Последние часы. Книга III. Терновая цепь - Клэр Кассандра - Страница 17

– Люс, – произнес он, переступая через порог. – Все хорошо…

Люси бросила на него благодарный взгляд, потом вздрогнула – это Уилл, вытащив из ножен клинок, бросился к Джессу Блэкторну и схватил его за ворот рубахи. Голубые глаза свирепо сверкнули. Сжимая в руке кинжал, Уилл с силой толкнул Джесса к стене.

– Злой дух, – прорычал он. – Что ты сделал с моей дочерью, как ты заставил ее вернуть тебя в мир? Где Малкольм Фейд?

– Папа… постой, не надо… – Люси хотела подойти к отцу, но Джеймс поймал ее руку. Он редко видел отца в гневе, но тот обладал взрывным темпераментом, причем опасность, угрожавшая семье, приводила отца в ярость мгновенно.

– Tad, – настойчиво произнес Джеймс. Он называл Уилла валлийским словом, означавшим «отец», только когда хотел привлечь его внимание. – Подожди.

– Да, прошу тебя, подожди, – вмешалась Люси. – Прости, что я уехала, никому не сказав, но ты не понимаешь…

– Я понимаю, что это было трупом, в который вселился Велиал, – рявкнул Уилл, держа клинок у горла Джесса.

Тот не пошевелился; он не двигался с того момента, как Уилл схватил его, не произнес ни слова. Он был очень бледен (еще бы ему не быть бледным, подумал Джеймс), но его зеленые глаза горели. Руки безвольно висели вдоль тела, словно он всем своим видом давал понять, что не представляет угрозы.

– Я понимаю, что у моей дочери доброе сердце, и она думает, что может спасти всех бездомных котят и птенцов, выпавших из гнезда. И еще я понимаю, что мертвые не могут воскреснуть, а если такое происходит, живым приходится платить за это высокую цену.

Джеймс, Люси и Магнус заговорили одновременно. Уилл что-то сердито рявкнул, но Джеймс не разобрал его слов. У Магнуса был вид человека, доведенного до белого каления. Он щелкнул пальцами, на пол посыпались синие искры, и в доме неожиданно стало очень тихо. И не только в доме – даже ветер, завывавший над утесами, подчинился чарам Магнуса и умолк.

– Довольно, – отрезал маг. Он стоял в дверном проеме; шляпа слегка съехала ему на лоб, и вся его фигура представляла собой воплощение безмятежного спокойствия. – Если мы собираемся обсуждать некромантию, или возможность некромантии, напомню, что это моя специальность, но никоим образом не ваша. – Он пристально смотрел на Джесса, и взгляд его зелено-золотых глаз выражал глубокую задумчивость. – Он может говорить?

Джесс приподнял брови.

– Ах да, и верно, – вздохнул Магнус и снова щелкнул пальцами. – Заклинание Молчания больше не действует. Говорите.

– Я говорю, – бесстрастно произнес Джесс, – когда мне есть что сказать.

– Интересно, – буркнул Магнус. – А кровь у него идет?

– О, нет, – воскликнула Люси. – Не нужно поощрять моего отца. Папа, не вздумай…

– Люси, – перебил ее Джесс. – Все хорошо.

Он поднял руку – ту, на которой чернела украденная руна Ясновидения. Повернул ее ладонью вверх и прижал к острию кинжала Уилла.

Ярко-красная кровь выступила вокруг лезвия, потекла по запястью и впиталась в манжету белой рубашки.

Магнус прищурился.

– А это еще интереснее. Ну хорошо, мне надоело мерзнуть в дверях. У Малкольма должно быть нечто вроде гостиной; он любит житейский комфорт. Люси, отведите нас туда.

Когда они собрались в небольшой зале – к удивлению Джеймса, комната оказалась уютной и обставленной со вкусом, – Уилл и Джеймс расположились на диване. Люси осталась стоять и наблюдала за тем, как Магнус, усадив Джесса перед камином, проводил нечто вроде полного магического обследования.

– Что вы ищете? – спросил Джесс. Джеймсу показалось, что он нервничает.

Магнус на миг встретился с ним взглядом, и на кончиках его пальцев заплясали синие искорки. Некоторые запутались в волосах Джесса, черных и блестящих, как надкрылья жука-скарабея.

– Смерть, – ответил чародей.

Джесс был мрачен, но безропотно терпел. Джеймс подумал, что бедняга, конечно, должен был научиться терпению за свою полную несчастий жизнь – и кстати, можно ли это назвать жизнью? Когда-то он жил, верно; но во что он превратился после смерти? В какой-то дух, «жизнь по смерти», чудовище из поэмы Кольриджа?[16]

– Он не мертв, – возмутилась Люси. – И никогда не был мертв. Дайте мне объяснить.

Голос у нее был усталый – Джеймс вспомнил, что тоже чувствовал неимоверную усталость, когда делился со взрослыми своими секретами в придорожной гостинице. Скольких неприятностей и хлопот можно было бы избежать, если бы они все с самого начала доверились друг другу, подумал он.

– Люс, – мягко произнес Джеймс. Она выглядит изможденной, думал он, девочка повзрослела с того дня, когда он видел ее в последний раз – и в то же время казалась совсем юной. – Расскажи нам.

О многом из того, что рассказала Люси, Джеймс догадывался, по крайней мере, в общих чертах. Сначала она изложила историю Джесса, описала то, что сотворили с ним Велиал и его собственная мать. Джеймсу было кое-что известно: например, он знал, что Велиал воспользовался услугами продажного мага Эммануила Гаста, и тот поместил в тело новорожденного Джесса частицу демонической сущности. Когда настало время наносить первые Метки, эта сущность «убила» Джесса, и Татьяна превратила умирающего сына в живого мертвеца: по ночам он был призраком, а днем лежал в гробу. Знал, что она сохранила его последний вздох в золотом медальоне, который теперь носила на шее Люси, в надежде когда-нибудь с помощью этого медальона вернуть Джесса к жизни.

Рассказала она и о том, как Джесс пожертвовал своим шансом на возвращение ради того, чтобы спасти его, Джеймса.

– Спасти? – Уилл наклонился вперед. Он хмурился, но это был признак глубокой задумчивости, а не гнева. – Но как?..

– Это правда, – подтвердил Джеймс. – Я его видел.

Над ним склонился юноша с темными волосами и глазами цвета листьев боярышника; силуэт юноши постепенно расплывался, подобно облаку, которое разгоняет ветер.

– Ты сказал: «Кто ты?», – напомнил Джесс.

Магнус закончил свой осмотр. Джесс стоял, опираясь на каминную полку; у него был такой вид, словно история Люси, произнесенная вслух, – которая, конечно, была и его историей, – тоже высасывала из него энергию.

– Но… я не мог тебе ответить.

– Я помню, – сказал Джеймс. – Спасибо тебе. За то, что ты спас мне жизнь. Прежде у меня не было возможности поблагодарить тебя.

Магнус кашлянул.

– Пока достаточно сентиментальных речей, – объявил он, явно желая предупредить Уилла, который, похоже, собирался вскочить с дивана и заключить Джесса в объятия, как родного сына. – Мы более или менее хорошо представляем, что произошло с Джессом. Но вот чего мы не понимаем, дорогая Люси, так это того, как вы вернули его из состояния, в котором он находился. Однако, боюсь, мы обязаны спросить.

– Сейчас? – сказал Джеймс. – Уже поздно, она, должно быть, устала…

– Ничего страшного, Джейми, – перебила Люси. – Я хочу рассказать об этом.

И они узнали о том, как она обнаружила свою власть над мертвыми. Это была не просто способность видеть призраков, когда они желали оставаться невидимыми – таким даром были наделены и Джеймс с отцом. Люси могла повелевать духами. История сестры напомнила Джеймсу знакомство с его собственными скрытыми силами и те смешанные ощущения, которые принесло ему это открытие. Смесь стыда и чувства всемогущества.

Ему хотелось встать, обнять сестру. Особенно в те минуты, когда она говорила о ночи на берегу Темзы, о том, как она вызвала целую армию утопленников и приказала им вытащить Корделию из воды. Ему хотелось сказать, как многое для него значит спасение Корделии; хотелось рассказать о смертельном страхе, который охватывал его при мысли, что он может потерять жену. Но он молчал. Люси до сих пор считала, что он влюблен в Грейс, и Джеймс понимал, что после таких речей она сочтет его ужасным лицемером.

– Должен сказать, меня задело то обстоятельство, – заметил Магнус, – что за советом относительно Джесса вы отправились не ко мне, а к Малкольму Фейду. Обычно именно я являюсь тем магом, которого Сумеречные охотники отрывают от дел в первую очередь, и я считаю это доброй традицией.