Экземпляр (СИ) - Купор Юлия - Страница 19

В общем, депрессивный Марк был на той печальной стадии алкоголизма, когда алкоголик на сто процентов уверен, что никто из окружающих не знает о его алкоголизме. Разумеется, с работы он свалил пораньше, сославшись на мигрень, ретроградный Меркурий и магнитные бури. Костя остался на хозяйстве. Он кое-как отработал последние два часа (посетителей, слава богу, практически не было), выключил витринное освещение, погасил огромную надпись «РАСПРОДАЖА 15 %», сплетенную из светодиодной ленты, снял зет-отчет, закрыл кассу и собрался уже уходить.

Только он подошел к порогу, чтобы опустить тяжелые рольставни, как в салон зашла миловидная шатенка в белоснежной коротенькой дубленке. Ее золотисто-русые локоны были уложены идеально, волосок к волоску, будто бы она только что вышла из парикмахерской. Еще от нее пахло какими-то очень стойкими и очень неприятными духами.

— Закрыто, — недовольно буркнул Костя, раздосадованный тем, что не удалось вовремя улизнуть.

Эта крошка в дорогой дубленке вполне могла бы учинить скандал. Ну ее.

— Я знаю, господин Григорьев, — сообщила шатенка. — Не переживайте, я не за айфоном.

Голос у нее был вкрадчивый, как у дикторши телевидения, которая ведет программы для взрослых на каком-нибудь захолустном кабельном канале. «Тебе скучно и одиноко? Набери номер в правом углу экрана…»

— Жаль, — ответил Костя, на которого слабо подействовали чары миловидной шатенки. Да и программ для взрослых он в свое время посмотрел больше, чем их сняли.

Они так и стояли на пороге. В помещении было уже темновато — Костя видел краем глаза красную кнопочку сетевого фильтра, висевшего на проводе. Этот фильтр питал все три витрины — с айфонами, с «андроидными» смартфонами и с дешевым кнопочным барахлом.

— Господин Векслер вас ждет, — не меняя тона, сообщила загадочная девушка. — Кстати, меня зовут Ясмина.

И девушка протянула руку в знак приветствия. Костя растерянно пожал ее крохотную ручку, обтянутую мягкой кожаной перчаткой. Рука была холодной даже сквозь перчатку, будто девушка только что вернулась с мороза. Вернулась, чтобы засадить огромный осколок льда в Костино сердце.

— Это какое-то недоразумение. Зачем я понадобился Роберту Векслеру?

— О, он давно мечтает с вами познакомиться. Так что закрывайте салон, я подожду.

С этими словами Ясмина вышла за пределы магазина, оставив Костю возиться с тяжелыми рольставнями — чтобы их опустить, приходилось применять недюжинную физическую силу, а потом еще надо было прижать нижний край ставни к полу, чтобы защелкнуть замок. В общем, беда. Наконец Костя и эта загадочная Ясмина вышли наружу и остановились на крыльце торгового центра.

— Это господин Балакирев попросил, чтобы Векслер меня принял? — спросил Костя, лениво наблюдая, как за спиной Ясмины полупрозрачным желтым пятном расползается фонарный свет.

— На самом деле нет, — ответила Ясмина. — Векслер сам очень вами заинтересовался. Пойдемте к машине.

Возле крыльца был припаркован «Ниссан-Тиана», сверкавший идеальной, будто его только что забрали с автомойки, чистотой. Они с комфортом разместились на заднем сиденье, точно пассажиры бизнес-класса «Аэрофлота». Ясмина уткнулась в телефон, и всю дорогу они ехали молча. От нее исходил слабый запах духов, причем это был не девчачий фруктово-цветочный аромат, а какой-то старомодный, едва ли не в духе «Старой Москвы», и отчего-то этот запах вызывал необъяснимую тревогу. Его новая знакомая была безупречной до неприличия, но это была безупречность пыльной фарфоровой куклы с блестящими волосиками, навечно забытой в чулане. Чуть позже, когда Костя уже перезнакомился со всей свитой Роберта Векслера, он понял, отчего ему так казалось. И понял, и подивился своей прозорливости.

Пока же, рассеянно наблюдая за тем, как мелькают за окном пятиэтажки, подсвеченные изнутри супермаркеты и палатки «Роспечати», он размышлял о том, как сильно изменилась жизнь всего лишь за пару недель. Неожиданно появившийся, как чертик из табакерки, как полузабытый герой дурацкой мыльной оперы, как самый настоящий трикстер, Женька — это раз. Вот откуда он свалился на бедную Костину голову? Сто лет не виделись, и тут — на тебе, здравствуйте, я ваш директор! Да и метаморфоза, случившаяся с неблагополучным Женькой, была невероятной. Кто был никем, тот станет всем. Но ладно бы это. Поверить в нелепую мистическую историю с Женькиной гибелью в автокатастрофе Костя до сих пор не мог. Как и привыкнуть к тому, что у вполне живого и здорового на вид человека может быть памятник на третьем кладбище. И памятник, и могила, и оградка — все, кроме традиционной для таких случаев лавочки. Это два. И главное, все помнили, что Женька погиб, все: и родители, и Диана, и даже — ну что за чертовщина — Елена Витальевна! А Костя, увы, не помнил. Ах да. Елена Витальевна. Вот ее превращение из сильно пьющей продавщицы продуктового магазина с пергидрольными, сожженными до ярко-желтого волосами, вечно с отросшими корнями, в светскую, пусть и с вульгарным флером, даму — это было превращением десятилетия, вот ей-богу. Это три. Короче говоря, в Воскресенске-33 происходило Нечто Странное. И это странное было каким-то образом связано с мэром Векслером. А еще — Костя боялся в этом признаться даже самому себе, но не думать об этом не мог — только Роберт Векслер мог вернуть престижную и непыльную работу в отделе стратегического менеджмента Воскресенского НПЗ. И только Роберт Векслер, а никак не Евгений Николаевич, мог возродить из пепла этот самый отдел.

Костя так крепко задумался, что очнулся, только когда Ясмина легонько стукнула его по коленке.

— Приехали, господин Григорьев!

Костя, которого застали врасплох, был совершенно не готов к аудиенции. Он чувствовал себя почти голым в потертых джинсах, кроссовках и сером свитере — и вот именно в таком виде ему предстоит появиться перед Векслером. Кроссовки, кстати, были настоящей «Баленсиагой», привезенной из Америки через кучу посредников. Впрочем, от этого они не становились менее уродливыми. Оставалось надеяться, что мистер Векслер все-таки был в курсе современных модных тенденций, а то иначе он решит, что кому-то лень переодеваться после урока физкультуры.

Ясмина провела Костю лабиринтом одинаковых казенных коридоров, отделанных светло-коричневыми панелями «под дерево». Наконец они добрались до кабинета главы администрации, о чем сообщила латунная табличка. Ясмина постучалась, не дожидаясь ответа, приотворила дверь и пропихнула Костю внутрь. Сама же она в кабинет даже не заглянула.

И тут казенщина внезапно закончилась. За письменным столом, массивным и громоздким, украшенным затейливой — все сплошь завитушки и лепестки — резьбой, восседал господин Векслер. На столе стояли «яблочный» ноутбук, пресс-папье из бронзы, обычный школьный глобус, и это нелепое соседство старинного, наверняка антикварного, пресс-папье и глобуса, настолько неказистого, что ни один уважающий себя географ в жизни бы его не пропил, вызывало недоумение. Сам же кабинет был обставлен в стиле, который более всего тяготел к понятию «ар-деко» из-за обилия зеркал в вычурных бронзовых рамах, пузатых шкафов и паркета с головоломным геометрическим орнаментом. А люстра, мой бог, если эта люстра свалится кому-нибудь на голову…

Косте кивком предложили сесть, но он отказался, чтобы не выглядеть как проситель в кабинете у чиновника, пускай даже этот кабинет похож на зал заседаний масонской ложи, а сам чиновник выглядит так, будто знает толк в оккультных обрядах. Костя, который на втором курсе писал реферат о масонах, невольно поискал глазами изображения циркуля или наугольника, или какой-либо иной символ вроде стилизованной буквы G, но ничего не нашел. Зато его изрядно позабавил плакат, висевший на стене, — огромный лист грязно-желтого крафтового картона, на котором черным маркером были написаны загадочные строки на английском. И это было интересней, чем масонская символика.