Чай с пряностями, или Призраки прошлого (СИ) - Романюк Светлана - Страница 21

Ходили слухи, что ниссье Трокс оказался в Груембьерре совершенно случайно, когда его вышвырнули из международного поезда ввиду отсутствия денег на оплату оного. И в клубах уходящего паровоза на платформе остался стоять тощий грустный субъект с длинными закрученными усами и небольшой картонкой в руках. Субъект подошел к носильщику и на ломаном соларском поинтересовался, как называется населенный пункт, куда судьбе было угодно его занести. Услышал, повторил несколько раз, то ли смакуя название, то ли пытаясь запомнить непривычное для иностранца произношение, кивнул, дал носильщику на чай твердый сухарь и смело шагнул судьбе навстречу.

Согласно другой версии, хозяин ресторана выиграл чудо-повара в карты, когда в один дождливый осенний вечер от скуки подсел на постоялом дворе к чужой компании. Удача поворачивалась к груембьеррцу то лицом, то своей филейной частью, но в конце концов он взял реванш и даже получил в уплату долга ниссье Трокса, который по условиям договора обязался отработать энное количество лет в Груембьерре.

Слухи и легенды множились, но никто не знал точно, откуда в городе взялся этот иностранец. Однако более десятка лет назад встав у штурвала кулинарного корабля, ниссье Трокс стал его надежным штурманом и капитаном. Он легко выдерживал как девятый вал наплыва посетителей, так и мертвый штиль. После его появления ресторан поменял свое название, интерьер, прославился изысканной кухней и по праву вошел в список самых фешенебельных заведений Груембьерра.

- … Итак, я советуйт нисс рьедактор овощное консоме из бычьих хвостов с лук-порей. К нему чьесночные гренк… Перепьелов не могу рекомендайт, - доверительно наклонившись к редактору, шепнул ему на ухо шеф-повар, - оказались жестковат. Вот, ежели желайт, томатно-чесночный суп… Или поташ крэм де ле жюм..

- А по-соларски?

- Суп-пьюре с кольрабьи, горошьек и гусиный окорочка...

- Пойдет, - согласился редактор. – А то что же мы с мэром бычьи хвосты будем глодать? О, легок на помине! Вот и наш дорогой нисс Дрэггонс пожаловал! Прекрасный вечер, не так ли?

- Посредственный, - не согласился с утверждением мэр и грузно опустился на стул. – Мне все то же, что и ниссу редактору, а еще дополнительно принесите, пожалуйста, тарелку сосисок. Если нет в меню, то просто отварите мне не в службу, а в дружбу.

- С соус мутард? – осведомился фраппированный подобным заказом ниссье Трокс. – С какой гарнир?

- Без гарнира и без соуса, ниссье Трокс. В отдельной тарелочке. Или мисочке.

- Каковой десерт? – поинтересовался обиженным тоном ниссье Трокс. – Могу предлагайт желе с…

- А я слышал, что в «Утку» теперь из соседней кондитерской пирожные поставляют, - заметил всеведущий редактор.

- О! От Лисси? – оживился мэр. – Надо обязательно попробовать. Принесите нам с ниссом Прудхенсом ассорти разных пирожных.

- Что может этот глюпый девчонк понимайт в кулинарий? - вспылил ниссье Трокс и с раздражением признался: – Но посетители почему-то нравийтся.

- Ну, ниссье Трокс, давайте дадим шанс бедному ребенку, - улыбнулся редактор шеф-повару, который поклонился с оскорбленным видом и отбыл на кухню.

Если говорить о супах и жарком, то тут ниссье Трокса никто бы не обошел, но его десерты почему-то так и не смогли набрать популярность среди груембьеррцев. То ли в них было слишком много желе, то ли слишком мало муки. Сам шеф-повар объяснял это дикостью местных нравов, которые не смогли оценить его изысканный вкус.

Нисс Прудхенс же был искренним поклонником таланта Лисси, даже несмотря на то, что она однажды… Ну да кто старое помянет, тому глаз вон! И когда Лисси открыла кондитерскую, редактор посвятил этому событию целую колонку своей газеты, в самых лестных выражениях описав разнообразный ассортимент «Кондитерской Фелиции Меззерли». В благодарность он получил огромную корзинку разнообразных пирожных, которыми целый день объедалась вся редакция, состоящая из пяти человек.

- Что ж, нисс мэр, поговорим о деле? – предложил редактор своему собеседнику, когда обед был закончен, и они перешли к мирному чаепитию с тающими во рту пирожными. – А именно о том, сколько средств мэрия выделяет на поэтический конкурс и отправку победителя в столицу.

Мэр поморщился, и редактор проницательно замолчал.

Вряд ли другой человек в городе был лучше нисса Прудхенса осведомлен обо всей подноготной горожан. Причем, не только правящей верхушки города, но и многих-многих других жителей. И сейчас редактор догадывался, какой калькуляции предавался в уме мэр. По условиям конкурса, которые Груембьерр добровольно на себя принял, администрация обязалась оплатить победителю не только билеты, но также его пребывание и питание в столице. Как докладывали ниссу Прудхенсу осведомители, в последнее время несчастного отца атаковала Мэгги со своей поездкой в Вайтбург, и теперь мэр предавался сложным расчетам, как глубоко ему придется запустить руку в казну ради этой разорительной поездки и сколько денег там останется потом на финансирование конкурса. «Хорошо бы завалялось хоть десять штильсов на билет третьего класса и снятие какого-нибудь клоповника на окраине с подножным кормом», - язвительно думал редактор, пристально наблюдая за мимикой лица грустного мэра.

А мэр сегодня выглядел не только грустным, но и крайне рассеянным, если не сказать странным. Несколько раз он зачем-то ронял еду на пол, и вскоре пол около столика собеседников оказался усеянным отварными сосисками. Бедный метрдотель незаметно для мэра убирал эти сосиски, делая вид, что не замечает промахов посетителя. Но мэр как будто намеренно продолжал свою роль сеятеля до тех пор, пока тарелка с сосисками полностью не опустела.

Также почему-то время от времени мэр складывал губы трубочкой и что-то присвистывал, скашивая глаза куда-то в район локтя нисса Прудхнеса. Редактор в недоумении несколько раз изучил свой рукав, но ничего особенного на нем не обнаружил: ни грязи, ни дыры, ничего другого компрометирующего.

Кроме всего прочего, у мэра, возможно, появилась какая-то аллергия, поскольку время от времени он наклонялся и почесывал что-то в районе своей лодыжки, от удовольствия даже закрывая глаза и пришептывая.

Нисс Прудхенс, который в первый раз столкнулся с такими нелепостями в поведение изученного им досконально градоначальника, сначала удивился, потом забеспокоился, а затем встревожился не на шутку.

- Не доедайте эту трубочку! – вдруг заметил мэр и чуть ли не схватил редактора за руку.

Редактор застыл с занесенной над блюдом рукой и открытым ртом.

- Извольте, нисс Дрэггонс, - обескураженно пробормотал он. – Ежели вам так хочется ее доесть, то окажите любезность.

Мэр с извинительной улыбкой взял трубочку и вдруг бросил ее в воздух с криком:

- На! Лови!

Трубочка пролетела пару ярдов и шмякнулась в тарелку сидящей за соседним столиком ниссимы. Брызги поташ крэм де ле жюм золотыми фонтанчиками взметнулись над посудой и покрыли скатерть и все платье сидящей ниссимы, которая тут же пронзительно завизжала. Посетители ресторана застыли в самых причудливых позах, а метрдотель, ползающий вокруг столика мэра в поисках последней сосиски, от испуга резко вскочил и затылком выбил из рук другого официанта поднос, на котором стояли тарелки с жарким, супом и с разными соусами. В результате этого неловкого движения посуда с подноса совершила блистательные акробатические трюки: и потаж крем дэ ле жюм, и соус мутард, равно как и соус беарнэз, а также другие блюда описали в воздухе красивые параболы, а потом взорвались при столкновении с мраморным полом или же приземлились на головы сидящих ниссов и ниссим, окрашивая их в разные замысловатые тона. Зазвенели опрокидываемые стулья и падающая посуда. Поднялась невообразимая суета. Все забегали, заорали.

Но среди всей этой вакханалии самым неподвижным и странным выглядел нисс Дрэггонс, который, рухнув на пол, заполз под скатерть и вцепился в ножку столика. Там он и остался сидеть вплоть до приезда доктора и полиции.