Кодекс Крови. Книга V (СИ) - Борзых М. - Страница 14

Медведев мысленно выругался, он подозревал, что торговаться с обиженной женщиной — изначально проигрышная затея, но всё же питал надежды, что время несколько смягчило нрав женщины. Зря. Была бы его воля, он ни за что не стал обращаться к Вулкановой, но некоторый сор из избы лучше не выносить.

— Император готов наградить ваш род графским титулом, в случае успешного сотрудничества.

— Не наградить, а восстановить в графском достоинстве, — холодно отчеканила Лавиния, сверкнув глазами.

— Да, какая к чёрту разница? — взорвался безопасник. — Что вы к словам цепляетесь? Согласны или нет?

— Большая! — рыкнула женщина, отчего брусчатка под колёсами автомобиля пошла волнами, и водитель чуть не потерял управление. — Мне не нужна подачка, я удовлетворюсь лишь официальным опровержением и аннулированием указа давно почившего императора с признанием неправоты этого старого козла!

— Вы же понимаете, что слово императорской крови нерушимо? — попытался было воззвать к разуму женщины Дмитрий Фёдорович.

— А мне плевать, это я вам нужна, а не вы мне! Я без вас ещё столько же проживу счастливо! А вот вы не факт!

Лодка плавно скользила по волнам на удивление спокойного моря. В ноябре в период штормов такая погода была сродни чуду. Старый кормчий уверенно держал курс к скалистому берегу, виднеющемуся вдалеке сквозь туман.

— Даже море ради тебя успокоилось, — с улыбкой отвечала Исико, поглаживая ладонь дочери. Тэймэй вымучено смотрела на мать и изо всех сил старалась придать лицу более радостное выражение, но выходило из рук вон плохо. Каждое покачивание рыбацкой лодки на волнах отдавалось спазмами в желудке. Запах йода вызывал стойкое желание вернуть завтрак, а уж ничем не выводимый аромат свежей рыбы и вовсе будто измывался над бедной девушкой.

«О, Инари, ну почему так быстро и так тяжело? Неужели нельзя было как-то смягчить? Как я буду бороться за главенство в клане? Как скрывать? Как не навредить?» — мысли одна за другой метались в голове девушки, но она продолжала улыбаться, машинально отмечая бедные одежды матери, давным-давно залатанные шелка, перевязи старых бинтов на её теле и обильный слой белил.

— Дорогая, я искала тебя, не сомневайся! — твердила Исико, — и день, и ночь я следила за гобеленом, изучала твою нить и молилась богине, чтобы та не исчезла.

Руки у Тэймэй подрагивали от слабости, и, в конце концов, она не выдержала и вывернула свой завтрак, склонившись за борт.

— Дорогая, что с тобой? Тебе плохо? Мы вернёмся домой, и я прикажу подать твой любимый суп из водорослей! Помнишь, как ты обожала его в детстве? — мать ворковала, а у Тэймэй от воспоминаний о супе желудок снова попросился наружу.

— Не стоит беспокоиться, достаточно будет рисового молока, — попыталась было отказаться от традиционной кухни Тэймэй. — Всё же годы на чужбине сказались на моих вкусовых привычках.

— Не говори глупостей, дорогая! — отмахнулась Исико. — Там у тебя не было выбора, а мудрость нашего великого предка гласит: «Когда ты тайно пребываешь в стане врага, ты не будешь думать ни о еде, ни об удобствах, ни об удовольствиях. Ты будешь сосредоточен на победе». Так и у тебя просто не было выбора, ты выживала годами, чтобы вернуться и занять своё место по праву силы и праву крови! — мать поглаживала ладони Тэймэй и продолжала ворковать. — Теперь я позабочусь о тебе, всё будет как и прежде, моя маленькая кицуне! Годы лишений позади. Исико всё подготовила! Я верила, что ты вернёшься! Флот князя Меказики уже ждёт нас, чтобы сопроводить в храм богини! Под его покровительством нам не нужно будет бояться Ацунаго и Акиро. Наш род сможет занять достойное место в его клане, а он станет справедливым и разящим мечом, главой нашего рода, которого будут любить люди и бояться враги.

Мать ещё что-то щебетала, но даже сквозь дурман и слабость Тэймэй смогла вычленить главное. Её пообещали то ли в жёны, то ли в наложницы одному из жесточайших даймё в империи возрастом старше её покойного отца, главе клана Меказики. Такие люди не признавали отказа, а уж тем более не выпускали из рук уже мысленно возглавленный род.

— Что же ты наделала, мама… что же ты наделала… — Тэймэй взирала на ничего не понимающую мать, всё ещё видящую в ней маленькую несмышлёную девочку. — Одно дело — воевать внутри клана, и совсем другое дело — вести боевые действия на два фронта.

— О чём ты, милая?

— Я не стану супругой или наложницей князя Меказики и не отдам ему главенство в роду Инари.

— Но почему? Это лучший выход из сложившейся ситуации! Я вела переговоры долгих пять лет! Ты не можешь нарушить слово, данное кровью Инари! — Исико нахмурилась, словно много раз отрепетированная сцена вдруг пошла не по плану. Возможно, так оно и было. Тяжело было разыгрывать любящую мать, если не видела дочь годами.

— Потому что ты не Инари! Инари — это я! И я уже дала слово! И это слово было дано нашей богине!

— О, дорогая, ты, видимо, переутомилась с дороги! Или же слухи о твоей зависимости оказались правдой? Неужели Акиро подсадил тебя на опиум⁈ — Исико одной рукой всё ещё удерживала ладони дочери, а другой потянулась к кинжалу в ножнах, спрятанных за широким поясом верхнего платья. — Богиня столетиями молчала на наши мольбы, вряд ли она снизошла бы до просьб какой-то маленькой девочки… Не глупи, князь Меказики — твой будущий муж и глава нашего рода, это решенный вопрос!

Не так хотела Тэймэй вернуться домой. Видит Богиня, не так. Вырвав руки из ладони матери, девушка, пошатываясь, встала. Щелчок пальцами и рядом с лодкой всплыла гладкая спина кита. Водный гигант едва шевелил плавниками, чтобы не потревожить рыбацкое судёнышко на поверхности. Иллюзионистка шагнула ему на спину, покачнувшись, и тут же присела, чтобы не потерять равновесия. Исико во все глаза смотрела на дочь и на сотворённое ею колдовство.

— Какой у тебя уровень? Какой, лисичка? — она заламывала руки в притворных сожалениях, но алчный взгляд выдавал её истинные мысли, она продешевила в торгах с князем Меказики. — Всё ещё можно переиграть! Есть император, у него есть сыновья! Если уровень достаточно высок, то, может, кто-то из них…

— Не может! — отрезала Тэймэй, впервые понимая, о чём говорил Михаил, когда предупреждал, что на родине у неё может не оказаться поддержки. Дядя, кузен, родная мать — все они давно отвели ей роль пешки в этой шахматной партии. Ей же предстоял совсем другой путь, уготованный богиней. — Единственным князем Инари станет мой сын! Ради него я обращу в пепел всех, кто станет у меня на пути!

В себя я пришёл рывком. Правда, как оказалось, не совсем в себя. Меня для разнообразия пригласили в гости к богу. Комаро сегодня был в своём истинном облике. Хотя откуда мне знать, какой он у него истинный, но факт остаётся фактом, сегодня на меня взирало насекомое огромное насекомое, изредка шевеля крыльями и переступая с лапки на лапку.

Неожиданно. После последнего неудачного обращения я как-то и не вспоминал про местного покровителя. Да и разговоры его о моём прошлом мире отбивали всякое желание общаться.

— Рад видеть в добром здравии, — поздоровался я, ибо молчание затягивалось, а сам Комаро не спешил начинать разговор.

— Вот скажи, у тебя хобби — божественные проклятия коллекционировать? — отозвался покровитель, внимательно так разглядывая меня. — Причём это абсолютно точно было не по твою душу. Как только исхитрился⁉

— Сестру спасал, — коротко ответил я, опуская подробности.

— Сестру… Все проблемы в этом мире из-за женщин, — буркнул Комаро, и уже громче добавил, — твой маг смерти, конечно, парень способный и даже по моим меркам странноватый, но вынул он далеко не всё. Образно говоря, каждая клетка твоего тела потенциально заражена этой дрянью. Я почищу, но второй раз на такое не соглашайся, даже если тебе пол-империи в придачу пообещают. Жизнь она как-то дороже будет.

Комаро ещё что ворчал, когда от него в мою сторону потянулись красные жгуты с присосками, чем-то напоминающие щупальца Тильды в истинном облике. Они на концах разделялись на более мелкие и облепили моё тело в сплошной кокон. У меня даже к губам и то присосались, а про остальное уж молчу.