Квест а, б,в, г… (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 12

— Что, еще и у них планы? — удивилась горничная, оценивая обнаженного по пояс князя и разводы помады на его груди. — Они тебя явно переоценивают.

— Потом хохмить будешь, — кратко намекнул Бро. — Говорю же, дело серьезное.

— Так, дай мне что-то накинуть. Уставился, как на бесплатную порнуху.

Князь поднял среди разбросанной одежды первое, что попалось — оказалась рубашка конюха — но горничная особо протестовать не стала. Бро тактично отвернулся, давая девушке сняться с жеребца, но времени впустую терять не стал:

— Итак, место мы знаем, хотя лично мне оно ничего не говорит. Что такое Новокитежск? Что можешь сказать по этому поводу?

— Что ты наглый урод. Тут оставалось-то минуту-две. А про Тмутаракань я когда-то читала. Место такое было старинное, фэнтезийное, там грифоны водились. На курганах жили.

— Гм, здесь в коридорах грифонов пока не было. Вот и не будем их дожидаться. Раз про местность нам известно только то, что она есть, и с историческими событиями мы ее связать не можем, остается вычислять дату методом тыка. Крайние 1054-й и 1097-й года отметаем — тогда дворников еще не было. И шампанского, тоже. У вас, кстати, тут ничего попить нет?

— Какие дворники⁈ Какое шампанское? Ты вообще с кем там… — ужаснулась горничная-графиня, кутаясь в безразмерную рубашку. — И отчего этот фон Штернберг умер?

— Да какая разница? Сосредоточься на датах. 1918 тоже отклоняем, тогда уже рапир не было.

— У тебя, кстати, была не рапира, а шпага. Это до того была, как ты ее сломал, — влезла девчонка. — А что, этот Штернберг точно был Отто Людвиг?

— Точно. Не отвлекай. Шпага, рапира — да какая разница, никакого от них обеих толку, — зарычал Бро. — У нас остается 1825-й, 1606-й и 1596-й…

— Я бы 1606 выкинула. Цифра уж очень нехорошая, на 666 похожа, — брякнула горничная.

— Да ты и в мистику веришь, что ли? — не сдержался Бро. — Ведьмы, ступки, числа дьявола, баскервильские собаки?

Горничная обернула излишек ткани вокруг талии, разом став стройнее и наглее:

— Чем собаки хуже медведей? И ты меня не обрывай! Я про фон Штернберга спрашиваю! Я, может, про него читала!

— Не гони. Что ты про него читать могла? Хотя если он из декабристов…

— Вовсе нет! Он загадочный пират и разбойник. Держал в заточении девушек. Это на каких-то ветреных островах было, название я, правда, не помню.

— Мы не на Карибах, а в Новокитежске, — хмыкнул Бро. — Приди в себя. Какие тут пираты? Речные из бульбаков?

— Еще раз это дурацкое слово скажешь, нос сломаю! — процедила трепетная дева. — У меня знаешь, какой удар лбом⁈

— Представляю. Но про этих… речных я просто еще не запомнил. А вовсе не специально, извини.

— Ладно, просто не отвлекай меня — горничная-графиня нервно взъерошила темную челку, явно не нарочно показав грудь в вороте рубашки. — Я определенно читала про Штернберга. Жуткая, романтичная история. Мороз по коже. Понятно, что наполовину выдумка, но все равно. У него еще двойная фамилия была… э-э… Штернберг-Унгерн, не, наоборот — Унгерн-Штернберг!

Бро, осознавший, что и сам отвлекается (эх, надо было с француженкой чуть дольше задержаться, сейчас был бы спокоен как замороженный мамонт), вздрогнул:

— Путаешь. Барон Унгерн — это другая эпоха. Его персонаж мне в игре попадался. Там пулеметы, скачки, магия, зомби. В общем, это не здешнее время по техническим причинам.

— Что, и твой Унгерн тоже бароном был? — двоечница заколебалась. — Может, твой внук моего? Или правнук?

Версия была не такой глупой. Бро прикинул — по возрасту вполне мог быть отдаленный наследник. Тут главное, по Октябрьской революции сориентироваться — ее дату хоть точно помнишь…

— Что замолк? — нервно зашипела горничная. — Видишь, он зашевелился уже!

Ее любовник действительно проявил некоторые признаки жизни и потянулся к ушибленной голове.

— Ну, я считаю. Методом исключения получается, что 1596-й тоже отклоняем… — попытался объяснить Бро.

— Что тут считать⁈ Бей! Мешать же будет!

Князь Волков двинул эфесом пытавшегося сесть несвоевременного свидетеля. Во второй раз получилось даже лучше.

Двоечники посмотрели на вновь лишившегося чувств мужчину.

— Удар у тебя ничего, поставлен, — признала бесчувственная горничная.

— Это да. Но извини, а почему ты… ну, все-таки графиня, пусть и инкогнито. И вдруг с кучером?

— Что за предрассудки⁈ — возмутилась девчонка. — Он симпатичный, накачанный, догадливый… Я мужчин терпеть не могу, но этот же явно не самый худший. По сомнительным красоткам не имеет привычки таскаться. И потом — он не кучер.

— А кто?

— Шпион. Тоже инкогнито…

— Да ладно, не могут же все вокруг… — закончить Бро не успел.

В комнату ворвалась мадмуазель д’Обиньи — на ней был камзол князя, чулки, красно-черные боевые перчатки и шпага в грозно вскинутой руке.

— Скотина и подлец! Diable! Канальи! Думали, я вас не найду⁈ Ваше сиятельство, вот этого я от вас не ожидала! С шлюшкой-горничной⁈

— Пошла вон, лягушка! — взвизгнула горничная и метнула в агрессоршу кучерский сапог.

Сапог был мгновенно располосован клинком, француженка в ярости кинулась на графиню. Бро едва успел перевернуть навстречу взбешенной фехтовальщице постель со всем содержимым (благо, бригадная сила в мускулах пусть и не кучерской рельефности, но имелась).

— Тысяча чертей! — д’Обиньи приостановилась, несколько удивленная — крупными обнаженными мужчинами в нее кидались редко. — Стерву я заколю, а вы, князь, станете моим проводником, но уже без ушей.

Лично у Бро не имелось сомнений, что сказанное отнюдь не пустая угроза. Горничная тоже заметно побледнела и попятилась к окну. Вообще обе девушки сейчас были парадоксально хороши: полуодетые, частично в мужской одежде, готовые драться насмерть, дерзкие… Даром что феминистки, засмотреться можно.

Но любоваться было некогда.

— 1825? — заорал Бро.

— Да! — завопила горничная, швыряя навстречу атакующей шпаге вазу (на этот раз ночную).

— Наш ответ: Российская империя, город Новокитежск, год 1825! — отчетливо прокричал князь Волков.

Ворочавшийся на полу кучер-шпион попытался вмешаться:

— О майн гот, вы, грязные свинь…

Дослушать про свиней не довелось: Бро оказался в своей квартире, в смысле, не в своей, но московской ХХI века. В руке зажат огрызок шпаги, на груди помада, бок крепко расцарапан и именно сейчас принялся жутко ныть…

Глава-параграф №4. О стенах, огнях, звонах и коштах

Первым делом Бро доковылял до холодильника и скрутил голову бутылке минеральной воды. Напился, полегчало. Да, до таинственного погребца с шампанским добраться не удалось. Где ж эти тайные погребцы тогда обустраивали? Ну ладно. Практически цел, выбрался…

— А что это вообще было? — спросил Бро у холодильника.

Новый агрегат молчал, кажется, с некоторым сочувствием, но совершенно безответно. Да, помощи от техники не будет. Как объяснить произошедшее? Тысяча чертей-каналий, может, это все-таки баги-глюки от переутомления?

Бро посмотрел на свои ноги. Босые. В смысле, совсем босые: сапог, шпор, лосин-рейтуз нету. Трусов тоже. Синяки есть. И чувство некоторого недоделанного удовлетворения. С этим чувством понятно. С трусами непонятно. Там их вообще не было, но перед этим… безумным вариантом экзаменационного задания они точно были. Вдруг трусы там остались — в Новокитежске? Найдут их, отдадут в полицию, та опечатает, отправит в контрразведку, и в истории страны начнутся необратимые изменения. Кино такое было, там не то что полноценные трусы, просто бабочку задавили и понеслось. А кто будет виноват? Князь Волков, который ни единой даты не знал.

Бро с горечью приложился к горлышку. И трусы отсутствуют, и малейший порядок в мыслях отсутствует. Нужно в бригаду возвращаться, а то прямая дорога в психбольницу.

Трусы нашлись — лежали у компьютерного кресла вместе с остальной домашней одеждой. Находка неожиданно приободрила, возвращенец направился к холодильнику и СВЧ, поставил разогреваться полуфабрикат и немедля взял со стеллажа книги…