Дитя Н'аэлора (СИ) - Якубович Александр - Страница 38

Я вспомнил слова темной о том, что она не хочет иметь ничего общего с народом Вечного Леса. В чем-то я ее понимал и даже поддерживал. В чем-то, но не во всем. Разносторонность образования обеспечивается числом учителей. Я слишком долго был для девочки единственным наставником. Пришло время разделить эту ношу с кем-нибудь еще.

— Когда мы закончим со срочными делами, надо отправить письмо на холмы Налора, — сказал я, вставая из-за стола.

— О чем? — с ноткой беспокойства спросил эльф.

— Перед тем, как я вырвал Владыке Харла сердце, он кое-что сказал. Впрочем, я и сам об этом догадывался. Ирен следует укрепить гарнизон Шивалора, или вовсе отозвать оттуда людей. Узы Крови в Мибензите создали если не по прямому приказу, то с одобрения нашего северного самозванца, короля Мордока.

Эрегор внимательно меня выслушал. Я был уверен, что если бы не моя оговорка о визите в управу, гонец в Н’аэлор отправился бы сейчас же. Но мне слишком нужны были эльфийские мечи здесь, в Мибензите. Шивалор, Ирен и интересы Вечного Леса подождут, мне пока не хватает рук.

Уже в своей комнате я еще раз умылся и рухнул на кровать. Этот невероятно долгий день подошел к концу. Три-четыре часа сна — и в управу. Я защитил этот город от истребления, теперь он принадлежит мне.

Темному магу не обязательно спать, особенно, если он награжден сразу двумя печатями одного из богов Тройки. Но сон — то, что позволяет очистить мысли и взглянуть на ситуацию другими глазами. Сон освобождает разум, восстанавливает физические силы естественным путем, дает передышку. Я знавал магов, которые почти переставали спать — урывали по часу в день, а все остальное время пользовались силой богов. Не сказать, что это стало причиной их безумия, но разум, в отличие от тела, нельзя накачать магической энергией. Разум должен отдыхать самостоятельно.

Именно такую передышку я и взял. Я еще чувствовал трепетание сердца Владыки Харла в своей ладони, еще слышал его предсмертный хрип, что как музыка ласкал мой слух. Я исполнил желаемое, я сдержал обещание, которое дал самому себе и Нильф, сейчас начинается следующая глава. Захват Мибензита. Я не мог позволить себе уползти обратно в свою долину. Земли вокруг меня и так слишком долго пребывали в относительном мире. Периодические войны с Бримом, которые развязывал примерно каждый третий монарх, мечтающий об империи от моря до моря, но при этом не способный побороть внутреннюю раздробленность собственного государства, в расчет брать не стоило. Война с восточным соседом стала для Западных земель чем-то сродни лесного пожара, да и войны те велись не ради истребления, а с целью установления новой власти. Но Брим так и не сумел закрепиться тут, на вольных просторах. Не нашлось того дурака, который бы пошел на сделку с королевским двором славного града Куле и помог бы вельможам Великого Града установить тут власть.

Но Мордок — совершенно другое дело. Он выходец с севера, местный, закаленный в вечных боях с орочьими ордами, поклоняющийся Харлу. Как сказал убитый мной владыка, он Разящий Король — тот, кто взял власть силой, а не по праву рождения. Он опасен и безрассуден, с ним нужно разобраться. Я бы мог бросить все на самотек, запереться в своей башне, но природа подобных Мордоку варлордов такова, что они никогда не знают, когда стоит остановиться. Рано или поздно он обратит свой взор или на Н’аэлор, осознавая опасность темных эльфов, ведь он воевал с шивалорским гарнизоном плечом к плечу, либо пойдет на восток, на Брим. В обоих случаях есть я и моя башня. Ни один опытный военачальник не оставит в своих тылах угрозу, которую представляет Владыка Демонов.

Я древний и могущественный маг, но даже боги не всесильны, не говоря о человеке. Через длительную осаду, гекатомбы жертв и при поддержке Харла, войска Мордока смогут меня смять. Иронично, что я почти не боялся святош и их бога Света, хотя они считались моими главными врагами, просто потому что свет и тьма несовместимы. Но по-настоящему для меня опасны именно последователи Харла и Фангороса.

Первое, что я сделал, когда встал с кровати, едва солнце перевалило за полдень — достал из ножен свой многострадальный меч. За прошедшую ночь лезвие ощутимо затупилось. Это только в детских сказках зачарованные мечи всегда остры и разрубают даже горы, и пусть я сам мог бы быть персонажем страшных сказок, но мой меч — был от этого мира. Выкованный гномами и зачарованный кровью и подгорными духами, этой ночью клинок все же пострадал. Сказалась на лезвии и бойня на рынке, и мои магические издевательства над оружием. В одном месте я вообще заметил что-то похожее на перекалку, а по всей длине лезвия наблюдались не менее полудюжины мелких сколов.

По моим обычным суждениям клинок был серьезно поврежден и почти испорчен. Но сейчас я на войне — пусть вслух ее никто не объявлял, требований не выдвигал, и на моем пороге не стояла армия, но это все равно была война — так что за неимением лучшего оружия этому мечу еще придется мне послужить.

Во время умывания я к своему неудовольствию обнаружил несколько засохших бордовых капель на шее. Перед завтраком с Эрегором работники торгового дома трижды меняли в тазу воду, пока она не перестала быть красной от крови убитых мною в эту ночь, но, по всей видимости, чтобы отмыться полностью мне придется несколько часов отмокать в бочке.

Именно в таком раздраженном состоянии я вышел из своей комнаты и нос к носу столкнулся с Элеонорой.

Девушку переодели и сейчас на ней были мужские брюки и рубашка. Выглядела она немного нелепо, однако даже подобный наряд не мог отвлечь внимания от залегших под глазами племянницы бургомистра Гинника темных кругов. Ужас, творившийся в поместье, прорыв в торговый дом, ночные штурмы — все это вымотало несчастную, и если накануне Элеонора блистала, то сейчас выглядела совершенно измотанной.

— Ой! — пискнула девушка, вжимаясь в стену. — Господин маг… Господин Фиас!..

Девушка со страхом перевела взгляд на мои ладони, уставившись на печати Владыки Демонов. Это ночью, в горячке боя, она приняла мои способности и командный тон как данность, а вот по пробуждению некоторые мысли стали посещать белокурую головку девушки. И вот теперь, когда до нее окончательно дошло, что печатей-то даже не одна, а две, Элеоноре стало совсем плохо.

— Господин… — еле шевелила языком девушка.

— Тебе что-то нужно? — прямо спросил я, плохо скрывая раздражение.

Я не мог терять время на еле мямлящих девиц.

— Нет, нет! Ничего не нужно! — пискнула Элеонора, сложив ручки на груди, а после убежала прочь по коридору. Через мгновение хлопнула дверь в одну из комнат и все стихло.

Эрегор меня уже ждал. Вероятнее всего, он даже не ложился, впрочем, темные были намного выносливее людей, так что сон был для опального советника не так важен. Тем более не он потратил этой ночью столько крови, чтобы уничтожить заклинание Владыки Харла.

— Все готово, учитель, — поклонился темный эльф. — Посыльный донес, что господин Гинник уже в управе.

— Неужели?

— Все так, он прибыл в город, едва вы разрушили печать.

— Похвальное рвение для бургомистра.

— Он и другие влиятельные люди Мибензита опасаются беспорядков и разбоя, остатки городской стражи призваны к оружию, но дела плохи, учитель.

Мы уже шагали по улицам разоренного города в сопровождении смешанного отряда из людей и эльфов. Были тут и новые лица: неведомо откуда в торговом доме появилось несколько дюжин наемников. Ирнара Эрегор на сегодня отпустил, Лиан же еще спала после ранения.

— Пока вы отдыхали, я отправил гонца на речную станцию, на которой перегружаю товары в Пелоф. Там всегда квартирует несколько отрядов наемников, готовых предоставить свои услуги для тех, кто идет на побережье, — ответил на мой прямой вопрос Эрегор.

Молодец, все правильно. Сейчас главнее тот, кто сможет поставить больше людей под свои знамена.

— Их не зацепило? — уточнил я.