Никаких достоинств (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 1

Окно, офис, принтер, новый картридж, на улице аптека, вечером зайти бы не забыть. На автомате вставляю картридж, в голове назойливо вертятся обрывки полузабытых стихотворных строф. Я устала. Не от перезарядки принтеров, а от всего сразу.

— Рита, готов принтер? Давай побыстрее.

Принтер готов, безрадостно выдает тест-страницу, чувствуя, что зарядки хватит на день-два. Я тоже готова и чувствую: послезавтра умру. Упавшую, меня начнет жестоко трясти начальник отдела, потом в «неотложке», потом в реанимации, но фигушки им — ничего из меня не вытрясут.

— Рита, скинь мне шестой эскиз. Я еще утром говорила.

Несомненно, «утром она говорила», пришла к обеду, но говорила утром, поскольку крайне ответственная художник-технолог, наверняка даже позвонить собиралась, и напомнить об эскизе. Мы здесь все такие, ответственные и трудолюбивые.

«Мы» — это АО «Плинту-С-Глобал». Все солидно: собственное офисное здание в бывшей промзоне. Кругом красный кирпич и стильно ржавые балки, недостроенные проезды и арки, дизайнерские студии-лофты, гениальные коллеги и обессилевшие принтеры.

Экран монитора сочувственно мерцает, шестой эскиз уходит к адресату.

— Рита, сегодня Зурабов звонил или нет? Он еще вчера должен был колеровку прислать.

— Вернусь, наберу, уточню…

Я удираю в туалет. Необходимо перевести дух и поскулить.

В туалете хорошо. Шеф не поскупился: все в лучших европейских традициях, прямо Миланская выставка: сортир оформляли материалами из невостребованного заказа. Утвержденный проект, солидные заказы зарубежным партнерам, а хозяин виллы вдруг ударился в суицид. Наверняка не выдержал наметившегося великолепия. В общем, теперь мы гуляем мыть руки и приводить себя в порядок в эксклюзивное царство бронзы, зеркал класса «люкс+» и штучной испанской плитки ручной работы. Для человека с чувством вкуса — хаос эклектики, неуместного блеска и откровенной шизы. Точно как у меня в голове.

Голова и все остальное прекрасно отображается в зеркале, втиснутом между раковинами. Ничего радостного: средний рост и телосложение, средней блеклости лицо, средней длины хвост средне-русых волос. Тоскливо поправляю хвост. Почему все среднее, а день не средний? Гадкий день. Га-до-с-ный, если честно.

До зарплаты ровно половина месяца, а я снова переезжаю. И снова экстренно. Со съемной квартиры выперли совершенно внезапно, в поисках новой конуры временно зацепилась у Ольги, но тут «понимаешь, ОН приезжает в командировку. Прости, я же не знала, все внезапно…» Ольга искренняя подруга, но у нее чересчур насыщенная личная жизнь. Командировочный ОН — это из Тюмени, весьма солидный мужчина, но, увы, женатый. Еще имеется другой ОН — столичный, но тот «сущий инфантил и маменькин сын». А еще есть ОН из Серпухова — идеал мужчины с большой буквы «Му», но, увы, глубоко областной, и потому…

Потому мне сегодня брать чемоданы и убираться в какую-то задницу.

Отражение в зеркале жалобно кривит губы. Это и есть Рита Слебова, двадцати пяти лет от роду, образование высшее, не замужем, особых примет и достоинств не имеет, прописка столичная, но определенного места жительства опять же не имеет. Что откровенный парадокс.

Сортир перестает быть убежищем, ибо вваливается коллега:

— Рита, ты отчего тут затаилась? Там Шахнозаровна рвет и мечет. По поводу проекта на Проектируемом проезде в Перовском тупике…

Ну, не шиза ли? Кругом надежно запроектированные тупики, из них не вырвешься.

Вываливаюсь из офиса в начале седьмого. Такси ждет, но приходится потоптаться на лестнице. Прикрытая рыжей колонной, наблюдаю, как шеф садится в свой «бумер». Поджарый мужчина в хорошо сшитом костюме у черного, хорошо сделанного авто. Абсолютно ничего особенного, можно проскочить мимо, на бегу оптимистично попрощаться. Не укусит. Но я не бегу, топчусь, топчусь. Никаких причин. Он всего лишь слегка мне нравится. Особенно со спины, поскольку лицом к лицу я стараюсь с ним не сталкиваться. Что глупо. Но у меня нет оснований считать себя умной. Разве что наполовину. Полоумная Рита, катастрофически опаздывающая в этот проклятый день.

Такси, пробки, очередь к лифтам — Ольга проживает на 23-ем уровне двадцатипятиэтажки, в час-пик здесь можно славно потусоваться, дожидаясь подъема. Хватаю чемоданы… У красного заедает колесико, чемодан норовит завернуть и въехать в стену. Ольга провожает, ей немного стыдно:

— Ритуля, это обстоятельства. Прости гадину.

Как не простишь, Тюмень и дружба требуют жертв.

Такси меня дождалось, втискиваемся в пробку, попутно выясняя, где в столице таится Застоньевский переулок. В виде исключения таксист вполне себе столичный житель, я, кстати, тоже, но с этим переулком мы не знакомы. Навигатор подсказывает.

— Сколько раз проезжал, не знал, что там переулок — удивляется таксист. — За бывшим овощным, что ли? А вы туда, извините, в гости?

— Квартиру сняла. На время ремонта.

Водитель тактично молчит. Ну да, я дурища, пришлось снимать, ориентируясь на интернет-фото. Это ненадолго, деньги получу, сразу перееду. Временный вариант, со скромным залогом, то, что мне нужно в данной ситуации. Гостиницы ненавижу, да и финансы…

Катим мимо двуцветных заборов железной дороги, где-то там, за путями и складами — до боли знакомый микрорайон Царбрюлево. Отчий дом, маман, тайно тоскующая по блудной дочери в трехкомнатной квартире, ее нынешний заботливый бой-френд… Черт, даже подташнивать начало.

Забор нескончаем, фонарей нет, зато начинается дождь и остается тошнота.

— Да… переулок… — глубокомысленно констатирует водитель. — Хотя, в принципе, тихо, спокойно. Вот до метро, далеко.

Мимо дома проскочить сложно — он единственный в конце зазаборного Застоньевского переулка. Это тупик, и удивляться не стоит.

Дом кирпичный, трехэтажный, не особо и маленький, но горят всего два окна. Еще горят глаза у кошки — сидит под грибком на детской площадке, сияет «фарами», явно потрясенная внеурочным явлением.

— Говорю же, тихо здесь, — бормочет таксист, озираясь.

Он благородно помогает мне затащиться в подъезд — код на двери не работает, да и кому он нужен. Квартира на первом этаже, где-то выше по лестнице горит лампочка, пахнет древностью и той кошкой.

— Если что, звоните, вывезу — намекает добрый водитель. — Удачи!

Хороший человек, выйти бы за такого замуж, навсегда забыть о Застоньевских переулках. Только у него усы, кольцо на безымянном пальце и шестой десяток лет за рулем.

Звоню в дверь, снова звоню… Внутри угадывается свет, но царит тишина. Умерла хозяйка. Жуткой смертью. Кошка ее заела, сейчас и за мной вернется. Смотрела определенно хищно, по-людоедски.

За дверью зашаркали.

— Кто⁈

Судя по голосу, стрелять сквозь дверь начнут сразу, не дожидаясь ответа.

Торопливо поясняю:

— Я — Рита. Вчера мы договаривались. Вы — Вера Павловна?

Громыхнул замок, пахнуло макаронами.

— Не поздновато ли? — поджимает губы хозяйка.

— На работе задержалась, потом пока за вещами заехала.

— Ладно. Главное, чтобы в привычку не вошло. Заходите.

Проклятый хромой чемодан норовит врезаться в велосипед, прислоненный внутри к стене просторного коридора.

— Поосторожнее, милочка! Помнете мне велик — Вера Павловна выдирает у меня неуправляемый чемодан.

Хозяйка похожа на радикально стриженую под машинку Фрекен Бок. Креативная особа, похоже, не чуждая велоспорту и кик-боксингу.

— Квартира нестандартная, памятник конструктивизма. Тридцатые годы, сохранена практически оригинальная обстановка. Но я за историчность дополнительных денег не беру — громогласно поясняет хозяйка. — Вы, как дизайнер, такое старье цените, а другим поди объясняй. Оглупило нынешнюю молодежь это модное ЕГЭ, смотреть противно.