Чай с пряностями, или Призраки прошлого (СИ) - Романюк Светлана - Страница 37

Слоувей едва не хлопнул себя по лбу от досады: как он мог забыть про номер? Детектив забрал рубашку и отправил констебля на его рабочее место, после чего вернулся в кабинет, намереваясь и Поля Тейзера куда-нибудь из него отправить. Однако, паренек оказался не так недалек, как выглядел изначально. Он посмотрел на детектива раненным зверем и пропыхтел:

- Вы ведь считаете, что я просто не могу смириться с тем, что Нелли мне отказала? Да? Как и они все! Ну что ж... Лучше я буду выглядеть распоследним дураком в глазах всего города, чем буду локти кусать, когда выяснится, что она в беде, а я мог ей помочь, но ничего не сделал! Я прорвусь в дом ее родителей! Днем или ночью! Сегодня, завтра или через неделю, но я это сделаю! И я увижусь с ней, чего бы мне этого не стоило! А потом можете меня арестовать! Но только потом!

Он вскочил с подозрительно крякнувшего кресла, погрозил пудовым кулачищем кому-то неведомому в небесах и ринулся вон из кабинета.

Слоувей посмотрел ему вслед. Вздохнул. Затем посмотрел на зажатую в руке рубашку. Вздохнул еще раз. Послал укоризненный взгляд в том же направлении, в котором Поль до этого угрожающе размахивал кулаком, и крикнул:

- Нисс Тейзер! Постойте! Где, вы сказали, живет ваша невеста? Мне необходимо наведаться в городскую больницу, думаю, будет правильно, если я сделаю небольшой крюк и лично побеседую с девушкой. Вас это успокоит?

Спустя полчаса детектив стоял перед запертой дверцей в девичью спальню и слушал душераздирающие звуки.

- Видите? Не отпирает! Который день не отпирает! Еду под дверью оставля- а-а-а-ем, - всхлипывала ниссима Хульда, отчего ее обширный бюст всколыхивался и трепыхался.

Завывания старательно дублировали в запертой комнате.

- Не входите, ради всех богов, не входите! Несчастная я-а-а-а-а! - дребезжащим и охрипшим от длительных рыданий голосом выводила, предположительно, Нелли.

Детектив посмотрел на матушку, послушал доченьку, мысленно посочувствовал Полю Тейзеру, шлепнул ладонью по двери и страшным шепотом крикнул:

- Молчать!

Долгожданная тишина, хоть и не сразу, но наступила.

- Нисса Энелина! Ваш жених места не находит себе от беспокойства! - решительно воспользовался паузой Слоувей. - Вас никто не винит. Вы вправе передумать и отказаться от брака с ниссом Тейзером в любой момент! Да хоть прямо у алтаря! Это не противоречит законам Соларии. Но вот запираться и прятаться ни к чему! Это подозрительно... Понимаете? Нисс Тейзер только что в участке обвинил ваших родителей в том, что они пленили вас и удерживают силой! Я просто обязан проверить этот сигнал!

Ниссима Хульда икнула и распахнула рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но детектив послал ее такой выразительный и грозный взгляд, что бедняжка сама зажала себе рот пухлой ладонью.

- Вы же не желаете, чтобы вашу матушку увели в полицейский участок прямо сейчас?

- Нет! - пискнули за дверью. - Не трогайте маму! Я сама! Меня никто не запирает!

- Тогда дайте мне удостовериться, что я разговариваю именно с Энелиной Поркинс! Что вас никто не принуждает отказываться от жизни, вы живы и здоровы...

На последнем словах о здоровье из-за двери послышался плач такой громкости, что детектив перестал слышать самого себя.

- Я-а-а-а-а не здорова! Я совсем не здорова-а-а-а! Это ужасно-о-о-о! Никто не должен видеть меня тако-о-о-ой!

Нисс Слоувей и ниссима Хульда обеспокоенно переглянулись.

- Может, прыщ на носу? - не слишком уверенно предположила мать затворницы.

- Вы думаете, что ваша дочь способна разыграть такую драму из-за обычного прыща? - усомнился детектив.

- Накануне свадьбы? - уточнила ниссима Хульда, устало пожав плечами. - Накануне свадьбы - запросто!

- Нисса Энелина! - грозно обратился Слоувей к двери. - Прекратите истерику! Если вы больны, вы должны обратиться к доктору Ивилсу, только и всего!

Понимаете? К доктору! А не разыгрывать здесь трагедию! Посмотрите, что вы устроили! Ваша матушка выплакала все глаза, вашего отца ветром шатает, так он ослаб от беспокойства и тревоги, про вашего жениха я и вовсе молчу: канаву уже протоптал, нарезая круги вокруг вашего дома... Да что жених! Я! Я должен был оторваться от расследования важных и сложных дел, чтобы лично прийти сюда и битый час уговаривать вас открыть эту дверь! Я даю вам три минуты. Если за это время вы не выйдете к нам или не впустите нас, я позову сюда постовых, и они выбьют эту дверь к чертям собачьим!

- Но... - попыталась возразить ниссима Хульда.

- Никаких но! - пресек эту попытку детектив. - А если ваша дочь серьезно больна? Если ей требуется срочная медицинская помощь? Вы готовы предстать перед судом за оставление без помощи лица, которое находится в опасном для жизни или здоровья состоянии?

По лицу ниссимы Хульды прокатилась волна ужаса.

- Как опасном для жизни? - взревела она. - Доча, я иду к тебе!

Она повернулась к двери с явным намерением не дожидаться помощи постовых.

- Не нужно выбивать! Не нужно постовых! - пискнула Нелли.

Звучно скрежетнула отпираемая щеколда.

- Входите! Только вы двое! Я не хочу, чтобы меня показывали толпам зевак... - голос из-за двери звучал тихо и истощенно.

Видно, последние силы девушка потратила на то, чтобы решиться и отодвинуть щеколду. Детектив бестрепетной рукой распахнул дверь, и они с хозяйкой дома одновременно оказались на пороге комнаты, где и замерли, ошарашенно разглядывая ее обитательницу.

- Не прыщ, - констатировал очевидное Слоувей.

Нисса Хульда молча закатила глаза и рухнула на пол.

Детектив Слоувей не любил спешить с выводами. И вообще не любил спешить. Сегодняшний завтрак прошел в его любимом стиле - неторопливо и приятно. Камин грел, хозяйка, ласково что-то приговаривая и сверкая своими огромными голубыми глазами, подсовывала одну за другой пахнущие ванилью и домашним уютом булочки, а пар от чая хотя бы ненадолго разгонял мрак, в который со вчерашнего дня была погружена душа детектива. Однако, едва выйдя за порог гостиницы, Слоувей почувствовал, как холод и темнота снова стали обволакивать его со всех сторон.

Ледяной дождь барабанил по грустно обвисшим крышам, надувал пузыри на лужах и прибивал к брусчатке размякшие комочки листьев. Как и другие прохожие, Слоувей, стараясь не утратить степенности, перепрыгивал через стремительные потоки воды, боролся с ветром, который норовил вывернуть наизнанку его зонт, и прикладывал тщетные усилия не промочить окончательно ботинки, чистота которых сошла на нет задолго до подхода к участку.

Участок - сиротливой островок среди наводнения - был темен и пустынен. Усы Дирги свисали вниз мокрыми тряпочками. Он жевал бутерброд и меланхолично ронял крошки на выдающееся вперед пузо.

- Никаких происшествий не было, нисс детектив! - доложил Дирги, делая вид, что пытается встать.

- А то их и так мало, - пробурчал себе под нос Слоувей и махнул рукой, давая дежурному отбой, после чего Дирги с облегчение снова приземлил свой зад на стул. После чего добавил:

- Там у вас, нисс Слоувей, на столе в кабинете магограмма лежит. Минут с десять назад принесли.

Слоувей кивнул головой и проследовал по коридору.

В кабинете он снял с себя мокрый плащ и шляпу, разместил в углу старенький зонт, который стал напоминать черного блестящего паука, и грузно уселся за стол. Спину подергивала боль - предвестник сезонного обострения болезни.

Слоувей методично поточил несколько карандашей и положил перед собой чистый лист бумаги. Так, теперь ему следовало проанализировать все, о чем он безостановочно думал со вчерашнего дня.

Увы, один факт Слоувей вынужден был признать сразу неоспоримым. А именно тот, что Груембьерр навестил Ужас Соларии. Вот так бывает, грустно усмехнулся Слоувей: от чего шел, к тому и пришел. Нет, не то чтобы Слоувей бежал от своего долга, но...