Ведьмы не стареют (СИ) - Рогозина Виктория - Страница 10

— Нет, — будто отрезал домовой.

— Интересно чью волю ты исполняешь. Неужто Ильи Муромца? — она явно потешалась.

— Не твое дело! — послышался глухой хлопок. Лишь секундой позже я поняла, что это удар ладони о стол. Агрессивненький домовой у меня.

— Как знаешь. Но ее затянет в водоворот событий. Уже затягивает и лучше… — Яга вдруг замолчала. — Она слышит нас?

— Нет, — голос прозвучал спокойно, но я почувствовала. Он соврал. Ну конечно, он же домовой, он точно знает, что в доме происходит.

— Тогда вспомни, что сделал Кощей в прошлый раз? Что произошло с твоими друзьями? А как же Василиса Прекрасная?

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать. И сделай милость — предупреждай о своих визитах.

Нарочно скрипнув дверь, я как ни в чем не бывало поспешила вниз.

— Все готово, — радостно сообщила я, стараясь не смотреть на Хорса. — Смотрите, вот приложение, вот так входите и вот.

— Работает! — Баба Яга всплеснула руками. — Ты же умница! Благодарствую, благодарствую.

Домовой что-то буркнул и ушел в комнату. Его недовольство отчетливо чувствовалось. Это было удивительно, но о причинах я могу узнать позже.

— Разреши подарить тебе кое-что, — Баба Яга вытащила откуда-то из-за пазухи небольшой кулон-амулет. Он сиял загадочным светом, словно хранил в себе вековые тайны и силу ушедших времен. Изящная серебряная цепочка властно держала в своих объятиях медаль со скоплением языческих славянских рун, создавая ощущение древней мудрости и непостижимого величия. Каждая руна была продумана до мельчайших деталей: изогнутые линии и геометрические фигуры, сложно переплетающиеся в одно целое. Каждый символ нес в себе глубокий смысл, возможный код мистической силы, сопряженной с природой и духовностью. Чистое серебро амулета отражало свет в небольших бликах. Амулет приковывал взгляд и подталкивал к созерцанию, когда глаза проникали в глубже, как будто открывая таинственные просторы мифологии и духовности славянского народа.

Яга подняла руку, держа амулет за цепочку и тихо заговорила на непонятном языке, будто призывая древнюю магию. В комнате возник загадочный свет, а в воздухе ощущалось что-то мощное и непостижимое. Амулет вспыхнул голубым огнем и погас.

— Моя дорогая, — заговорила Баба Яга с легкой тоской в голосе. — Этот амулет я дарю тебе, чтобы он стал твоим проводником и защитой. С его помощью ты сможешь читать книги своего деда, Ильи Муромца. Это поможет в обучении. Из тебя получится хорошая ведунья. А если понадобится помощь — приходи ко мне. Буду рада тебя видеть.

Я взяла амулет в свои руки, ощутила его магическую энергию, которая стала переполнять меня до самых кончиков пальцев. Рука дрожала от волнения, ведь я осознавала, какая ответственность лежит на мне. Но вместе с этим ощущением было и огромное облегчение — я больше не была одна, я не чокнутая. Я теперь часть того мира, который все это время видела.

— Спасибо большое, — я улыбнулась.

Баба Яга кивнула и направилась наверх. Я проводила ее, с любопытством рассматривая дверь. Повернув ручку, Яга толкнула ее и вышла в лес. Как только дверь за ней закрылась, я открыла ее снова, но увидела лишь собственную комнату. Надо будет у домового поинтересоваться как работает этот портал. Надев амулет на шею, я расправила плечи. Какое-то странное чувство.

Но все же решила отдохнуть, поэтому я завалилась спать. Так уж получается, что, когда живешь в столице, все время не досыпаешь, а из-за этого и самочувствие портится, да и настроение на нуле. Я почти легла, но вспомнила, что съела на завтрак сладкое, а калории так и не потратила. Эта мысль буквально крутилась в голове, мешая что-либо делать. Поэтому я решила заняться делом. Поставив холст на мольберт, распаковала краски и кисточки. Я давно не находила время для творчества и почему-то сейчас это казалось необходимым. Акварельные краски «Ленинград» до сих пор вспоминаю с дрожью. Когда я училась в художественной школе, они стоили достаточно дорого. Ах, как же я трепетала каждый раз, когда открывала эту знакомую упаковку. Но еще «веселее» дела обстояли с кисточками. Я пришла на первое занятие с кисточкой «Пони» и меня очень сильно ругал педагог, объяснив, что ей нельзя пользоваться, потому что материал слишком сильно впитывает краску. Помню, как плакала на плече у дедушки — слишком близко к сердцу приняла критику. Училась я через день, поэтому, когда пришел день учебы, я с содроганием собирала вещи. Другой кисти у меня не было, поэтому я хотела попросить у одногруппницы. Дедушка пришел, как принц на белом коне, принеся мне дорогущий набор профессиональных кистей. В школе я использовала только две из набора. Остальные восемь я хранила, как зеницу ока, решив, что такое «сокровище» нужно экономить. Тогда уже дедушка меня упрекнул. Он хотел, чтобы я исполнила свою мечту и стала художником, а для этого нужно пользоваться правильными материалами, иначе я никогда не научусь делать правильно и не стану профессионалом. Я пересилила себя, да и Илью Федоровича расстраивать не хотелось.

Я развернула набор. Восемнадцать кистей, разной толщины и формы. Их мне дедушка подарил на выпускной в художке. Глубоко вздохнув, я начала творить, погрузившись в собственные мысли.

Мне противостоит белый холст, безликий и готовый получить на себе отпечатки моих идей и фантазий. Оставив в прошлом теневые сомнения и смутные страхи, я решительно врываюсь в битву цветов. Моя рука в ритме сердца рождает каждый мазок, уверенно и точно. Руки все помнят. Мне часто говорили, что у меня есть талант и я раньше не придавала этому значения.

Разные кисти в моих руках становятся продолжением моей жизни. Каждая линия, каждое пятнышко цвета — они вспыхивают на холсте с необыкновенным очарованием. Они звучат, кричат, мурлычут — целая симфония красок и страсти. Холст превращается в портал, открывающий возможности и свидетельствующий о моей силе созидать.

И когда последний штрих наконец готов, я смотрю на свое полотно с гордостью и умиротворением.

— Не дурно, — хрипло прозвучало у самого уха, и я испуганно вздрогнула.

Хорс стоял за моим плечом и смотрел на свой портер с легкой задумчивостью, будто пытался найти изъян, которого не было. Парень склонил голову. Я почувствовала тревогу. Все мысли в голове перемешались, напоминая буран.

— Ты хорошо пишешь. Не зря краски покупали.

— Покупали? — я зацепилась за эту фразу.

Домовой медленно кивнул.

— Я помогал твоему деду выбирать. Он-то ничего не понимает в этой области. А я иногда балуюсь красками. Но предпочитаю масло, правда очиститель вонял жутко, квартиру потом долго проветривать приходилось.

Я удивленно вскинула брови. Так вот, получается у нас с Хорсом есть общая страсть — страсть к рисованию.

— Ты давно тут стоял? — я решила сменить тему, потому что внезапно почувствовала смущение. Не знаю почему я рисовала портрет Хорса и сейчас это казалось… Странным что ли?! Не знаю, не уверена.

— Я даже стучал в дверь, — его голос звучал спокойно, без язвительности и озлобленности. — Там твой телефон надрывается в сумочке.

Меня как ветром сдуло. Я уже забыла, что телефон по привычке после пробуждения кинула в сумку. Звонить могли только по работе. Едва не навернувшись на лестнице, я добежала до прихожей, где вовсю звонил смартфон. Бегло глянув на экран, я ответила.

— Ванда, знаю, что у тебя выходной, но очень нужно съездить по одному адресу. Тут такое дело, — заявил начальник. Дальше последовал долгий рассказ, который я слушала на ходу, стремительно одеваясь. Медлить нельзя.

Так уж бывает, что иногда нас беспокоят в выходные, но это бывает редко. Тут же ситуация экстренная.

— Вернусь поздно! — крикнула я своим домочадцам и закрыв дверь на ключ, спускалась, перепрыгивая ступеньки.

В этот раз повезло лишь тем, что нужны дом был неподалеку, буквально соседний квартал. Как это бывает, человеческий фактор (или халатность?) сыграли злую шутку. Софья Алексеевна была нашей подопечной. Женщина сильно болела и была прикована к своей квартире. раньше к ней выезжали сотрудники, чтобы помочь управиться с обычными каждодневными делами. Но потом приехал ее сын и от помощи отказались. В общем-то про бедную женщину так никто и не вспоминал, пока не поступил звонок от неравнодушной соседки, которая зашла проверить «подругу», и там увидела нечто страшное. Что именно это «страшное» начальник не сказал, но ничего, скоро сама увижу.