Путь воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 12

— Прекрати, Никита, — поморщился Балахнин. — Я тебя понял. Действительно, о таких несчастьях я наслышан. Поэтому и обратился к тебе, потому что больше не к кому. Скоро девице рожать, но Иерархов я не хочу привлекать к осмотру ребенка.

— Вернее, не хотите потом объяснять им, откуда у неодаренной девицы появился носитель Дара? — понятливо улыбнулся волхв.

— Не хотелось бы, — неохотно подтвердил князь. — Мои действия и в самом деле могут вызвать возмущение наших Иерархов. Особенно господ Коростелева, Сухарева и Воронкова. Не хочу давать им в руки инструмент давления.

— Странный вы, Алексей Изотович. Пытаюсь вас понять с тех самых пор, когда вы впервые обратили на меня внимание на Ассамблее во дворце Строгановых.

— В чем ты видишь странность? — даже через темные стекла Никита ощутил любопытный взгляд князя. — В моем активном продвижении либертарианства на русскую почву?

— Да это-то как раз и не вызывает недоумения. Все знают ваши предпочтения, Алексей Изотович. Какую игру вы ведете со мной? Почему с таким упорством желаете моего возвышения над столичной аристократией? Мне и так хорошо живется…

— Нет здесь двойного дна, — Балахнин, наконец, развернулся и направил лодку в к причалу. — Клановая система давно себя изжила, люди уже неохотно идут на служение в княжеские семьи, предпочитая государственные предприятия и учреждения. Кому-то интересно попробовать себя в купечестве. Мир меняется, пусть и со скрипом.

Теперь Никите стало ясно, откуда у цесаревича Владислава мысли об альянсе Меньшиковых и Назаровых, который приведет однажды к уничтожению клановой системы. Чувствуется влияние Балахнина. Да и не секрет, что наследник очень внимательно читает его статьи, слушает его речи в Думе.

— Не знаю, я бы не сказал, что мелкое дворянство неохотно идет под сильную руку, — хмыкнул Никита. — Например, мне уже дали клятву более сотни семей. Князь Городецкий ворчать начал, людишек у него переманиваю.

— Как ты с ним уживаешься? — невольно улыбнулся Балахнин.

— Главное, помнить его день рождения и поздравлять близких с праздниками, — рассмеялся волхв. — Ему это нравится.

— Ну да… А если серьезно, твое усиление не нравится Шереметевым и Волынским.

— Да я знаю, что Василий Юрьевич неровно дышит в мою сторону.

— Когда твое влияние станет неоспоримым, равновесие нарушится, князь Шереметев почувствует в твоем клане угрозу, — предупредил Балахнин. — Я тебе уже об этом говорил. Еще пять-шесть лет спокойной жизни, и вы сцепитесь как бульдоги. Старый и молодой. И даже я не знаю, чем может закончиться подобный конфликт.

— Не нагнетайте, Алексей Изотович, — добродушно отозвался Никита и опустил руку в прохладную воду, пропуская серебристые потоки сквозь пальцы. — Чему быть, того не миновать. Я не соперник Шереметевым. Слишком разные у нас интересы. Да и в Петербург меня не тянет.

— А жены? — быстро спросил Балахнин. — Таким ярким женщинам нужен блеск столицы и внимание публики. Ты делаешь ошибку, Никита. Нельзя жить отдельно от тех, кто равен тебе по статусу и крови. Вологда — провинция, и всегда останется такой. Не получится у тебя сделать ее вторым Петербургом или Москвой. Финансы, влияние, дружба с влиятельными людьми — это все есть в столице. Послушай старика. Тем более, переезды из одного города в другой тебя нисколько не напрягают. Без личного самолета ты передвигаешься слишком быстро. Именно это обстоятельство и вызывает недоумение. Почему же ты держишься за Вологду?

— Не созрел я для Петербурга, — Никита внутренне поморщился. Балахнин безжалостно топтал его старый мозоль, прекрасно просчитав ситуацию. Что его держало в Вологде? Прекрасный дом? «Изумруд»? Медицинский центр? Всего один шаг — и ты уже в нужном месте. Что заставляло его раз за разом искать аргументы в пользу родовой усадьбы в полутысяче километров от Петербурга? Тамара хочет жить в столице, но верность и доверие к мужу заставляют ее выбирать тот вариант, который нравится Никите. А Даша без колебаний пойдет за ним хоть в таежную глушь. Ей легче принять эту действительность, где нет привязки к родителям, к дому. Юля? А вот она будет исподволь напоминать выгоду жизни в большом городе, взяв сторону Тамары. Что ж, надо решаться на этот шаг. Соседи Назаровых на Обводном давно ищут покупателя на их землю. Высокородный дворянин Осипов Валентин Александрович сейчас находится в тяжелом финансовом положении и хочет переехать в менее престижное место. Тем самым можно решить проблему проживания Аноры и Ольги. Они останутся в своем особняке, пока строится новый. Вариант неплохой, учитывая страшный дефицит земли в столице. Даже император не смог найти подходящий вариант, предложив только загородный дом.

— Ты сам себя обманываешь, Никита, — Балахнин посчитал его долгое молчание за колебание. — Пора делать следующий шаг. Да и в плане безопасности здесь никто не позволит вести полномасштабные боевые действия против тебя.

Никита мог бы поспорить с князем, но не стал этого делать. Все равно не поймет; гражданский человек, никогда не воевал, хоть и умеет обращаться с оружием. А ведь застал те времена, когда аристо и их вассалы между собой охотно дрались даже на улицах Петербурга.

Лодка ткнулась бортом в причальную лестницу, князь дал возможность Никите вылезти из лодки, и только потом сам поднялся наверх. Его телохранители, появившиеся следом, забрали весла и отнесли их в сарай.

— Неплохо размялся, — повел плечами Алексей Изотович, шагая по дорожке к выходу. — Нужно почаще практиковаться… Так что, Никита, я могу на тебя рассчитывать?

— Вы насчет беременной девицы?

— Да. Мне нужен свежий взгляд и твое мнение, когда ребенок уже родится. Посмотришь его? Без всяких обязательств в будущем.

— Хорошо, я посмотрю на него, — согласился волхв. — Но не раньше, чем через месяц после рождения, когда начинаются формироваться каналы Стихий.

— Я поставлю тебя в известность, — Балахнин остановился возле своей машины. — Возможно, летом у нас будет собрание «Двадцатки». До того времени я обработаю еще нескольких упрямцев, чтобы к голосованию набрать нужное количество голосов.

— Вы еще больший упрямец, Алексей Изотович, — Никита протянул руку, прощаясь с князем.

— Всего доброго, Никита, — улыбнулся князь. — И подумай насчет возвращения в Петербург. Сразу себе веса в обществе прибавишь.

Он скрылся за тонированными стеклами салона, телохранители вежливо кивнули на прощание волхву и тоже сели в машину. Никита проводил взглядом уехавшего Балахнина, и только потом занял место на заднем сиденье внедорожника.

— Домой, Никита Анатольевич? — Москит не получил никакого приказа, поэтому не торопился отъезжать со стоянки.

— Пока езжай до Обводного, — рассеянно произнес Никита. — Знаешь особняк Осиповых?

— Да, — немного удивившись, ответил личник.

— Давай к нему. Хочу поговорить с хозяином.

Пока внедорожник с мягким рокотом катился по улицам города, он все ломал голову, зачем Балахнин столь рьяно опекает неодаренную девицу. По всему выходит, что кто-то из сыновей наигрался с ней, а князь решил из этой ситуации выжать максимум. Нашел где-то Место Силы, подвел к нему ничего не подозревающую девушку, экспериментатор хренов. Как она живая осталась! Значит, Место не является Источником, что уже хорошо. Поэтому и согласился Никита осмотреть будущего бастарда… наверное, Илья все-таки пошалил там, а князь захотел посмотреть, получит ли ребенок Дар. Какова вероятность подобного исхода? Даже самому любопытно стало.

Неприятность была одна. Князь Балахнин в силу своего характера, толкающего на хитроумные и порой трудно прогнозируемые авантюры, может принести куда больше проблем для Меньшиковых, чем совершить прорыв в магическом искусстве, поставив на поток рождение Универсалов. И самое печальное в этой истории, Алексей Изотович не понимает принципы наследования Дара и его дальнейшего развития. Универсал получает Силу Пяти Стихий не по праву рождения или с помощью каких-то манипуляций, а так, как захочет Космос, или Перун — кому как нравится. Истина настолько проста, что никто не верит в подобное, подозревая Никиту в сокрытии Великой Тайны.