цирке.

Я приблизился к Кеме, взял его за змеиную голову и выпалил в лицо:

— Рапторианец хитам Кема Ли-десятый! Тебе, Тиану и Оран’Джахату приказ: найти голограммы коров, мышей, кошек, верблюдов и сурков и вызубрить, кто как выглядит. А заодно изучить все материалы о них. Срок исполнения — до конца моей экспедиции на планету Предтеч. Вернемся на Ингус, открою космозоопарк с земными животными. И вы, ящеры, будете там смотрителями!

— Будем кататься на вери-билю-идах, — обрадовался Тиан. — А они большие?