Вперед в прошлое 3 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 14

— Ладно, нарекаю тебя скворцом! — Я торжественно вручил Юрке сачок, приготовил ящики: для целых абрикосов и для битых.

— Ура!

С ловкостью кота Каюк вскарабкался на дерево и принялся ловить плоды сачком. Я решил его немного замотивировать:

— Хочешь перейти на зарплату? — спросил я.

Каюк так и замер с вытянутой рукой, опустил сачок, посмотрел сверху.

— Не понял…

— Ты ж работаешь, помогаешь. Справедливо, если будешь получать зарплату. Бабушка тебе платит по пятьсот рублей время от времени, а если — каждый день?

Юрка присвистнул.

— Было бы круто!

— Значит, с сегодняшнего дня…

Каюк разразился матом, но я успел схватить абрикос, летящий мне прямо в лицо. Поймал не только плод, но и недовольный взгляд Боцмана, который приготовился наслаждаться вкусом.

Пока мы занимались, бабушка и мама накрывали на стол, бегали туда-сюда, резвые и довольные. Вскоре приехали Наташка с Борисом, подошли к нам и сменили меня, я тоже полез на дерево.

— Мистер Гнусь есть? — спросил Борис.

До меня сразу дошло, что он имеет в виду двоюродного братца Андрюшу. Вот на ком я проверю способности! Хуже ему точно не будет.

— Скоро приедет.

Только я проговорил, появилась оранжевая «жулька» Толика. На втором сиденье угадывалась тетя Ира, есть ли с ними Андрей, было непонятно.

— Слезаем, — скомандовал я Каюку.

Неужели и такое простое мое желание я ему навязываю, и надо быть осторожнее с высказываниями? Но невозможно ж себя контролировать постоянно.

— Мистер Гнусь едет, — сказа я своим, и Борька набычился, сжал кулаки.

Наташка тоже напряглась. Мы с Каюком принялись выносить ящики. «Жулька» припарковалась, вышла тетя Ира, кивнула нам и рванула к матери и сестре.

Андрей тоже приехал. Всем своим видом делая нам одолжение, он вылез из машины.

— Привет, барыги!

— А ты чего сзади, как школьник? — парировал я.

— Ага, ездишь, где катаются наши ящики, — фыркнула Наташка.

— Эт не ваши ящики, а бабкины.

— Человек-летучая мышь, женщина-кошка и вот он, человек-ящик, — сострил Борис.

Вот и настало время проверить суггесторные способности.

— Андрей, — проговорил я, прямо глядя ему в глаза, — давай ты вообще не будешь замечать нас? А если вдруг заметишь, обратишься на «вы» к любому из нас.

Андрюша запрокинул голову и заржал.

— С хера ли? Ты нормальный ваще?

Сработало? Похоже нет.

— Андрюша, — попробовал я иначе, — вон, видишь, Боцман. Вот иди над ним доминируй.

— Чего-о-о? — прищурился он.

— Видел, как собачка собачку, даже если они оба кобели?

Наташка засмеялась, Борис не понял. Я продолжил:

— Если собака хочет показать, что она главная, она хватает другую собаку за холку и совершает фрикции. То есть возвратно-поступательные движения. Типа я твой труба шатал. Так вот, ты нихрена не главный, общаться мы с тобой не хотим, пошел вон!

Андрей налился дурной кровью, уши его заалели ломтиками помидоров. Он набрал в рот воздух и собрался обрушить на нас все свое презрение, но из кухни вышел Толик, и братец просто показал мне кулак, я кивнул.

Мы с Толиком погрузили ящики и, пока женщины готовили еду, поехали на вокзал, прихватив Каюка, который отпросился на море, чтобы не терпеть Андрюшу. Причем я сел на переднее сиденье и показал средний палец наблюдающему за нами кузену. Всю дорогу, где-то полчаса, я думал о суггестии. Все-таки показалось? Но совпадений слишком много, чтобы сбрасывать способности со счетов. Вспомнилось, что и отмороженному Русе я тоже приказывал обходить меня десятой дорогой.

Или у способности, как в компьютерных игрушках, есть откат: ее снова можно применить, когда пройдет определенное время, а пока — хоть убейся?

А может, она действует не на всех? Это было бы логично, потому что иначе я получаю сумасшедшее преимущество, и у обычных людей нет шансов.

Как это выяснить и проверить? В игрушке хоть текст-подсказка есть, а тут тычешься, как слепой щенок.

Если есть откат, лучше пока отложить попытки и не мучиться неведением, а позже проверить способность на человеке, которому корректировка точно пойдет на пользу.

Благодаря раздумьям время пролетело незаметно, вместе с Толиком и Каюком мы оттащили товар на перрон, было около тридцати килограммов абрикосов, я расплатился с проводниками, сунул Толику семьсот рублей за извоз — он брать не хотел, пришлось настоять. И если туда он ехал надутым, то на обратном пути повеселел.

Леха Каналья угодил в больницу — ремонт «Победы» откладывается, так что знакомых водителей надо прикармливать и беречь.

Ну все, начало равноправного сотрудничества с родственниками положено. Мы уже более-менее сработались, и, если Андрюша совсем попутает берега, и я его заломаю на радость брату и сестре, вбить клин между мной и Толиком он не сможет. Да и постесняется признаться, что мелочь пучеглазая его одолела и унизила. А заодно я проверю, научил ли это тело хоть чему-то за полтора месяца. По идее должен, на тренировках уже выживаю и подтянуться могу пять раз, а в той жизни в этом возрасте болтался, как свиная тушка на крюке. Как все-таки податлив растущий организм! Чтобы достичь таких результатов в зрелом возрасте, качаться нужно около года.

К бабушке мы приехал в полшестого.

Все было, как несколько недель назад, когда моя идея заработать стартовый капитал на фруктах не нашла понимания. Так же из распахнутых окон лилась современная русская попса: «Зина, Зина Зина продавец из магазина» — доносился женский смех, вот только Толик приехал недавно, потому не пахло шашлыками на весь двор.

Когда мы с ним вошли в зал, взрослые сидели на диване и рассматривали семейный альбом, бабушка что-то рассказывала командирским тоном. Наташка и Борис с похоронным видом присутствовали тут же. Я поискал взглядом Андрея и не нашел его. Ага, значит, он на улице, и брат с сестрой боятся выходить.

Толик потер руки и занял свое место во главе. На столе стояли напитки, тарелки и овощи. Мама и Ирина пошли за горячим, вернулись вместе с Андреем, который зыркнул на меня волком и, пока никто не видит, крутнув кулаками, показал, как сворачивает мне шею. Я улыбнулся и понял вверх большой палец — Андрей покраснел, раздул ноздри.

Взрослые были заняты собой и не заметили назревающий конфликт.

— Дети, просим к столу! — проговорила веселая и уже изрядно пьяненькая Ирина.

Андрюша прошелся к дивану и демонстративно развалился в середине, чтобы мы не смогли скучковаться. Я принял вызов и, улыбаясь, занял место по левую его руку, говоря:

— Спасибо, что позаботился!

Наташка поняла мою задумку и плюхнулась справа, оперлась о спинку. Я нашел взглядом маму и ненадолго забыл о двоюродном братце. Она светилась, на щеках появился румянец, в глазах — живой огонь.

— Давайте выпьем за здоровье нашей Оленьки! — поднимаясь, провозгласил Толик. — Многих лет!

— И счастья! — сказала Ирина, вставая и обнимая Толика. — У тебя чудесные, такие талантливые дети! Они сделали невероятное! За вас, родные!

Бабушка смахнула слезу. Чокнулись. Выпили. Опять чокнулись. Снова выпили. Завели разговор о бизнесе. Про то, как я удачно продал кофе, никто не знал в подробностях, и не нужно, а то им тоже захочется, и перебьют мне всю торговлю.

А вот про наши приключения с овощами бабушка рассказала в красках — и о сумасшедшей прибыли, и о том, как кавказцы хотели нас изгнать, а менты — ощипать. Алчный блеск в глазах Ирины сменился настороженностью, желание сделать так же и преуспеть — страхом все потерять.

Я дополнил рассказ двумя ночами на третьей полке, ментами, трясущими стихийных торговцев, и отсутствующими торговыми местами. Закончил так:

— Сейчас у нас по сути семейный подряд: дед получает товар и продает, мы здесь его товаром обеспечиваем. Туда-сюда не накатаешься. Вот если кто-то из вас уволится и останется в Москве…

— Зачем увольняться? — то ли удивилась, то ли возмутилась Ирина. — У нас есть Андрей.