Авиатор: назад в СССР 5 - Дорин Михаил - Страница 8

– Сергей… Сергеевич! – позвала меня Ольга.

– Да, слушаю вас, – медленно повернулся я, когда Вещевая подходила ко мне ближе.

Ну, вот и молодец! Сейчас наша сестра милосердия должна сказать, что была не права. Мол, прости, Серёжа, и давай поужинаем в нашем общежитии. Романтический стол со свечами на кухне, макаронами-рожками из красно-белой коробки и молочными сосисками. Хотя, нет! Мне больше по душе сардельки.

– Вы… вы углублённый медосмотр не прошли. Если завтра не пройдёте, буду…

Вот только скажи «это», и я тебя убью, Айболит в юбке!

– Если не пройдёте, то я… я вас отстраню от полётов, – быстро протараторила она окончание фразы и заспешила вперёд по коридору.

М-да, зато задницау неё – огонь!

В общаге первым делом я принял душ и планировал лечь поспать. Да только как тут отдохнёшь, если за стенкой кураж-бомбей с самого утра.

Ритмы Битлз и Антонова, звон стаканов и танцы – знатное застолье там идёт. После нескольких минут безуспешных попыток уснуть, решил прибегнуть к самому лучшему снотворному в авиации – чтению учебника по аэродинамике.

Не заметил, как провалился в сон. Палящее солнце сверху, а под крылом снега горных хребтов. Мой самолёт прекрасно себя ведёт в простейших условиях и ничто не может нарушить этой безмятежности.

Сильный удар в правый бок и вот всё закрутилось. В кабине дым, а я не слышу самого себя. В ушах только сирена, а над головой пронёсся чёрный самолёт…

Проснулся я от громкого стука в дверь. За окном уже темно, а на часах девять вечера. Соседи по-прежнему на волне радости и не знают печали.

К чему был этот сон? Причём здесь какой-то самолёт.

– Серый, я долго буду ждать? – кричал Марик пьяным басом, колотя в дверь.

Не самый желанный гость, но не открывать тоже нельзя.

– Чего тебе? – спросил я, открыв дверь.

– Поговорить хочу… ик, – еле стоял на ногах Барсов. – Ты чё, такой… ик… крутой, что сразу духов с пушки расстрелял?

– Так уж сложилось. У тебя всё?

– Не-е-ет! – крикнул он. —Я…я более перс… пекперс… венти…

Сомневаюсь, что в таком состоянии он сможет сказать слово «перспективен».

– Я более хорош. А ты лишь сосунок…, – сказал Марик и припал к стене.

– У тебя всё? – спросил я.

– Нет, мы ещё… не договорили!

Разговаривать дальше не было смысла. Я перекинул руку Марика поверх своей шеи и довёл это пьяное тело до его комнаты. Там по-прежнему был праздник. Трое мужиков рассуждали о проблемах с женщинами и о пути коммунизма. Очень схожие темы, хочу заметить.

– Чего празднуете? – спросил я. – Новый год через неделю только, – продолжил я, но никто из собравшихся в нашу сторону не посмотрел.

– А ты кто? – крикнул мне лысый парень в грязной майке и серых семейках.

– Я вам пять секунд даю, чтобы не объяснять. Живо отсюда!

Ну, хоть здесь силу не пришлось применять. Уложил Марика на кровать, и когда был уже возле двери, Барсов слегка очухался.

– Я всё равно лучше тебя… ик. Ты конченый. Так комэска… ик… сказал.

Пьяному сейчас ничего не объяснишь. С утра он даже и не вспомнит, кто его притащил в комнату.

На следующий день после постановки задач, Гнётов, исполнявший сегодня обязанности комэски, строго указал мне пойти в санчасть и пройти УМО.

– Родин, чего боимся идти-то? Какие-то проблемы со здоровьем? – спросил он, вызвав меня к себе в кабинет.

– Никак нет. Я сам не знал, что мне нужно проходить УМО именно сейчас. Только с училища пришёл и опять?

– Мы неизвестно, насколько в Афган перебазируемся, а выйдет медицина у тебя и где ты там её будешь проходить?

Я почему-то думал, что на войне такие мелочи опускаются. Ошибался.

– Разрешите идти? – спросил я.

– Погоди, – сказал Гнётов и достал какой-то лист из ящика в столе. – С дивизии командиру полка, сказали, написать список отличившихся во время операции. Буянов предложил вас с Гаврюком. Не против?

– А кто был бы против? – улыбнулся я.

– Само собой, что никто. Я предложил тебя наградить медалью «За боевые заслуги». Как ты к этому отнесёшься?

– Большая честь, товарищ капитан.

И правда – как ещё отнестись к тому факту, что тебя представляют к награждению государственной наградой?

– Иди. Будем тебя представлять.

Интересно, если мне столь высокую дают награду, что тогда ожидает Валеру? Может, к званию Героя Советского Союза представят? Но это вряд ли. А вот если в самом Афгане что-нибудь с ним сделаем, вот тогда точно дадут.

Хотя, по мне так лучше бы войны не было.

Санчасть нашего полка – это небольшое двухэтажное здание с облупленными стенами и подгнившими окнами. А вот внутри – образец чистоты и порядка. Растительности в горшках столько, что кислорода, как мне кажется, здесь больше, чем на улице. Красочные плакаты, нарисованные от руки, вещают о вреде курения, употребления алкоголя, пользе закаливания и занятий спортом. Особое место уделялось прививкам от всего, чего только можно. Даже отдельный вход был с улицы в прививочный кабинет.

Второй этаж выделен под лазарет, а на первом расположены кабинеты врачей. Здесь же обитает Склифосовский нашего полка – Ольга Вещевая.

По рассказам фельдшеров и врачей, Ольга Онуфриевна очень тщательно следит за здоровьем военнослужащих полка, чистотой помещений санчасти и регулярностью прививок.

Вот и сейчас, она объясняет двоим лётчикам, насколько необходимо и важно делать вакцинацию.

– Оленька Онуфриевна, всё у нас сделано. Вот, и штампики стоят, – показывал один из них Вещевой книжку с прививками.

– Мальчики! Ну детский сад! – негодовала Ольга, покачивая головой. – Меня не проведёшь. Я видела, как вы сбежали. Буду вынуждена доложить командиру вашей эскадрильи. Вы из какой, кстати?

Ага, так они тебе и сказали, принцесса!

– Сестрица! Ты что, издеваешься? – улыбался второй. – Вот книжки с отметками.

– Мне нужен номер вашей эскадрильи, – настойчиво повторила Ольга, но парни только махнули на неё рукой.

– Записывай, номер четыре.

– Пишу… стоп, а такой нет, – удивилась Ольга. – Зачем же вы… обманываете? – чуть уже не плача говорила Вещевая, но парни всё улыбались.

– Оленька Онуфриевна, ну идите. Хотя, давайте, мы вам прям тут наши попы покажем, и вы проверите сами, – сказал один из них и оба заржали, словно кони.

Надо выручать девчонку. Я парней понимаю, но даму в обиду дать не могу.

– Здорово, ребят! – поприветствовал я их.

– Серёга! Как сам? Поздравляю с первым боевым.

– И ещё каким! Хорошо вы с Валерой Гаврюком с пушки постреляли.

– Всё, как учили, – сказал я. – Ольга Онуфриевна, я бы вам хотел сказать спасибо, – подмигнул я Вещевой, но она посмотрела на меня непонимающе, и отошла к регистратуре.

Ребята тоже не поняли этой благодарности. Типа, за что можно благодарить нашего противного начмеда?

– Серый, а ты чего такой благодарный? – шепнул мне один из ребят. – Колись, ночку провёл с врачихой?

– И как она? – спросил второй.

– Да она-то хорошенькая, только у нас с ней ничего. Короче, мужики. Прививка реально помогает. Я тут недавно однокашника встретил, так он какой-то заразой переболел. Тоже не ставил прививки. А теперь всё, – печально вздохнул я.

– Что, всё? Умер?

– Ну не ври, Серый?! Сейчас ещё скажи от гриппа он «кони двинул»? – махнул второй руками.

– Да хуже! Больше не жеребец. Время застыло на полшестого и всё. Так что, хорошо, что послушал Ольгу. Первый раз врачам благодарен.

Парни переглянулись и решили не мухлевать, как я понял. Очень быстро отправились в прививочный кабинет.

– Зачем вы врёте? – подошла ко мне со спины Ольга. – Они должны сами понимать, какую опасность представляют эти болезни, – учительским тоном сказала она.

Ну что с ней будешь делать? Не ценит она мою помощь и всё тут.

– Ольга Онуфриевна, я готов УМО проходить. Не подскажете, где?

–Идёте. Начнёте с ЭКГ.

Зачем на УМО мне делать кардиограмму? Обычно её снимают на врачебно-лётной комиссии ВЛК. А тут рядовой осмотр, пускай и углублённый.