Сто тысяч миль (СИ) - "Sabrielle" - Страница 7

— Ты должен защитить Тави. Она не должна пострадать.

— Обещаю, — я смягчил тон. — Моя ответственность, я помню.

— И зайди к Эхо. Хотя бы ненадолго.

— Конечно, матушка.

Отряд засветло ждал у Западных ворот. Дорога вилась под ногами сама собой, я шагал с лёгким сердцем и предвкушением очередных приключений. Уже за пару кварталов слышались смех и перешучивания товарищей, рокот их голосов эхом прокатывался по каменным дорогам. Центральные улицы и рыночные площади теперь, в предрассветный час, казались непривычно широкими. На поясе позвякивали ножны с кинжалом, спину оттягивал лук и колчан стрел, на руке повис мешок с самыми необходимыми припасами. Рядом спешила Октавия с лёгким мечом и луком поменьше. Нас ждала охота — охота на впечатления — и она горячила кровь.

— О! Командир! Сколько можно тебя ждать? Опять Эхо не хотела выпускать тебя из постели? Ты ей и так уже ребёнка заделал, сколько можно, остановись!

Волна хохота прокатилась по двум отрядам.

— Блейк, когда тебе надоест твоя женщина, я с радостью приму её в своём доме, они все у тебя с огоньком, — загоготал Квинт.

— Если понадобится помощь — тебя позову последним, — искренне пообещал я лоботрясу из отряда Линка.

Конечно, они мне завидовали. Женщины с радостью приходили в мой дом, стоило только поманить. Они знали, что от меня бывают здоровые и красивые дети, а ночи, проведённые с удовольствием, но без результата, всё равно нельзя считать потраченными зря. Не все пользовались такой популярностью, вот и просили хоть часть такой роскоши. Но не то, чтобы я был настолько милосерден.

— Да тебе-то в жизни ни с кем не светит, Квинт, прекрати уже тешить пустые надежды. Ты же хилый, как горец, — закатил глаза Линкольн, за что получил долгий взгляд от Тави. А потом она так же долго смотрела на меня.

Чёрт, ну когда они уже там разберутся между собой? Достали, право дело.

— А сам-то ты далеко ушёл? На себя сначала посмотри, — обиделся тот. Отряд снова подхватил это улюлюканьем. — Тоже не совсем ладишь с женщинами!

Я усмехнулся, пока Октавия совсем помрачнела. Но стоило Линкольну недовольно глянуть на расслабленных разведчиков, те сразу подобрались. А когда мы выходили из внешнего кольца городских стен, Тави уже забыла про обид и подпрыгивала от нетерпения, выглядывая из-за спин впереди идущих разведчиков. Я был уверен: наш долгий путь сквозь скалы, лес и засушливую равнину точно собьёт с неё спесь.

Мы нашли загадочное место спустя почти день после того, как покинули город. Гончие, которых мы взяли с собой скорее для безопасности, вдруг напряглись и рванули глубоко в чащу. Мы тихо последовали за ними, и как только услышали звуки — затаились и тихо пробирались сквозь заросли папоротников и орешника.

Их было много. Огромная металлическая штука с пять домов длиной вспорола лес, с корнем выдрала деревья. Траву и мелкие кусты и вовсе вмяла в землю, а затем завалилась на бок. Судя по суете, выкрикиваемым командам и возне вокруг, её пытались поставить вертикально, но та была слишком тяжёлой. Светло-серые обтягивающие костюмы пришельцев ярко выделялись среди окружающей грязи и хаоса, такую одежду я ни разу ещё не видел даже у горцев. Они постоянно подносили запястье к лицу и что-то говорили в большой браслет, тот как-то отвечал им, а они и рады были продолжать диалог. Мы знали о беспроводной связи, она когда-то было популярна в прошлом, но с кем говорили эти непонятные люди и чего они хотели добиться?

Другая часть группы не отвлекалась на передвижение гигантских объектов. Вместо этого они неплохо обживались, орудуя целой кучей каких-то неизвестных нам технологий. С помощью яркого луча света в воздухе дерево в мгновение падало на землю, а потом они резали его им, будто масло ножом. На выходе получались ровные доски и брёвна без малейших усилий с их стороны. Да будь у нас хоть одна такая штука, мы смогли бы выполнить план по поставкам дерева другим Кланам за втрое меньший срок. Пока мы молча наблюдали, на наших глазах семимильными шагами рос лагерь: частокол, будущие палатки или жилища. Девушки всё в тех же костюмах охапками носили сорванную траву и запихивали в мешки, сооружая, очевидно матрасы и подушки. Парни вбивали брёвна в землю, укрепляли грунт. Часть палаток уже была затянута тканью, и рассмотреть, что за пологом, было сложно.

Некоторые копались в почве, орудуя странными пищащими штуками. Порой те заходились резким звоном, а потом вдруг замолкали. В ёмкости с водой, набранной очевидно в ручье по соседству, плавали белые пластиковые приборы, назначение которых сложно было определить. Перемещались чужаки даже как-то воровато, неуверенно, но постепенно смелели на глазах. Но самым странным было даже не это.

Они были какие-то кукольные. Будто ненастоящие. Всё те же люди, на первый взгляд ничем от нас не отличающиеся, но при достаточно долгом наблюдении становилось ясно: они абсолютно другие.

— Как думаешь, кто они? — тихо спросил Линкольн, когда истёк пятый час наших наблюдений.

— Понятия не имею. Но точно не из Кланов. Они не земляне, иначе давно бы уже заметили нашу слежку.

— Горцы?

— Не похожи ни на Хиляка, ни на ещё десяток других, что я видел. Хотя…

— Может… Другие горцы?

— Может. Но слишком уж смело строят лагерь для трусливых крыс. Возможно ли, что они прилетели откуда-то с неба в этой штуке?

«Штука» всё ещё лежала на боку мёртвым грузом, но шевеление вокруг неё иссякло.

— Надо дальше за ними наблюдать. Возможно, установить постоянную слежку, раз они так беззаботно полагаются на свои технологии. А заметят — будем думать.

— Что тут думать? Надо договариваться, Линк. Их не меньше шести десятков, а нас меньше двух. Они освежуют нас этим световым лучом ещё до того, как мы скажем «привет».

— Чур твоя ночь слежки первая, — хмыкнул напарник от потрясающей перспективы.

— Только пелёнки оставь, — усмехнулся я. Друг хохотнул в ответ.

К ночи чужаки не развели костёр — обходились совсем не похожими на лампочки светящимися штуками, что висели на верёвках, натянутых по ближайшим брёвнам. Почти все спрятались за частоколом, собираясь спать, но часть осталась снаружи, очевидно, патрулировать и следить за появлением непрошенных гостей. Восточный ветер доносил из их лагеря запахи еды: жареное мясо, смешанное с чем-то настолько необычным, но таким вкусным, что мы тут же уничтожили часть припасов и всё равно чувствовали себя безумно голодными. Псы замотались, вернувшись к нашей группе. Отряд Линкольна ушёл на привал в миле отсюда, они забрали гончих, но, видимо, запахи приманили и этих голодных зверюг. Они насторожились первыми, заслышав чьё-то приближение к нашему укрытию.

Их было двое, парень и девушка. Она что-то напряжённо доказывала ему, шагая прямо в нашу сторону, а я вдруг не мог оторвать глаз, разглядывая её в полумраке. Сложно было не вглядываться в правильные пропорции лица и фигуры, кожа была светлой и ровной, не чета многим обгоревшим и сухим лицам, что частенько приходилось видеть в городах Кланов. А ещё её золотистые волосы — такого цвета я не видел никогда, даже предположить не мог, что такое бывает. У наших женщин бывали рыжие, светло-каштановые, но такие… Никогда. Инопланетянка, не иначе.

Они остановились в нескольких футах от огромных листьев папоротника, где притаился наш отряд, она устало привалилась к стволу дерева, а он взял её за руку. Возлюбленный?

— От этого воздуха всё ещё кружится голова, — в её голосе слышалась улыбка. — И от этого леса тоже.

— А от всего остального? У меня кости болят так, будто я постарел на пару десятков лет за один день.

— Как думаешь, мы правда одни? Радиация действительно… Убила их всех?

— Мы никогда и не узнаем, если так и будем отсиживаться в этом лагере, — он, казалось, злился.

— Инструкции «Ковчега» однозначны. Сначала починить «Исход», а уж потом… — она многозначительно замолчала, мол, ты и сам понимаешь.

И именно в этот момент проклятой псине-гончей вздумалось гортанно зарычать. Чтоб её саранча за зад укусила! За моей спиной послышалось шевеление, гончая тявкнула и бросилась из папоротников, обнаруживая наше присутствие. Её попытались схватить, но бесполезно — только хуже обозначили себя. Чужаки напряжённо застыли, готовые бежать. Плохо. Очень плохо! У меня было мгновение на раздумья.