Сто тысяч миль (СИ) - "Sabrielle" - Страница 24

Я едва сглотнула желающие вырваться колкости и вдруг осознала, что никакое обучение не сработает, если мы будем стоять на разных концах стрельбища. Значит, он будет совсем рядом. Снова смотреть на меня своими тёмными глазами, раздавать указания и, возможно, даже касаться. Трогать. Поправлять.

Проклятье.

Какого чёрта я в самом деле на это согласилась?

— Нет. Я не хочу стрельбу. Хочу что-то другое. Что угодно.

— Как хорошо, что всем плевать, чего ты там не хочешь, — ядовито бросил он. Руки зачесались треснуть его луком, но я каким-то чудом сдержалась. — Слушай сюда. Мне нравится всё это не больше твоего. С каждой минутой — всё меньше. И чем быстрее ты перестанешь пререкаться, тем быстрее всё это закончится, понимаешь?

Я всё же сделала шаг назад, на всякий случай держа лук перед собой.

— Как насчёт прямо сейчас?

— Как насчёт просто замолчать?

— Не надейтесь.

— Вот и ты тоже, — отрезал он.

Мы зло смотрели друг на друга несколько секунд. Я гордилась своей решимостью не отводить взгляд, даже не моргать. Хотел оставить последнее слово за собой? Пусть. Но это не значило, что я молча склонила бы голову и подчинилась.

Беллами сдался первым: почти всплеснул руками, вздыхая.

— Боги, да пойми же ты, что это всё не будет во вред! Я же правда могу научить тебя чему-то полезному. Тому что может спасти тебе жизнь, чёрт возьми. Мы оба не в восторге. Это очевидно. Но почему бы не извлечь из этого пользу, раз уж так? С твоим печальным набором навыков я бы настоятельно рекомендовал не глупить. Может, ты что-то и умеешь, но для этих мест явно недостаточно. Нет вопросов? Возражений? Отлично, — быстро проговорил он, не давая мне вставить и слова. — Тогда давай, наконец, перестанем тратить время и начнём. Пожалуйста, учти, что мне всё же придётся хоть пару раз к тебе прикоснуться. Это мне тоже не нравится. Извини.

Не давая ни секунды на возражения, он взял мою правую руку своей, помогая правильно уложить стрелу, не забывая придерживать лук так, чтобы неверное движение не обернулось повреждениями нас обоих. Хвостовик зацепился за тетиву, а средняя часть улеглась ровненько, готовая к выстрелу. Он поднял мои руки, вытягивая их вперёд.

— А теперь держи крепко. Встань к мишени левым боком. Ноги на ширине плеч. Подними лук, — я неумело подчинилась, но он тут же положил руки на талию, заставил выровняться и попытался повернуть мой корпус: — Никаких скручиваний и косого позвоночника. Стойка должна быть ровной, — а затем снова прикоснулся к спине, наклоняя меня слегка вперёд: — Этот наклон нужен для большей устойчивости.

Вместо привычной волны раздражения от его нотаций и наставлений внутри что-то неуловимо ёкнуло. От ощущения рук на талии даже не захотелось отшатнуться, до пят замотавшись в одеяло. Я не успела продолжить думать об этом, как он оказался передо мной и дотронулся до подбородка, приподнимая мою голову вверх.

— Так будет удобнее натягивать тетиву. Голову следует наклонить немного влево, — его пальцы уже оказались на моей щеке.

В спине и руках мышцы уже подрагивали от достаточно долгой статической нагрузки, вынужденные поддерживать лук и натягивать тетиву. Тем временем Беллами выравнивал положение моих кистей на рукояти лука и на тетиве.

— Теперь направь прицел так, чтобы центр мишени совпал с прицелом и очень медленно растяни тетиву так сильно, как только сможешь, — он снова стоял за моей спиной, помогая тянуть руку назад. — Стреляй, если больше не можешь натягивать и прицел не сбился с мишени.

Я выпустила стрелу чуть раньше, не выдержав непривычной нагрузки в мышцах. Спиной чувствовала его присутствие в дюйме позади. Дыхание сбилось, когда наконечник стрелы слегка царапнул мишень, а затем она рухнула на землю, не воткнувшись.

— Неплохо, — хмыкнул он. — Но слабовато. Ещё раз.

Он заставил меня по памяти повторять стойку, которой учил. Позволил несколько раз больно получить тетивой по руке из-за неверной хватки, чтобы я точно запомнила как не надо. Затем исправлял хватку и стойку. Я не возражала, тихо злясь, ведь он был прав. Это было полезно. Техника стрельбы из лука разительно отличалась от техники стрельбы из любого другого известного мне оружия, а навык был нужным без преувеличений. Тем более если через какое-то время мне предстояло самостоятельно пробираться сквозь леса и равнины к нашему лагерю.

Только отчего-то с каждым днём я всё больше чувствовала себя предательницей, намеренной плюнуть в лицо тем, кто никогда не обижал меня. Хотя это мимолётное чувство было в корне неправильным. Земляне похитили меня, удерживали здесь, отказывались выпускать и давать какую-либо свободу, кроме весьма призрачной в виде прогулок или теперешних тренировок с личным надзирателем. Страшнее всего были время от времени проскакивавшие мысли, что они в самом деле мне нравились. Я повторяла себе: это адаптация. Просто способ не поехать крышей. Реально, но абсолютно и полностью неправильно.

Задвинув все эти лишние мысли в дальний угол сознания, я планировала побег. Порошок с термитной смесью упаковала в бумагу. Свернула в трубочки и пакетики. В центр каждого изделия вставила по куску фитиля, вытащенного из масляной лампы. Существовала определённая вероятность, что частички оксида железа окажутся слишком крупными или я неверно рассчитала дозировку окислителя. Лабораторных весов под рукой, разумеется, не было. Смесь может прогореть слишком быстро, не успев передать тепло металлу. Но даже их можно было использовать как минимум в качестве отвлекающего манёвра. Я молилась, только бы верно сработали всего две: для моей двери и для Аарона. Ему я передала пару пакетиков сквозь ту же вентиляцию на всякий случай.

Я ещё раз проверила узелок, смотанный из разорванных по швам широких шаровар. Там лежали редкие вещи, которые удалось утащить в их медицинской части, несколько хлебных булочек и яблок, запасная одежда, карта, в качестве подобия котелка — горшок, из которого пришлось в срочном порядке выселить маргаритки. Я ловко замотала волосы в остатки ткани шаровар, чтобы не привлекали внимание, и закрепила ткань вместе брошью от Беллами. Перекинула через плечо лямку узелка. На улице уже пару часов как стемнело, наносить визит пленнице никто не спешил. Так что я сделала глубокий вдох.

— Ты готов? — прозвучало даже зловеще.

— Всегда готов, — отозвался он, заглядывая в вентиляцию. — У тебя хоть есть план Б или ты предпочитаешь импровизацию?

— Был бы, если бы я лучше знала, что может пойти не так, — выдохнула я. — Главное, что есть маршрут. Остальное неважно. Ещё не передумал?

— Жду отмашки, — отрапортовал Аарон.

Дрожащими руками я вставила тонкие трубочки с термитной смесью в дверной засов и в промежуток между дверью и косяком. Поднесла огниво.

— Тогда поехали.

Искра вспыхнула, пожирая волокна фитиля, а затем яркое пламя сродни солнцу прорезало полумрак с тихим шипением. Затем тут же вспыхнуло второе. Я забилась в дальний угол комнаты, опасаясь последствий реакции, и не могла смотреть на результат без риска для зрения. Но всё потухло так же резко, как и вспыхнуло. В коридоре было тихо. Адреналин горячил кровь, а надежда скручивала все внутренности близостью свободы. Я прошагала до двери и неуверенно попыталась её толкнуть, не отрывая взгляда от почти симметричных отверстий в металле на месте замка. Дверь поддалась. Сердце ёкнуло, пока я тенью нырнула в коридор и с благоговейным трепетом смотрела на соседнюю дверь без необходимости отводить взгляд. Сработало. Сработало!

Я проделала тот же трюк с дверью комнаты Аарона. Спустя минуту я уже рассматривала его полностью, а не только глаза, что просматривались сквозь решётку вентиляции. Земляне прозвали его Хиляком, и я ожидала увидеть кого-то полностью соответствующего прозвищу. Но он проигрывал им немного в росте и чуть больше — в комплекции, но осанка была столь же гордая, что и у земных воинов, умирающих от чувства собственной важности. Ссадины, кровоподтёки, повисшая левая рука на робком подобии фиксационной повязки, пальцы в запёкшейся крови — очевидно, плен здорово измотал его. Но не сломил.