Королева и волкодлак (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 43

Ну или из ревности. Если не ему — так никому.

— У меня такое чувство, что это я его фамильяр, а не он мой, — пожаловалась Иресса.

Я бы ответил, если б мог. Но Митрис улетел, а разговаривать с ней через Гайлера без крайней необходимости не было никакого желания. Поэтому говорила она, а я вглядывался в ее губы, кивал или качал головой. Как когда-то с Зилгой. Но с той у нас особой необходимости разговаривать и не было, мы больше говорили на другом языке — на языке тела.

Мне одновременно не хотелось уезжать и хотелось поскорее уехать: находиться вот так рядом с ней было слишком тяжело. Да и время поджимало. Митрис вернулся только на третий день. Не с самыми лучшими новостями.

«Вас уже ищут, — мрачно доложил он, когда все собрались в гостиной. — Рианна отправила Цеграну сообщение о том, что ты, Иттон, в Алисанде. Это мне сказал Бэрт. Во дворце все уже знают, что мятежный принц скрывался в Энигерне, а Лэрга его прятала. Рано или поздно вас здесь найдут».

«Да, наш дом не убежище, — согласился Гаэтан. — Ни для Лэрги, ни для принца. Так что с провинциями?»

«Мать Гедды родом из Брокчайна. Видимо, там камень и нашли. Она точно не знает, но думает так».

— Брокчайн… — задумалась Лэрга. — Я слышала, что гор там не так уж и много, только на самом севере. Зато они неприступные.

«Если ты уедешь отсюда, я мог бы отправиться с ними, — предложил Митрис. — Все-таки с воздуха можно многое разглядеть».

Мы с Гаэтаном переглянулись: прекрасно, даже просить не надо.

— Ну и куда я, по-твоему, должна уехать? — вздохнула Лэрга.

«Например, в Дегару. У тебя же там родня».

— Ты смеешься, Митрис? Эта родня вся давным-давно умерла. Не зря же мы выдали Марию за мою родственницу оттуда — чтобы никто не смог этого опровергнуть. Хотя… Дегара такая дикая и отсталая, там меня точно искать не будут. Может, ты и прав.

Обсуждали все это долго, в итоге решили, что Лэрга уезжает в Дегару с кем-то из слуг, мы с Гаэтаном и Митрисом отправляемся в Брокчайн немедленно, а Иресса остается с Агрой и Гайлером. Того наверняка разрывало на две половинки. С одной стороны, как ярого поборника независимости его должно было беспокоить, не случится ли со мной чего-нибудь, а с другой — радовать, что я окажусь далеко от Ирессы.

На сборы много времени не потребовалось. Теплая одежда, припасы в дорогу и деньги. Через час мы готовы были выезжать. На этот раз Гайлеру пришлось вытерпеть наш с Ирессой прощальный поцелуй.

— Я буду тебя ждать, — сказала она. — Надеюсь, вам повезет и ты вернешься уже… не оборотнем.

Я тоже надеялся. Хотя все равно от мыслей о том, что может прятаться на дне памяти, становилось не по себе. Но… лучше все-таки знать, чем строить предположения и бояться их.

Выехали мы в сумерках, держась в объезд городов и деревень. Припасов взяли с таким расчетом, чтобы хватило хотя бы до границы Алисанды. Заночевали в лесу на поляне.

«Вы правда думаете, что получится? — с сомнением спросил Митрис, поймавший на ужин мышь. — Или просто чтобы уехать из Алисанды подальше?»

«И это тоже, — уклонился от прямого ответа я. — Ты же сам говорил, нас уже ищут. А получится или нет… Посмотрим».

До Брокчайна мы добрались только к исходу третьего дня. Эта провинция граничила с Алисандой лишь узкой полосой. Чтобы попасть туда, нам пришлось пересечь всю страну с юга на север, да еще в объезд торных путей, лесными тропами, к счастью, хорошо известными Гаэтану. Однако в Брокчайне он никогда не был. Мы даже дорогу не могли спросить, поэтому держали по солнцу направление на север, рассчитывая рано или поздно добраться до гор. Заезжали в деревни, знаками показывали, что хотим купить еды, и нам ее охотно продавали: деньги Алисанды в соседних провинциях ценились.

Наконец впереди показались горные вершины. До полнолуния оставалось всего несколько дней, и мы уже всерьез опасались, что не успеем найти нетопырьи пещеры. Точнее, Митрис не успеет, потому что эту задачу он взял на себя добровольно, летая тут и там, выискивая залежи зеленого помета. Однако ничего, кроме камней и жухлой травы, не находил.

«Ну вот, до полнолуния остались всего сутки, — вздохнул Гаэтан, когда мы превратились в волков. — Если завтра не найдем, можно возвращаться».

Огромная горная луна, почти полная, не давала покоя. Она звала, заставляла выть и бродить до утра. Мы отошли уже довольно далеко от того места, где остановились лагерем, когда я влез лапой в какое-то мерзкое месиво.

«Вот дерьмо!» — взлаял злобно и замер, вглядываясь в то, что попало под ноги.

Это и правда было дерьмо, причем довольно свежее. Но вот зеленое ли? Волки, в отличие от птиц, цвета не различали.

«Утром посмотрим, — Гаэтан огляделся по сторонам. — Но вообще пещеры могут быть вон там, выше по склону. Посмотри, какие-то провалы».

Когда взошло солнце, нам пришлось удирать оттуда со всех ног — уже человеческих. Дерьмо и правда оказалось нетопырьим, а они сами вылетали из пещер целыми стаями — размять крылья и поохотиться. От одного взгляда на их мерзкие морды к горлу подкатывала тошнота. К счастью, мы находились в тени скалы, и нас они не заметили, потому что днем видели плохо.

«И что теперь будем делать?» — мрачно поинтересовался Гаэтан, упав на траву и пытаясь отдышаться.

«Что, нашли?» — дремавший под деревом Митрис приоткрыл один глаз.

«Да, — поморщился я, счищая пучком травы с башмака зеленые ошметки. — Только нам туда не попасть. Ни человеком, ни волком. Пещеры в отвесной скале».

«Замечательно! — ворон открыл оба глаза и закатил их к небу. — Прекрасно! И о чем я только думал, когда предложил полететь с вами? Сначала летал и искал эти поганые пещеры, а теперь, получается, мне туда лезть и искать камень? Великолепно! Значит… придется лезть. Или возвращаться сюда через год с веревочными лестницами».

«Митрис, ты просто…» — у меня не хватало слов.

«Да, я лучше всех, — проворчал он. — Надеюсь, ты вспомнишь об этом, когда Алисанда снова станет независимой. Согласен на звание главного королевского ворона. Между прочим, никто из вас даже не подумал, как выглядит нетопырий камень. А мне Гедда рассказала. Так что без меня вы его все равно не нашли бы».

Иресса

Лэрга решила задержаться еще на один день. Пусть до Дегары предстоял неблизкий, и она отправила Хеллу за необходимыми покупками. Сопровождать ее в дороге вызвался конюший Кармеран, сложением напоминавший медведя. Конечно, ведьма и сама могла защитить себя, но путешествовать одинокой женщине все же было сподручнее с мужчиной.

Я начала скучать по Иттону раньше, чем они с Гаэтаном и Митрисом скрылись за воротами. И беспокоиться, разумеется. Вернется ли обратно? Пусть лучше останется оборотнем, лишь бы был жив. А если сможет вернуть память, будет ли любить меня по-прежнему?

Я чувствовала: что-то изменилось с тех пор, как я стала человеком. Разумеется, не могло не измениться, но… что-то тревожило. Как будто Иттон смотрел на меня и пытался вспомнить о чем-то. Или… о ком-то? А если вдруг вспомнит?

Я гнала эти мысли прочь, но они не уходили далеко, крутились поблизости, как Гайлер, который раздражал меня едва ли не до визга.

— Похоже, у него к тебе чувства, Ресс, — со вздохом предположила Лэрга. — Жаль парня.

— Но что я могу поделать? — я развела руками.

— Ничего. Просто будь к нему капельку терпимее. Он не виноват в том, что его казнили за участие в заговоре. И в том, что вынужден провести два десятка лет в теле птицы, да еще рядом с тобой. Глядя на вас с Иттоном.

— Хорошо, Лэрга, я постараюсь.

Мне стало стыдно — ведь Гайлер и правда пострадал из-за преданности Иттону и желания видеть свою страну свободной. А я в прошлом королева Энигерны. По сути, его враг. Хотя теперь иду против своих, выращивая залог этой самой свободы.

— Странно, — я поспешила перевести разговор на другую тему. — Кристалл растет быстрее, чем я думала. Гайлер сказал, что выращивал свой три года, но не успел. И Массима тоже долго. Но та была старой и слабой, а Гайлер — молодым парнем, сильным магом. А я вообще… непонятно какая ведьма. Сначала даже шар не могла из силы слепить, получались кривые комки. Я думала, мне показалось, что он всего за один день стал больше, а теперь точно вижу. Был размером с маленький орешек, а сегодня уже с большой орех.