Новый год с чистого листа (СИ) - Кит Тата - Страница 1

Каждый год, тридцать первого декабря, я наблюдаю за тем, как мой папа в костюме Деда Мороза медленно сползает по посоху на пол…

Нет, не так!

Каждый год, тридцать первого декабря, мы с папой в костюме Снегурочки и Деда Мороза поздравляем жителей нашего подъезда с наступающим Новым годом. Дарим подарки. Мелочи, конечно, всякие. То, что позволяет подарить бюджет среднестатистической семьи. Что-то вроде магнитиков или календариков с символом наступающего года. Детям, разумеется, — сладкие подарки (конфеты, шоколадки и аплодисменты за стишки, семьдесят процентов слов из которых непонятны даже их родителям).

Мелочь, а приятно, согласитесь?

Эта традиция с нами уже семнадцать лет. Первый раз папу приспичило пойти поздравить весь подъезд, когда мне было три года. Спонсором начала традиции стал крепкий самогон моего дедушки и один из папиных друзей, пришедший специально для меня в костюме Деда Мороза и тем самым уничтоживший веру в чудо раз и навсегда.

И пусть тот день я не помню, зато его отлично помнит мама, которая была свидетелем того, как я, будучи ростиком в треть «волшебного» посоха, вела папу за искусственную бороду домой.

— Начудил папка? — спросила меня тогда мама.

— И наблёвал, — уточнила трёхлетняя я.

С тех пор наш с папой подход, как аниматоров подъезда, к организации праздника изменился. Папа приобрёл свой личный костюм, а мне со временем на смену платьям и бантам купили костюм Снегурочки. Примерно каждые два года лет до семнадцати мне покупали новый костюм, потому что Дед не рос, а его Снегурочка с каждым годом становилась всё выше, шире и всё более придирчивей к своему внешнему виду.

И если раньше Снегурочке в моем лице дарили шоколадки и конфеты, на которых мой зад рос и ширился, то теперь их уже не дарят. Видимо, взрослым половозрелым Снегурочкам шоколад не позволен. Либо Снегурочка в их глазах стала самодостаточной к своим двадцати годам настолько, что шоколадку сможет купить себе сама.

В общем, традиция осталась, а радости от неё с каждым годом всё меньше. Но отказать папе в том, что дарит ему позитив и настроение на весь год вперед, я не могу.

Поэтому, вооружившись мешком с подарками и одевшись в праздничные костюмы, мы с папой вновь наводим шороху в родном подъезде.

Начало стандартное: мы идем с первого этажа, немного стесняемся, чуть неуверенно входим в квартиры, в которые нас приглашают и где охотно ждут как дети, так и взрослые, а потом… А потом папа, угощенный различными алкогольными напитками в щедрой русской традиции «на посошок», сбрасывает все комплексы и зажимы, и начинается самое интересное.

На втором этаже мы ещё разогреваемся, а вот на третий этаж папа заходит уже пританцовывая, потому что, читающие чат подъезда и знающие о нашем приближении соседи уже распахнули двери, врубили музыку и ожидают у порога.

К счастью, Дед Мороз Михалыч в лице моего отца уже заряжен и первым начинает толкать речи самым «дедморозным» голосом. Дети в восторге, рассказывают стихи, поют песни, кто-то даже танцует, а я дарю им подарки, отбирая мешок у Деда Мороза, который чокается стопками с главами семей. И, конечно же, в этот же мешок родители тайком, ещё в прихожей, подкидывают свои подарки.

Таким образом папа выполняет свой долг, который он, к слову, сам себе придумал, а родители всего нашего подъезда здорово экономят на том, чтобы заказать настоящих аниматоров.

Было время, когда нас пытались переманить и в другие подъезды, но мы остались верны своему. Да и папина печень попросту не потянет второй подъезд.

Пятый этаж. По идее, нам нужно дойти до девятого, но папа уже сейчас не в той кондиции даже для того, чтобы просто ходить. Не говоря уже о том, чтобы толкать речь и танцевать с детьми. Всему виной армянский коньяк, который ещё в начале года привёз сосед с третьего этажа и, по совместительству, папин лучший друг. Целый год он не трогал этот коньяк, только ради того, чтобы распить его с моим папой.

И вот он результат — Дед Мороз едва держится за посох, периодически сползая вниз, но продолжает настаивать на том, что праздник мы должны принести всем.

— Папа, ничего страшного не произойдет, если мы до кого-то не дойдём. Я напишу в чат, что ты… устал.

— Нельзя так, дочка. Нас ждут. Там дети. Им нужны подарочки и Дед Мороз.

— Ох, ты какой! Звезда подъезда, — цокнула я и подхватила папу под локоть. — Давай тогда заглянем только в те квартиры, где есть дети.

— А сюда? — указал папа посохом на дверь.

— А здесь живёт вредная бабка. Лично я её поздравлять не хочу, — процедила я сквозь зубы.

Баба Женя, или Евгения Альбертовна — женщина восьмидесяти с чем-то лет, считающая, что планета зря переводит на меня все свои ресурсы по причине того, что я ещё не родила. Потому что в её двадцать у неё уже было двое детей и своя квартира, а я в свои двадцать до сих пор езжу на велосипеде и ношу варежки на резинке.

В общем, не существует Вселенной, в которой мы бы друг друга поняли и примирились с ней.

— Настюш, ты же знаешь, что так же сильно, как дети, нас ждут только старики. Давай, звони в дверь. Я нормально. Нормально, — папа подобрался, выровнялся по посоху и почесал свою бороду под искусственной. — Звони, — кивнул он в сторону звонка.

Цокнув и закатив глаза, я сделала шаг вперед и нажала на звонок. Внутри тихой квартиры пронеслась трель, походившая на пение истеричной птички. Я осталась смотреть в потолок, ожидая, когда бабка дойдёт до двери и откроет её, чтобы можно было натянуть улыбочку.

Но дверь открыла далеко не бабка, а её внук. Шкафоподобное создание, который любит только одного человека — себя в отражении зеркал. И которого я надеялась никогда больше не увидеть.

— Ванька, ты, что ли?! — папа даже на секунду протрезвел. — А ты какими судьбами здесь? Лет пять тебя не видел. Здоровый какой стал!

Они обнялись как старые друзья.

— Вернулся в город, решил скоротать время с бабулей, — говоря это, мужчина успел осмотреть меня с ног до головы и чему-то едва заметно поморщиться.

Ну, да. Не своё же отражение увидел.

— Ивасик, маленький мой, кто к нам пришёл? — донесся голос той самой непримиримой со мной бабули.

И «маленький мой»?! У неё очки с эффектом уменьшения? В её квартире тираннозавр, а она ему «маленький мой»? Хотя женщины советского воспитания и тираннозавра могу приручить.

— Дед Мороз, ба, — ответил тот. Про Снегурочку его наглая морда решила умолчать, на что я вопросительно вскинула бровь. — И Снегурочка. Подросшая, — добавил он с нахальной ухмылочкой вновь скользнув по мне взглядом.

В жизни каждой девушки должен быть тот самый. Тот самый засранец, убивший веру в любовь и самооценку.

В моей жизни этим засранцем был Ваня Миронов. Человек, умудрившийся в ответ на моё первое в жизни признание в любви назвать меня соплёй. Да, мне было всего пятнадцать, а ему тогда двадцать пять, но это не давало ему право так со мной поступать.

А я ведь стихи ему писала!

Большей дурой, чем в пятнадцать, я ещё не была. И тот урок я усвоила очень хорошо.

Глава 1.1

— Проходи, Василий Михалыч, — мистер Шкаф отошёл в сторону и рукой указал направление, в котором мой папа должен был двигаться.

— Только, Вань, ненадолго. Нам ещё народ поздравлять, да и моя орать опять будет, если задержимся.

Папа вошёл в квартиру с мешком подарков, а я осталась стоять за порогом. Пригласили ведь только Василия Михалыча. Анастасию Васильевну никто не звал.

— Настенька, — обратился ко мне Ваня, из-за чего пришлось отлипнуть от созерцания дверного замка и перевести взгляд на высокого мужчину, в уголках губ которого затаилась усмешка, а глаза карамельного цвета буквально искрились весельем. — Заходи, не стесняйся.