Ведьмины камни (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 67

Альв насмешливо хмыкнул и медленно ослабил хватку – ожидая, что без поддержки она начнет падать. Он не так уж ошибался: у Хельги земля качалась под ногами, и, освобожденная, она тут же сама уцепилась за руку Ульва Белого.

Пес подпрыгнул и подался к ней, слегка поскуливая. Он явно жаждал броситься ей на грудь, но опасался альва – в его глазах зверя куда более крупного.

– Можешь взять его и вернуться в город, – посоветовал Ульв Белый. – У тебя там есть еще одна моя шкура – ты же не потеряла ее? Набрось ее на отца, и он тоже станет вилять хвостом и преданно заглядывать тебе в глаза. И поезжайте куда хотите.

– Но к-как… Это же не насовсем? Их можно превратить обратно?

– Можно. Достаточно сказать: «Вкруг себя ты повернись – в человека превратись». Но не советую делать это прямо сейчас, – предостерег альв. – Он ничего не запомнит из того времени, как был псом, но вам же нужно время, чтобы устроить свои дела, пока ваши враги лижут вам руки!

Хельга молчала, пытаясь сообразить, как все устроить. Если она явится в Видимирь с этим псом… а потом сделает и Несвета таким же псом… помешать им уехать отец с сыном, наверное, не смогут, но…

– Но все подумают, что я ведьма… – прошептала Хельга, умоляюще заглядывая альву в глаза.

В первый раз ей удалось выдержать его взгляд и не отвернуться сразу. В его глазах дышало, плескалось расплавленное золото – эта самая сила, которой он мог превращать людей в животных и творить любое волшебство. Часть этой силы он передал Хельге – поэтому ей стало легче находиться рядом с ним, но труднее – находиться рядом с самой собой. Зато вместо прежнего страха она почувствовала некое влечение к Ульву Белому – на самом деле ощутила в нем опору, подмогу… даже родство.

– Да, мы же родня, – подтвердил он, и на его губах впервые вместо усмешки появилась легкая улыбка. – Ваша прародительница по матери – моя сестра Скульд. За поколения ее кровь в ваших жилах изрядно разбавилась простой человеческой, ты даже не унаследовала ее глаза. Зато Снефрид – первая, у кого родилось несколько детей. У всех потомков Скульд и Асбранда Снежного было не больше одного. Такова наша природа: мы не очень-то плодовиты.

Это верно: у матери Хельги не было братьев или сестер, у отца Снефрид – Асбранда Эриля – их тоже не было, и у его отца, кажется, тоже. Поэтому Снефрид и осталась после смерти Асбранда совсем одна на свете, не имея в Свеаланде даже дальней родни.

– Ну а кто же ты, как не ведьма? – продолжал Ульв Белый, и в его улыбке сверкнул клык, показавшийся Хельге почти волчьим. – Ты хочешь пользоваться силой Всеотца и не быть ведьмой? Так не получится: нельзя войти в воду и не намокнуть. Тебе ведь не приходится превращаться в зверя или птицу самой… хотя я еще не решил, чем возьму с тебя плату за помощь.

Ульв Белый окинул Хельгу медленным взглядом, будто глазами пробуя на вкус. Потом опустил веки, приглушая сияние колдовского золота.

– Советую тебе оставить их псами на три-четыре дня. – В его низком голосе Хельге послышалось рычание, и, вслушиваясь в этот голос, она едва уловила смысл слов. – За это время вы уедете далеко. Шкуры придется им оставить, но это не беда. Если ты снова захочешь спать под теплой пушистой шкурой… Позови меня… и я охотно для тебя ее сниму.

У Хельги загорелось лицо. Пусть чертами Ульв Белый был не слишком хорош, но тела прекраснее нельзя было и вообразить; там, где у мужчин на теле растут волосы, у него был негустой белый мех, ничего особо не скрывавший.

– Хочешь еще чего-нибудь… спросить?

Хельга опомнилась: показалось, что она уж слишком долго стоит здесь и пялится на него, и чем дольше пялится, тем сильнее ее страх переплавляется в восхищение, а сквозь восхищение прорастает желание к нему прикоснуться…

– Н-нет! – Она опустила лицо и крепко зажмурила усталые глаза: перед взором плескалось золотое сияние. – Мне пора идти… а не то Несвет решит, что я все-таки сбежала.

– Иди. Охотно навещу тебя снова… днем или ночью.

– Сп-пасибо… – Хельга хотела поблагодарить за помощь, но осознала, что это звучит как благодарность за обещание явиться… днем или ночью.

Ульв Белый захохотал – или зарычал от смеха – и сделал шаг назад.

– Кстати, я могу принять любой облик, – добавил он, и теперь его голос шел откуда-то сверху. – Хоть прекрасного Бальдра, хоть Романа цесаря.

Хельга засмеялась, вообразив старого тучного цесаря – о том, как владыка ромеев выглядит, ей рассказывал болгарин Боян. А когда открыла глаза, на полянке меж елью и березами не было ни альва, ни даже его следов на снегу.

А вот белый пес и разбросанное охотничье снаряжение – были. Пес радостно прыгал, припадая к земле.

– Буду звать тебя Пушок. – Чуть дрожащей рукой Хельга потрепала его по пушистому загривку. – Запомни, теперь ты – Пушок. А вовсе не… Ну, идем в город.

Снаряжение Видимира Хельга собрала и упрятала под ель, к самому стволу, так что сверху его надежно прикрывали лапы, доходящие до снегового покрова. Затерла следы меж деревьев и по той же тропке отправилась назад в Видимирь. Белый пес скакал и прыгал вокруг нее, а по дороге к воротам они даже немного пробежались наперегонки.

Войдя в Видимирь, Хельга сразу увидела Несвета: в наброшенной на плечи медвежьей шубе, он стоял перед крыльцом своей избы, явно ее поджидая.

Дверь гостевого дома по-прежнему была подперта жердями.

– Выпусти наших людей – мы договоримся, – уверенно сказала Несвету Хельга и даже слегка расширила глаза, будто отпуская игривый намек.

Никогда раньше она не вела себя так вольно с уважаемыми мужами, годящимися ей в отцы, но у нее было чувство, будто оценивающий, насмешливый взгляд золотых глаз провожает ее.

– Откуда пес? – удивился Несвет.

У Хельги слегка екнуло сердце: а вдруг узнает сына родного? Или Видимир сам как-то себя явит? Но нет – пес спокойно подошел, не без осторожности, и потянулся носом понюхать нового человека, а Несвет смотрел на него всего лишь с удивлением.

– Это мой пес. Шел с нами, в лесу отстал вчера, теперь вот догнал. Вели его покормить.

Они с Несветом вошли в дом, пес, разумеется, остался снаружи и проводил хозяйку горестным воем. Хедин и Эльвёр сидели в том же углу все с тем же мрачным видом.

– Я решила. – Сбросив шубу на лавку, Хельга остановилась посреди избы. Все взгляды были прикованы к ней. – Я останусь с тобой, а мой брат с невестой поедет своей дорогой.

– Что? – Хедин встал.

– Останешься? – Несвет, не менее его удивленный, подался к ней.

– Да. Ты же предлагал мне остаться взамен твоей племянницы? Я согласна. Останусь, пока Видимир с лова не вернется. Спросим у него – если он хочет на мне жениться, я соглашусь. Если мой отец и Эйрик дадут согласие, конечно.

– Хельга, ты сошла с ума! – горестно произнес Хедин.

– Вовсе нет. Это честное соглашение. Ты, Хедин, поднесешь подарки дяде Эльвёр, раз уж он здесь ее единственный родич, а он не будет вам чинить препятствий. Пусть наши роды обменяются невестами. Эльвёр уже дала тебе согласие, я тоже. Дело за Видимиром и за нашими родными. Но я останусь, пока дело не прояснится. А вы уедете нынче же. Ты согласен, Несвет, это будет справедливо?

– Ты согласна на Видимира идти? – Несвет сам не верил, что его сватовство так быстро будет принято самой невестой.

– Да, если он согласен.

– Поклянись!

– Клянусь «Одиновым камнем»! – Хельга положила руку на грудь и коснулась черного камешка в ожерелье, похожего на волчий клык.

– Тогда по рукам!

Несвет подошел к Хедину и протянул ему руку. Хедин медлил, в изумлении глядя на Хельгу. В ее браке с Видимиром, в общем, не было ничего невозможного, по положению своих семей они подходили друг другу, и не случайно же разговоры об этом обручении шли чуть ли не с рождения Хельги. Всякий признал бы, что это «равный брак», а яснее выразить одобрение и нельзя. Но никогда раньше Хедин не думал, что его сестра хочет такой доли. Если бы она объявила, что выходит за Логи, вот тогда он бы не удивился.