Семейные Ценности (СИ) - Кат Зозо - Страница 33

Он уже и сам пытался поговорить с ребятами. И вместе, и по-отдельности, но кажется всё только усложнил. Но сегодня… Что-то изменилось. Его друг Гокудера Хаято сам лично избегал взгляда с девушкой. Но удивительно и то, что Риччи Велия также ощущала себя не в своей тарелке. Сжимала бледные пальцы и постоянно отворачивалась в сторону окна. Но позже, что первый, что второй, пытались подсмотреть друг за другом. Чего-то ждали?

Что происходит?

Вел-сан обычно не проявляет эмоции, но сейчас… Её явно что-то беспокоило. Но позже она что-то принялась искать в телефоне. Хотя нет… не искать. Писать. Да, почему-то Тсуна был уверен, что это сообщение. И стоило девушке его отправить, как Савада услышал вибрацию телефона Гокудеры Хаято. Совпадение?

Гокудера тут же принялся что-то искать и нашёл. Небольшую закрытую пластиковую коробочку. Наверное, очередные фанатки Хаято… Вечно дарят то игрушки, то шоколадки, то… А? Виноград? Вот это он видит на столе друга впервые. Кто бы стал дарить виноград? Не Велия-сан же, верно? Хе-хе-хе… Или?..

Гокудера обернулся в сторону девушки, но та лишь надела наушники, включая музыку. Почему Тсуна чувствует что-то странное? Раньше он ощущал напряжение, от которого буквально искры разлетались в разные стороны, и хотелось убежать на край земли, но только не находиться здесь. И сейчас Савада так же хотел убежать, но по другой причине… Он словно лишний. Мешает. Самое безумное то, что Хаято… был счастлив?

Да, именно. Тсуна успел хорошо узнать своего друга. И если последние несколько недель на нём лица не было, из-за чего Савада не на шутку переживал. Не случилось бы беды… То сейчас Гокудера буквально сиял. Произошло что-то хорошее?

Тсуна не до конца понимал, что именно, но похоже теперь можно немного расслабиться.

Вечером Савада поделился мыслями с Реборном.

— Хм, а ты довольно наблюдателен, Тсуна, — усмехался Аркобалено. — Но делаешь совершенно не те выводы.

— А какие выводы нужны, Реборн? — вздохнул Тсуна, заваливаясь на кровать. — Гокудера-кун и Вел-сан наконец-то перестали ругаться. Порой я боялся, что кто-то из них точно может пострадать. Они так яростно друг друга ненавидели, а ведь являются членами одной семьи…

— Не будь идиотом, Тсуна! — бросил малыш, нанеся резкий пинок в бок по парню, от чего тот с воплем слетел с кровати на пол, ойкая при этом.

— Реборн! — воскликнул парень. — За что? Это, знаешь ли, больно!

— За то, что говоришь чушь, — строго ответил Аркобалено. — Гокудера и Вел никогда не считали друг друга семьёй. Скорее то, что ты называешь «семьёй», для них сродни проклятию. И естественно, они будут ненавидеть друг друга, благодаря заслугам их родителей. Но дети не обязаны подражать своим родителям и отвечать за их ошибки. Потихоньку именно эта истина доходит до сознания Гокудеры и Вел. То есть, причин ненавидеть друг друга нет, но что делать с чувствами, что хранились долгие годы?

— Э-э-эм… Я не совсем понимаю о чём ты говоришь, — начал Тсуна, поднимаясь с пола обратно на свою кровать. — Но раз причин для ненависти нет, то всё хорошо, верно? Большего мне не надо.

— Глупый Тсуна! — бросил Реборн, вновь пнув парня и сбросив его на пол.

— Ай! Ну что опять?

— Тебе ещё расти и расти, мой ученик, — вздохнул Реборн. — Ненависть — сильное чувство. Многим оно придаёт огромную силу не только жить, но и действовать, что-либо изменять вокруг себя и самих себя. Ненависть может стать как источником жизни, так и смерти. И ты лично видел, как эти двое ненавидят друг друга, готовясь в любую секунду разорвать в клочья. Как ты думаешь, способны ли подобные эмоции исчезнуть без следа за одно мгновение?

— Эм… ну, наверное, нет… — неуверенно, произнёс Савада, больше не предпринимая попыток встать.

— Именно. Нет. Это невозможно. Люди не кувшины с водой, которые можно опустошить и заменить содержимое чем-то новым. — задумчиво продолжал малыш. — Но чувства способны видоизменяться.

— Видоизменяться? То есть их ненависть видоизменилась? — начал задавать вопросы Тсуна, ощущая, как его уставшая голова вот-вот задымится. — Но… видоизменилась во что?

— Хм… — Аркобалено усмехнулся. — А вот это уже верный вопрос. Ложись спать, — произнёс он, спрыгивая на пол и направляясь в сторону выхода.

— А? Ты куда на ночь глядя?

— В школу Намимори, — кратко ответил он, оглянувшись в сторону Савады. Парень нервно сглотнул. Было что-то во взгляде Аркобалено такое… после чего обычно начинаешь искать пятый угол и интенсивно рыть себе могилу. Если ему надо в Намимори на ночь глядя, то пусть идёт, но…

— Зачем?..

— Слышал, что на следующей неделе у вас парные спортивные соревнования… Надеюсь, ты успел подать заявление на участие. Хотелось бы проверить.

— Хи-и-и! — протянул Тсуна, понимая, что теперь он точно не уснёт. Реборн опять что-то задумал. Что-то очень плохое. — Нет, меня это не касается. Не касается!

Однако Савада понимал, что если сейчас это его не касается, то скоро коснётся… Ой, как коснётся.

Средняя школа Намимори.

После занятий.

Обычно после уроков я брала список дел, что передал мне Хибари Кёя, и выполняла что-нибудь одно, по мере своих сил и возможностей. Это были разные подсобные обязанности. Начиная от мытья полов в неиспользованных аудиториях, заканчивая покраской батарей, организовав небольшой ремонт. Но также у меня учитывались перерывы на отдых и перекус. Иными словами, я работала, вот только денег за это не получала. Иногда в то помещение, где я была, мог заглянуть Хибари, но лишь для того, чтобы проверить, как продвигаются дела. Убедившись, что работа не стоит на месте, он обычно тут же молча удалялся, ничего мне не сказав.

И вот сегодня я направлялась в бывший музыкальный класс, который закрыли около года назад. Причины неизвестны. Вроде как окна хотели менять в этой части здания, но то денег недостаточно, то работа над сменой окон будет мешать ученикам и так далее. Каждый раз что-то мешает. А мусор ведь там скапливается.

Ладно… И теперь туда иду я, чтобы прибраться. Надеюсь, крыс на своём пути не встречу.

Открыв ключом запертую дверь, я оказалась в большом просторном зале, в котором на удивление было сухо, светло, хотя и воздух немного спёртый. Деревянный пол полностью покрыт толстым слоем серой пыли. Хоть расписывайся. Около стеночки аккуратно стояли сложенные друг на друга школьные стулья, словно их вот-вот расставят по всему залу и урок возобновится. Но удивило меня то, что в самом начале помещения находилось большое фортепиано чёрного цвета.

— Ого… — присвистнула я, решив осмотреть музыкальный инструмент со всех сторон.

Он был также покрыт пылью. Причём сильно. Раз аудиторию закрыли, то и играть на фортепиано мало кто будет. А перетаскивать инструмент с места на место — рискованно и неудобно. Кому это надо?

На всякий случай я выглянула в коридор, чтобы убедиться, что никого поблизости нет. Да, так и есть. Все ученики уже разбежались по домам, да и в этой части корпуса мало кому взбредёт в голову тут гулять. Воспользовавшись этим моментом, я прикрыла за собой дверь, взяла тряпку с ведром воды, что прихватила с собой и подбежала к фортепиано. Хоть им давно не пользовались, инструмент был в полной готовности. Клавиши словно молили пройтись по ним хотя бы раз.

Я знаю, моя игра… непрофессиональная. Но так хотелось… Так хотелось…

И раз в этом маленьком мире я одна, то переживать, что тебя осудят или на тебя накричат, не стоит. Что бы сыграть? У меня скопилось много композиций, которые я бы хотела попробовать. Пока они только в тетрадке, а в живую не исполнялись ни разу. Но сейчас…

Хм… Неожиданно стало грустно. И сидя перед чёрно-белыми клавишами, я задалась вопросом, а кому я вообще готова играть свою музыку? Отчасти это что-то личное. Сокровенное… Страшно не то, что об этом кто-то узнает. Страшно то, что, узнав об этом, люди тебя осудят. Плюнут в душу и растопчут, а я из тех, кто не справится с подобным… Музыка для меня — то, что нельзя выразить словами. То, что я не показываю лицом, но очень хочу выразить. Мой голос… Голос моей души…