Главред: назад в СССР 3 (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 10

Глава 5

Рабочий день уже завершился, и я не стал заставлять водителя ждать меня. Попросил высадить у отделения милиции и спокойно ехать домой. А я уж потом сам доберусь на автобусе. Разрешение на разговор от Поликарпова у меня было, примерный план тоже. Непонятной оставалась только возможная реакция Котенка, но я твердо решил добиться своего.

— О, Евгений Семеныч! — в коридоре мне попался Апшилава. — Какими судьбами к нам?

— Да знакомого проведать пришел, — я улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия. — Сидит тут один, скучает.

— Понятно, — ухмыльнулся Эдик. — А я уж думал, Величук пошутил… Говорит, Котенка нужно в отдельную комнату для допросов, какой-то важный тип приедет из КГБ. Сам полковник Смолин лично звонил, инструктировал. Так это ты, что ли?

— Нет, товарищ следователь, полковник имел в виду меня, — послышался знакомый голос, и мы c Апшилавой, синхронно обернувшись, увидели Поликарпова. — Где задержанный Котенок?

Чекист предъявил Эдику развернутое удостоверение, чтобы не было вопросов, и следак вытянулся в струнку.

— Пойдемте, — кивнул он. — Дежурный его уже привел из КПЗ, так что сидит, дожидается.

— Постойте, Евсей Анварович, — я недоуменно смотрел на Поликарпова. — Мы же договорились?..

— И все по-прежнему в силе, — сдержанно улыбнулся чекист. — Пообщаемся c Котенком вместе, вы же понимаете, что речь идет o государственной безопасности…

— Евсей Анварович! — я начал раздражаться, и Поликарпов, недовольно взглянув на меня, повернулся к растерянному Апшилаве.

— Товарищ, оставьте нас, пожалуйста.

Эдик понимающе кивнул и, объяснив, как нам найти комнату c Котенком, спешно удалился. А я, едва Апшилава скрылся за углом, тихо заговорил c чекистом.

— Евсей Анварович, разговора не будет, если мы пойдем вместе. Нашему подопечному не нужен еще один допрос, неужели вы не понимаете?

— Кашеваров, — устало вздохнул Поликарпов. — Вы всерьез думаете, что вам разрешили бы разговор c Котенком без присутствия кого-то из комитета? Скажите спасибо, что это я, a не кто-то, кому плевать на вас и на Котенка.

— Он не будет говорить c вами, — я упрямо помотал головой. — Или будет, но вряд ли откровенно. Разрешите мне пообщаться c ним один на один под мою личную ответственность. Ну, не знаю, хотите, я нашу беседу на диктофон запишу?

— Давайте так, — чекист подумал и, по всей видимости, решил предложить мне компромиссный вариант. — Мы беседуем втроем, и если он не идет на контакт, я буду говорить c моим руководством насчет вашей встречи уже тет-a-тет. Согласны?

— Евсей Анварович, — я посмотрел Поликарпову прямо в глаза, искаженные толстыми линзами очков. — Зачем эти сложности? Все равно Котенка бы скоро выпустили, и никто бы не помешал нам c ним встретиться просто так…

— А вот это вряд ли, — оборвал меня чекист и жестом предложил проследовать к комнате для допросов. — В связи c известными нам обоим обстоятельствами все активные диссиденты находятся под негласным наблюдением. Вы же понимаете, что эксперимент экспериментом, но без контроля комитет это все равно не оставит?

— Понимаю, — сухо ответил я, останавливаясь перед неприметной дверью, которую стерег рослый милиционер.

— Вот и давайте не пороть горячку, играя в Штирлица, — Поликарпов смерил меня взглядом, — a будем работать сообща, как и договаривались. Откройте, пожалуйста.

Чекист показал красную книжечку сержанту, и тот, отдав честь, пропустил нас в небольшую комнатенку co столом и привинченными к полу стульями. Вон оно как, значит.

— Тогда просто отдайте мне инициативу в разговоре и не вмешивайтесь, — быстро и тихо, чтобы меня услышал только Евсей Анварович, сказал я. — И подыграйте…

За дальним концом сидел нахохлившийся Котенок, c интересом рассматривающий меня и c подозрением — Поликарпова.

— Здравствуйте, Котенок, — вежливо произнес чекист. — С вами хочет поговорить товарищ Кашеваров. Вы же не против?

— С идеологическим противником? — скрипнул диссидент, сверкнув очками и зубами. — Что ж, дебаты в тюремной камере — это любопытно…

— Не ерничайте, Алексей, — сказал я, усаживаясь на жесткий стул. Черт, как неудобно! Хотел его придвинуть поближе и чуть равновесие не потерял, забыв, что он привинчен к полу.

— Осторожнее, Евгений Семенович, — ухмыльнулся Котенок. — Моя милиция меня бережет — сперва посадит, потом стережет.

И он, довольный собой, засмеялся, откинувшись на своем стуле и брызнув слюной.

— Смешно, — улыбнулся я. — Но я не шутить пришел, товарищ Котенок…

— Гусь свинье не товарищ, — перебил меня диссидент. — Давайте без этих ваших обращений…

— Да я такой гусь, — я прищурился, — что c любой свиньей сойдусь. Дальше будем в остроумии упражняться или к делу перейдем? Меня, вообще-то, дома ждут.

— Так и шли бы, — Котенок отвернулся.

— И пошел бы. Вот только сначала c вами поговорю, — я гнул свою линию. Мы все же не в детском саду, чтобы на слова обижаться. — Итак, Алексей, для начала — я верю, что «Любгородского правдоруба» создали не вы.

— Да? — Котенок продолжал буравить взглядом стену. — И чем же я заслужил доверие редактора районной газеты?

— Тем, что вы идейный, — ответил я. — С вашими взглядами можно не соглашаться, но стоит признать, что вы отстаиваете их последовательно.

— И что? — диссидент все еще не повернул голову.

Я украдкой посмотрел на Поликарпова: он прислушался ко мне и не стал встревать в диалог. Просто сидит рядом и наблюдает за нашим противостоянием.

— А то, — улыбнулся я, отвечая Котенку, — что авторы «Правдоруба» могут действовать исключительно ради денег. Или из собственных политических амбиций. Еще и вас подставили, чтобы убрать конкурента.

Теперь Алексей c интересом повернулся ко мне. В глазах мелькало недоверие, но необходимое зерно уже было посеяно.

— За деньги? — наконец, переспросил он. — За чьи?

— Это выясняется, — я выразительно посмотрел на Поликарпова, и тот серьезно кивнул, как будто бы подтверждая мои слова.

У меня c души камень свалился. Честно говоря, я не предусмотрел того, что чекист пойдет co мной и будет участвовать в беседе. Поэтому план «Б» у меня родился буквально на ходу — я хотел использовать те же аргументы, что задумал для разговора наедине, но участие конторского добавляло моим словам правдивости.

— Ну, тут вариантов немного, — Котенок беспечно махнул рукой. — Или американцы, или британцы. Англичанка гадит, как говорится… Иного в нашей конторе не предусмотрено.

— Ошибаетесь, Алексей, — я покачал головой. — На самом деле и внутри страны могут быть силы, пытающиеся раскачать лодку и ждущие удобного момента, чтобы включиться в большую игру. Вы же умный человек, понимаете, что даже в такой однопартийной стране, как наша, есть люди c разными интересами. Даже среди тех, кто каждый день гуляет по площади из красного кирпича. И некоторые готовы ради них на любые жертвы.

Оба — и Котенок, и Поликарпов — сейчас внимательно смотрели на меня. И оба c искренним интересом. Чекист наверняка думает, что я тут сценку разыгрываю, и это отчасти так и есть. Однако мое послезнание будущего сидит в голове не просто так. Действительно же, именно сейчас, на волне перестройки, зреет раскол — уже очень скоро начнут появляться не только серые кардиналы внутри КПСС, но и общественные движения, a еще открытые политические партии вроде того же «Демократического Союза» Валерии Новодворской. А там и ЛДПСС не за горами, организация молодого Жириновского…

Только наивный может думать, что эти силы и другие, подобные им, вдруг возникнут из ниоткуда в восемьдесят восьмом. Разумеется, все это зреет годами, если не десятилетиями, и при первой же возможности протест выходит наружу.

— Это правда, Евсей Анварович? — Котенок неожиданно обратился к Поликарпову, будто к старому знакомому. Впрочем, сам же чекист говорил, что Алексей у них на крючке.

— Это вполне вероятно, — туманно, но в то же время уверенно ответил конторский.