Корниловъ. Книга вторая: Диктатор (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 36

— Один мой знакомый из военного министерства говорил, что новое правительство хочет национализировать военную промышленность, — тихо произнёс один из гостей своим друзьям.

Трое джентльменов в дорогих костюмах стояли с бокалами шампанского в уголке, глядя на танцующих балерин в полупрозрачных платьях, открывающих роскошные виды, но и оставляющих простор для воображения.

— Не думаю, что правительство на это осмелится, — возразил другой гость. — Наши союзники не позволят.

Все трое проводили задумчивыми взглядами британского посла, который тихо болтал с хозяином поместья.

— Мы и о многом другом, на что осмелилось наше правительство, даже подумать не могли три месяца назад, — сказал первый.

Все трое медленно закивали, вспоминая весь список последних реформ, и большинство из этих реформ совсем не соответствовало интересам собравшихся здесь людей. Наоборот, многих эти реформы касались совсем не так, как дворянам и олигархам этого хотелось. Социальные преобразования в большей степени служили во благо обычных работяг и сиволапых крестьян, лишая их хозяев множества привилегий.

И вся эта масса бывших хозяев жизни, в основном, тех, кто не мог перестроиться и приноровиться к новым реалиям, стремительно радикализировалась. Многие начинали финансировать врагов новой власти, некоторые пытались создавать собственные тайные организации. Самые глупые и недалёкие даже начинали снабжать деньгами большевиков и левых эсеров, несмотря на то, что эти же самые большевики чётко говорили, что сделают с частной собственностью, когда придут к власти.

— Что ж, будем надеяться, что правительство честно выкупит всё по рыночной цене, — пожал плечами третий. — Раз уж они ратуют за наведение порядка, то и порядок должен быть во всём.

— Золотые слова, мой друг, — улыбнулся первый.

Все трое, не сговариваясь, поставили пустые бокалы на поднос официанта, подошедшего как раз вовремя, как будто следившего за ними. Так же синхронно взяли новые бокалы, наполненные лучшим французским шампанским.

В зал, кружась в танце, ворвались цыгане, распевая романсы под гитару, и их появление поприветствовали бурными аплодисментами и пьяными криками.

Троица джентльменов переместилась к столу, подальше от поющих цыган. Стол, накрытый со всем изяществом, ломился от различных закусок.

— У князя отличный вкус, — произнёс первый.

— Надо бы переманить к себе местного повара, — усмехнулся второй.

— А где же те знаменитые пирожные? — хмыкнул третий.

— С цианистым калием? — рассмеялся первый. — Такие больше не подают.

Засмеялись все трое, и даже стоящий неподалёку дворянин, накладывающий канапе себе на тарелку, прыснул от смеха.

Цыгане покинули зал так же стремительно, как и ворвались в него, и никто из присутствующих не сомневался, что за своё короткое появление с несколькими песнями и танцами они получили в разы больше, чем получает в месяц обычный заводской рабочий, вкалывающий от зари до зари.

И даже так для хозяев приёма это всё было лишь мелкой строчкой в гигантском списке расходов. Которые они легко могли себе позволить даже в такое тяжёлое для страны время. Когда ты делаешь деньги на войне и военных заказах, она становится для тебя выгодной. Настолько, что хочется продолжать ещё и ещё, а маячащее на горизонте мирное соглашение выглядит как угроза твоему положению.

Оркестр снова заиграл какую-то популярную танцевальную мелодию. Гости приглашали барышень на танец, обсуждали популярные сплетни. Одной из самых популярных тем было семейство Корнилова. Генерал овдовел, и многие светские львицы теперь строили планы, как бы заполучить в свои руки такую выгодную партию. Но диктатор на подобные мероприятия не выходил, а на все приглашения отвечал вежливым отказом.

Да и официальная пресса такие мероприятия открыто осуждала, но запрещать их никому в голову пока не приходило. Элиты и без того раздражены всеми этими новыми реформами и законами. Так что богачи веселились и радовались жизни, пока вся остальная страна систематически недоедала и работала на износ.

Музыка вдруг прекратилась, вместо неё послышалось гулкое буханье подкованных сапог, и гости синхронно обернулись к источнику шума. Крепкие молодые люди в чёрных кожанках бегом поднимались по лестнице. Следом за ними поднимался потрёпанный дворецкий, не сумевший их задержать.

— Вы кто такие? Что вам нужно? — надменно воскликнул хозяин поместья.

— Пируете, сволочи? — спросил один из незваных гостей, распахивая кожанку и демонстрируя всем деревянную кобуру от маузера.

Никто так и не осмелился ему ответить, некоторые гости попытались незаметно скрыться, но другие бравые парни поспешили их остановить.

— Всем оставаться на местах, — приказал старший. — Кроме вас, господин посол. Покиньте здание.

Никаких знаков различия на форме этих молодых людей не имелось, но никто не сомневался в их праве отдавать приказы. Чёрная единообразная форма, оружие, чёрные бескозырки и пилотки, яловые сапоги. В общем, кто-то их отлично снабжал и давал право на любые действия, иначе они бы не посмели так лихо ворваться в самый разгар вечеринки.

Посол, удивлённо поглядывая на новых гостей, быстрым шагом покинул помещение.

Какая-то барышня, испустив странный всхлип, упала без чувств, но парни в чёрных кожаных куртках только беззлобно посмеялись. Никто из гостей даже не шелохнулся, чтобы ей помочь, и визитёрам пришлось приводить её в чувство самостоятельно.

— Значит, так, — произнёс старший. — Вам ничего не угрожает. Пока что. Особенно, если господа соизволят сделать добровольное пожертвование в пользу воюющей армии.

— Д-добровольное? — не отрывая взгляда от маузера, проблеял один из гостей, успешный финансист.

— Добровольное, — кивнул старший. — И лучше не сопротивляйтесь. Иначе оно станет добровольно-принудительным.

Очередное заседание совета министров началось в Зимнем дворце, и генерал Корнилов, как председатель этого совета, расположился во главе стола. Новый состав правительства наконец-то утвердился окончательно, все кадровые перестановки прекратились. Чехарда, начатая ещё при царе, когда министерские портфели тасовались, как карты в колоде, и продолженная правительством Керенского, теперь закончилась, и генерал Корнилов надеялся, что этот состав задержится в своих креслах хотя бы на пару лет.

По большей части правительство теперь состояло из беспартийных, народников и кадетов, но и несколько представителей левых партий тоже присутствовало. Правые эсеры, открестившись от своих воинственно настроенных товарищей, теперь всецело поддерживали Верховного Главнокомандующего.

Министры терпеливо ждали, когда генерал соизволит начать, и если раньше министры могли саботировать заседания, опаздывать, называть его узурпатором и прочими нелестными эпитетами, то теперь, когда несколько бывших министров упорным трудом зарабатывали себе право на освобождение из лагерей после того, как их махинации вскрылись и стали достоянием общественности, все они сидели тише воды и ниже травы. Многим прозрачно намекнули, что если они не умерят пыл, то тоже съездят в путешествие на север, в один конец.

— Кхе-кхе, — прочистил горло Верховный и оглядел собравшихся на заседание.

Весь кабинет министров замер в ожидании.

— Добрый день, уважаемые коллеги, — произнёс он. — Сегодня у нас основной докладчик — барон Нольде, министр иностранных дел. Вопрос большой и важный, но об этом Борис Эммануилович расскажет сам.

Министры пошелестели бумагами, делая вид, что готовятся внимательно слушать, генерал Корнилов, прищурив глаза, насмешливо смотрел на опытного дипломата, который благодарно кивнул и оглядел всех собравшихся.

— Добрый день, господа министры, добрый день, Лавр Георгиевич, — произнёс барон, исполненный аристократического достоинства и чувства собственного превосходства. — Постараюсь быть кратким. Сотрудничество с нашими союзниками привело к одним только разочарованиям.