Бриджит Джонс: грани разумного - Филдинг Хелен - Страница 26

• Предыдущая
• 26/70
• Следующая

– Возьми, пригодится по дороге обратно. Надеюсь, скоро снова увидимся.

Это прозвучало ободряюще, но все же недостаточно, для того чтобы я могла устроить свою жизнь. Хочу снова встречаться с Марком, а отнюдь не с его родителями.

– Хорошо, дорогая! – воскликнула мама, выскакивая из кухни с пищевым контейнером в руках. – Где твоя сумка?

– Мам, – процедила я сквозь зубы, – мне не нужна еда.

– У тебя всё хорошо, дорогая?

– Насколько возможно, при данных обстоятельствах, – буркнула я.

Мама крепко обняла меня – приятно, но неожиданно.

– Понимаю, тебе тяжело. Но не переживай слишком сильно из-за Марка. Всё будет хорошо, я точно знаю.

И только я начала получать удовольствие, слушая непривычную, домашнюю маму, она воскликнула:

– Ну, ты понимаешь! Хакуна матата! Донт варри, би хэппи! Теперь: хочешь взять с собой что-нибудь вкусненькое? Как насчет бисквитов? Можно я без спроса положу в тот кармашек? О-о-о, знаешь что? У меня есть два стейка.

Почему мама считает, что еда лучше, чем любовь? Осталась бы на кухне ещё на минуту – меня бы точно стошнило.

– А где папа?

– О, наверняка в своём сарае.

– Где-где?

– В сарае. Сидит там часами, а когда выходит, от него пахнет…

– Чем?

– Ничем, дорогая. Езжай и, если хочешь, попрощайся с папой.

Веллингтон читал «Санди телеграф» на улице на скамейке.

– Спасибо. – Подошла к нему.

– Нет проблем, – отозвался он и добавил: – Она хорошая женщина. У неё сильный ум, доброе сердце, она увлечённая. Но, может быть…

– Приблизительно раз в четыреста больше, чем нужно, – иногда.

– Да-а… – засмеялся Веллингтон. О боже, надеюсь, он имел в виду увлечённость жизнью, ничего другого.

Подхожу к сараю – оттуда появляется папа с красным, каким-то помятым лицом; изнутри доносится музыка – играет его кассета (Нэт Кинг Коул).

– А-а-а, обратно в большой, просмогосмоленный Лондон? – Папа слегка споткнулся и опёрся рукой о стену сарая. – Слегка расстро-оена, малы-ышка? – нежно протянул он.

Я кивнула.

– Ты тоже?

Папа обхватил меня руками и сильно сжал, как часто делал, когда я была маленькая. Приятно, – мой папа.

– Как тебе удалось так долго оставаться женатым на маме? – прошептала я, гадая: что это? слабый сладкий запах виски?..

– С-свсем не так трудно, правда, малышка. – Он снова облокотился на стену сарая, замер и склонил голову набок, прислушиваясь к Нату Кингу Коулу. – «Важнее нет науки в жизни, – тихо подпел он, – чем как любить и быть любимым». Просто я надеюсь, что она всё ещё любит меня, а не Маугли. – Наклонился и поцеловал меня.

5 марта, среда

128 фунтов (хорошо); порций алкоголя – 0 (отлично); сигарет – 5 (приятное, здоровое число); проехала мимо дома Марка Дарси – 2 раза (оч. хор.); искала номер Марка Дарси в телефонной книге, чтобы удостовериться, что он всё ещё существует, – 18 раз (оч. хор.); звонков по 1471 – 12 (лучше); звонков от Марка – 0 (трагедия).

8.30. Дома. Очень грустно; скучаю по Марку. Всё воскресенье и понедельник ничего о нём не слышала, а вчера вечером приехала с работы и нашла сообщение: уезжает в Нью-Йорк на несколько недель. «Так что, видимо, и в самом деле до свидания».

Изо всех сил стараюсь не падать духом. Обнаружила: если когда утром просыпаешься, немедленно, опередив первый приступ боли, поставить программу «Сегодня» на Радио-4 (пусть даже состоит из многочасовых мини-интервью с политиками, а они пытаются не отвечать ни «да» ни «нет» либо вообще не отвечать), – впрямь удается избежать попадания в сети циклических размышлений типа «вот если б только» и в ловушки воображаемых разговоров с Марком Дарси, которые только усугубляют уныние и неспособность выбраться из постели.

Надо сказать, Гордон Браун сегодня в программе был оч. хор. Умудрился осветить вопрос о европейской валюте без колебаний, пауз, вообще без каких-либо конкретных высказываний, – говорил всё время спокойно, бегло, заглушая Джона Хамфриса, который всё кричал: «Да или нет? Да или нет?» – как Лесли Кроузер. Так что… ну, могло быть, пожалуй, и хуже. Я так думаю.

Интересно, европейская валюта – это то же самое, что единая валюта? В некотором смысле я поддерживаю эту идею, потому что, видимо, у нас были бы другие монеты, наверно очень европейские и шикарные. А ещё это избавило бы от медяков, слишком тяжелых, и от 5 – и 20-пенсовых монет, слишком крошечных, чтобы производить приятное впечатление. Хмм… хотя надо сохранить однофунтовые монеты – они необыкновенны, похожи на соверены, и можно неожиданно обнаружить в кошельке 8 фунтов, когда считаешь, что деньги уже кончились. Но тогда придётся менять все автоматы и… Га-а-а, звонок в дверь! Может, Марк пришёл попрощаться?

Это всё тот же проклятый Гари. В конце концов я ухитрилась из него выудить, что он пришёл сообщить мне расходы по увеличению площади – «всего» 7 тысяч фунтов.

– Где же я возьму семь тысяч фунтов?

– Можешь перезаложить квартиру, – посоветовал Гари. – Тебе это даст лишнюю сотню в месяц.

На моё счастье, даже он понял, что я опаздываю на работу, – удалось выставить его из дома. Семь тысяч фунтов! Ничего себе.

19.00. Снова дома. Все же это ненормально – обращаться с автоответчиком как со старомодным супругом: нестись с работы домой, чтобы проверить, в каком он настроении, подтвердит ли своим звоном, что я любимый и признанный член общества, или окажется пустым и отстраненным, как сейчас, например. На нём не только вот уже сорок второй день нет сообщения от Марка, но вообще нет сообщений от кого-либо. Почитать немного «Неизведанный путь»?

19.06. Да, всё понятно: любовь – это не что-нибудь, что с тобой происходит, а нечто, что делаешь ты сам. Так чего же я не сделала?

19.08. Я – уверенная в себе, способная, ответственная женщина, с чувством собственного достоинства. Мое самоуважение проистекает не из отношения ко мне других людей, а из… из… изнутри? Не может такого быть.

19.09. Ладно. Хорошо, что я не переживаю из-за Марка Дарси. Начинаю самоустраняться.

19.15. Боже, телефон! Может быть, Марк Дарси!

– Бриджит, ты такая стройная! – поздоровался Том. – Как поживаешь, детка?

– Паршиво, – призналась я, вытащила изо рта жвачку и принялась лепить из неё фигурку. – Само собой.

– Да ладно тебе, Бриджит! Мужчины! По десятку за пенни. Как твоя новая карьера интервьюера?

– Ну, позвонила агенту Колина Фёрта, нашла все статьи в газетах. Мне правда казалось, что он согласится, – скоро ведь выходит «Крайнее возбуждение», им понадобится реклама.

– И что же?

– Перезвонили и сказали, что он слишком занят.

– Ха! В общем-то, именно по этому поводу я и звоню. Джером говорит, он знает…

– Том, – опасливо осведомилась я, – это случайно не Навязчивое Упоминание?

– Нет-нет… я не собираюсь с ним снова встречаться, – неубедительно соврал Том. – Но в любом случае Джером знаком с парнем, который работал с Колином Фёртом на его последнем фильме, вот он и спрашивает: хочешь ты, чтобы он замолвил за тебя словечко?

– Да! – взволнованно воскликнула я.

Понимаю, для Тома это просто очередной предлог поддержать связь с Претенциозным Джеромом; но ведь все поступки человека – смесь альтруизма и собственного интереса; и потом, вдруг Колин Фёрт согласится! Ура, это идеальная работа для меня! Ездить по всему миру и брать интервью у знаменитостей. А ещё заработаю деньги, перезаложу квартиру, заплачу за крытую террасу-кабинет; потом бросаю ненавистную подёнщину в «Британии у экрана» и работаю дома. Да! Всё встает на свои места! Сейчас позвоню Гари. Нельзя ожидать, что всё изменится, пока сама не изменишься. Беру свою судьбу в собственные руки! Точно – нечего лежать в постели и предаваться меланхолии. Встану и поделаю что-нибудь полезное, например… Хмм… Покурить? О боже! Не могу вынести мысли, что Марк Дарси звонит Ребекке и описывает ей все незначительные события своего дня, – как мне обычно. Нельзя, нельзя мыслить негативно! Может, Марк и не встречается с Ребеккой, а вернётся и будет со мной! Видали? Ура!

• Предыдущая
• 26/70
• Следующая