Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 40

– А ты давно вернулся в Нью-Йорк?

– Сегодня днем. Пароход должен был прийти в порт еще утром, но запоздал. – Чувствуя, что беседа уходит в сторону, Уолли вновь нацелился на главное: – Но все-таки – как тебя ко мне занесло?

– Это такая долгая история…

Голос ее звучал так жалобно, что Уолли раскаялся в своей настойчивости. Сперва надо посочувствовать злоключениям девушки, а не таращиться и допрашивать вот так с ходу! Какая, в конце концов, к черту, разница, как она здесь очутилась?

Он думал, что придется долго и утомительно разыскивать Джилл в нескончаемых городских лабиринтах, а судьба внезапно привела ее к самым дверям – и вместо благодарности он только и допытывается, что да почему. Хорош друг называется!

– Ладно, неважно, расскажешь, когда сама захочешь. – Он пылко взглянул на нее. Время, похоже, стерло маленькую ссору, омрачившую их расставание. – Какое чудо – встретить тебя вдруг снова! Я уже слышал… обо всем, – неловко добавил он.

– О моем… – замялась Джилл, – банкротстве?

– Да, Фредди рассказал. Мне ужасно жаль.

– Спасибо.

Они помолчали, думая о другом ее несчастье. Дерек Андерхилл встал между ними невидимым призраком. Наконец Уолли сказал первое, что пришло в голову, лишь бы прервать тягостную тишину:

– Ничего квартирка, да?

Вот и удобная возможность приступить к тягостным объяснениям, подумала Джилл.

– Дядя Крис тоже так считает, – начала она.

Уолли глянул озадаченно.

– Дядя Крис? А, твой дядя!

– Да.

– Он же тут не бывал никогда!

– Еще как бывал! Сегодня он дает тут званый обед.

– Что?! Как ты сказала?

– Ладно, я просто начала с конца. Сейчас расскажу по порядку… и тогда… тогда ты жутко разозлишься и закатишь скандал.

– Как выразился бы Фредди Рук, для скандалов я не скроен. И потом, не могу себе представить, как это – злиться на тебя.

– Ну, тогда рискну. Будь я трусихой, предоставила бы объясняться дяде Крису, а сама просто удрала.

– Нет, только не это! Наша встреча – настоящее чудо, и я ни за что от него не откажусь. Говори что угодно, только не удирай.

– Ты просто взбесишься…

– На тебя – ни за что!

– Ну еще бы на меня! Я положительный персонаж в этой пьесе, ничего не натворила. А вот дядя Крис…

– Он же твой дядя, как можно! Кроме того, вздул меня когда-то по первое число бамбуковой тростью, а это создает некоторую близость… Давай, выкладывай все начистоту!

Джилл задумалась. Она обещала начать с самого начала, но где оно, это начало?

– Ты слыхал о капитане Кидде? – заговорила она наконец.

– Не увиливай!

– Нет, серьезно! Слыхал?

– О пирате? Ну разумеется!

– Так вот, дядюшка Крис – его потомок по прямой линии. Это все объясняет.

Уолли смотрел озадаченно.

– А нельзя ли попонятнее?

– Можно в нескольких словах, но получится ужасно грубо.

– Ничего, давай.

– Дядя Крис украл твою квартиру.

Уолли задумчиво покивал.

– Украл, стало быть… Понятно.

– Да ничего не понятно! Придется все-таки начать сначала…

Эпопею о похождениях майора Кристофера Сэлби в Нью-Йорке Уолли слушал с благодарным вниманием. Какие бы чувства его ни обуревали, скуки среди них не было.

– Так вот оно и вышло, – закончила Джилл.

Уолли помолчал, переваривая услышанное.

– Ясно теперь, – хмыкнул наконец он. – Хоть рекламу в журнале давай: «Зачем платить за квартиру? Завладейте чужой!»

– Примерно так, – согласилась Джилл.

Уолли вдруг разразился хохотом.

– Ну и жук!

Джилл испытала невероятное облегчение. При всей ее показной храбрости выкладывать сомнительную историю не доставляло удовольствия. Даже обладая чувством юмора, трудно смеяться над тем, что у тебя украли жилье.

– Я так рада, что ты не сердишься!

– Конечно нет.

– Тут мало кто не рассердился бы.

– Большинство людей – тупицы.

– Как же здорово, что хозяин – ты! А вдруг это был бы кто-то совсем чужой, что тогда делать?

– Да никакой разницы – ты покорила бы его за две минуты. Перед тобой никто не устоит.

– Очень любезно с твоей стороны.

– Я говорю только чистую правду. Джордж Вашингтон был такой же.

– Значит, ты не станешь возражать, если дядя Крис устроит тут сегодня званый обед?

– Даю свое благословение.

– Ты настоящий ангел! – благодарно вздохнула Джилл. – Судя по всему, этот обед для дяди очень важен. Он пригласил одну очень богатую женщину, которая принимает его у себя, некую миссис Пигрим…

– Миссис Уоддсли Пигрим?

– Да, кажется. Ты что, знаешь ее?

– Очень хорошо знаю. Она тянется к богеме и привечает всех, кто пишет, рисует и так далее. Кстати, я дал Фредди Руку рекомендательное письмо к ней.

– Фредди?!

– Ну да. Он внезапно решил побывать в Америке и пришел ко мне за советом. Отчалил дня за два до меня. Должно быть, теперь уже в Нью-Йорке, если только не двинулся дальше во Флориду – своих дальнейших планов он мне не раскрывал.

Джилл резко приуныла. Как бы ни был хорош Фредди, он принадлежал к завершенной главе ее жизни, которую она изо всех сил старалась забыть. Как думать о нем, не вспоминая Дерека, а это все равно что касаться обнаженного нерва. Поэтому новость неприятно поразила ее. Случайных встреч в Нью-Йорке и без того уже хватало. Сумеет ли она избежать очередной, с Фредди? Трудно найти кого-то милее и добросердечнее, но тонкости и деликатности, столь полезных в щекотливых ситуациях, он лишен начисто. У Фредди что на уме, то и на языке. Инстинкт подсказывал, что при встрече он непременно заговорит о Дереке. А если вспоминать Дерека все равно что касаться обнаженного нерва, то заговорить о нем – хуже, чем этот нерв ущипнуть. Джилл зябко передернула плечами.

Уолли отличался наблюдательностью.

– Ты не обязана с ним встречаться, если не хочешь, – заметил он.

– Ну, вообще-то… – протянула Джилл.

– Нью-Йорк – город большой… Кстати, возвращаясь к захватывающей теме моего жилища… Твой дядя тут ночует, не знаешь?

Джилл благодарно взглянула на него. Вот кто лишнего никогда не скажет. Тактично дал понять, что нежелание встречаться с Фредди – ее личное дело. Взял и легко сменил тему – как приятно!

– Кажется, говорил, что не ночует.

– Что ж, неплохо. Чертовски любезно с его стороны. Интересно, смогу ли я вернуться сюда хотя бы после одиннадцати вечера? К тому времени застолье, наверное, закончится. Насколько я знаю миссис Пигрим, она захочет пойти куда-нибудь потанцевать – плясунья еще та.

– Даже не знаю, как извиняться… – покаянно начала Джилл.

– Не стоит, – отмахнулся Уолли, – все нормально.

Его взгляд упал на каминную полку, уже не впервые в ходе беседы. В спешке Джилл поставила снимок лицом к стене, и Уолли явно ранило такое обращение с его драгоценным достоянием. Не вытерпев, он подошел и перевернул карточку, затем еще постоял у камина, глядя на нее. Джилл про снимок уже забыла, но теперь любопытство вернулось.

– Где ты это раздобыл?

– А, так ты видела? – обернулся Уолли.

– Как раз рассматривала, когда ты вдруг появился и до смерти меня напугал.

– Мне его продал Фредди четырнадцать лет назад.

– Уже четырнадцать?

– Будет в июле, – уточнил Уолли. – Я заплатил ему пять шиллингов.

– Ничего себе! – возмутилась Джилл. – Ну и хапуга! Небось, последние твои деньги.

– Вообще-то, даже чуть больше. У меня было три шиллинга и шесть пенсов. Однако Провидение смилостивилось, и как раз в то утро помощник викария оставил без присмотра ящик для пожертвований на деревенский орган… Воровские наклонности вкупе с лезвием перочинного ножика творят чудеса! Никогда больше деньги не доставались мне так быстро. – Уолли снова глянул на снимок. – Впрочем, тогда я полагал иначе. Пока вскрывал коробку, раз десять умирал мучительной смертью. Ты замечала, как долго тянется время, когда извлекаешь шиллинг и шесть пенсов из чужой кассы? Казалось, прошли века! Ах да, с тобой же такого не бывало.