Егерь императрицы. Гвардия, вперёд! - Булычев Андрей Алексеевич - Страница 2

Дуров окинул взглядом стоящего рядом стрелка со штуцером и задал вопрос:

– Вас же вроде для особого пригляда с нами выставили, чего же тогда не пошёл?

– Дык приметно это слишком, ваше благородие, – пожал тот плечами, – мы-то ведь уже примелькались здесь, стоя у шатров. А как за спиной им идти, так они бы меня тогда сразу распознали. Пусть уж квартирмейстерские им в спину дышат, они-то ведь совсем невидные, всё время в тени держатся. Да и не все ведь иноземцы отсель ушли, трое лишь только. А ну как тут другие чего вдруг худое затеют, а пригляда-то и нет, так что я уж лучше постою.

– Ну-ну, тебе виднее, – кивнул поручик. – У ваших капральств особое задание от господина полковника, туда не лезу. Ну а вам внимательней глядеть и не зевать! – нахмурившись, поглядел он на своих караульных. – Если кто к шатрам из чужих будет идти, то пропуск у него спрашивайте. Вы тут лица при исполнении и проверять каждого право имеете. Если что не так, печати нет на бумаге или вдруг потёртая она, сразу капрала кричите, а уж он за мной сразу пошлёт. Пошли дальше, Пахомыч, – кивнул он стоящему рядом унтер-офицеру. – Нам ещё караулы у турецких шатров проверять, а это, почитай, половина от всех выставленных.

Поручик отошёл, а Вершков, чуть задержавшись, приглушённо отчитал Южакова:

– Ты, Ванька, болтаешь лишнего много! Чего там про «следом за иноземцами бы пробежался» лопотал, а?! Какое твоё дело за ними вообще с поста бегать? Твоё – это у британских шатров стоять и строгий надзор за соблюдением порядка исполнять. А ты чего, никак караульный пост оставить удумал?!

– Дэк я же это так, к слову просто, Иван Пахомович, – испуганно втянул голову в плечи егерь. – Ну как же это можно да караульный пост свой оставить?

– Ну вот и не болтай, значиться, по-пустому, дурила, – рявкнул рассерженный унтер. – Разговорчивый ты уж больно в последнее время стал, как я погляжу! Как же, отличился в боях, старшим звена поставили! Рукав левый вон лучше отряхни, обтереться уже где-то успел, барбос! Всё, несите службу исправно, вам три часа ещё стоять! – и, развернувшись, побежал следом за дежурным офицером.

– Вот ведь язык мой – враг мой, – чертыхаясь и отряхивая мундир, бубнил Южаков. – Примечай, Кузька, краткий доклад начальству завсегда больше, чем длинный, нравится. Ты ему хочешь угодить, побольше полезного поведать, а оно видишь, как получается. Ну всё, сбил вроде грязь? – спросил он у молодого егеря.

– Да чисто уже давно, Иван Степанович, – протянул тот.

– А ну-ка тихо вы, отряхивальщики! – вдруг коротко рявкнул Прохор.

Из самого большого британского шатра выскользнул долговязый малый и, прижав под мышкой какой-то свёрток, быстро потопал в северную сторону.

Отборный стрелок окинул взглядом окрестности и, не заметив приставленных из квартирмейстерства наблюдателей, нахмурился.

– Все обормоты за теми троими увязались! Ладно, братцы, делать нечего, я за ним вдогонку, это ведь как-никак цельный секретарь главного англичанина. Ежели меня вдруг долго не будет, доложитесь начальству.

– Беги, Проша, – согласился Южаков, – а то ведь у него ноги вона какие длинные, словно ходули, не поспеешь за ним, ежели он за тот ряд палаток сейчас зайдёт. Беги, а мы уж сами тут присмотрим.

– Заходите, господа, – адъютант откинул полу шатра, и трое егерей нырнули в хорошо освещённое масляными светильниками и свечами помещение.

– Ваше превосходительство, полковник Егоров, особый полк егерей, – представился Алексей.

– Секунд-майор Дементьев. Капитан-поручик Осокин, – доложились его офицеры.

– Присаживайтесь за стол, господа, – кивнул на лавки фон Оффенберг. – Сейчас ещё Владимир Семёнович с командиром драгун сюда подойдут, и вот тогда начинать будем.

В шатре уже сидели бригадир Баранов, статский советник Лашкарёв, штабной полковник, ещё два знакомых офицера и Митенька Толстой. Алексей подсел ближе к другу. Рядом с ним разместились и его люди.

– Что-нибудь серьёзное? – спросил шёпотом Митю Егоров. – Случилось чего?

– Сейчас сам всё услышишь, – ответил тот приглушённо. – Небось, и сам догадываешься, для чего вызвали?

– Ну так, в общем, – пожал плечами Алексей. – Если по всем собранным судить…

– Потом пошепчетесь, – буркнул фон Оффенберг. – Передайте полковнику Егорову, – протянул он бумагу стоящему рядом адъютанту. – Алексей, здесь приказ по армии, утверждённый главнокомандующим, сам ведь меня просил быстрее с этим решить. Ну так вот, передвижка на освободившиеся места вследствие увечья твоего заместителя одобрена. Секунд-майор Хлебников из командиров батальона на твоего заместителя переведён, на его бывшее место ротный Ширкин назначен, а уж на место ротного – Вестфален. Ну а полуротного ты уж сам там дальше себе присматривай. Небось, от желающих перевестись из молоденьких прапорщиков и подпоручиков отбоя сейчас нет, ну вот и пользуйся, пока вся армия в одном месте здесь собрана. Потом с этим гораздо сложнее будет.

Полог откинулся, и внутрь шатра зашли полковники Озеров и Остен-Дризен.

– Поручик, выйдите и наружному караулу прикажите, чтобы он более никого сюда не пускал, – кивнул в сторону полога барон. – А дежурному капралу там подскажите, пусть он внешнее оцепление подле шатра усилит.

Адъютант понятливо кивнул и выскочил на улицу.

Генерал подождал, пока рассядутся вошедшие, открыл объёмную папку с бумагами и оглядел всех присутствующих.

– Господа, я смотрю, все на месте. Пожалуй, теперь и начнём. Итак, наша армия сокрушила противника на правом Дунайском берегу, войска генерал-аншефа Гудовича у Кавказских гор, и стало совершенно очевидно, что далее сдерживать нас турки, задумай мы поход за Балканы, не сумеют. Сухопутные войска султана деморализованы и желанием воевать с нами не горят. В Османских провинциях уже второй год идут бунты, казна Блистательной Порты пуста, все государственные дела расстроены, одна лишь надежда на свой флот у Селима Третьего оставалась. Да, да, да, – прищурился он, – это же турки! Вы что же думали, коль они у Галаца переговоры начали, так и всё, выдохнуть можно? Теперь конец всякой войне? Как же! Коне-ечно! Какая уж там, на Кавказе, армянская пословица по этому поводу есть? – повернулся он к статскому советнику.

– Имеешь дело с турком – не выпускай палку из рук, – усмехнулся тот[1].

– Вот-вот, самое то-о! – воскликнул генерал-поручик. – Видно, и матушка императрица с этой пословицей знакома, иначе бы туркам удалось задуманное. Господа, пока мы тут вели переговоры о мире, османы собрали большую эскадру около Стамбула и отправили её в направлении нашего Крыма, намереваясь сжечь там наш, уступающий им числом Черноморский флот, а потом ещё и высадить свой десант на полуострове. Адмирал Ушаков дал противнику решительный бой подле мыса Калиакрия и наголову его разгромил, разметав остатки по всему Чёрному морю. Как передала наша агентура из османской столицы, флагман Капудана-паши в самом жалком состоянии еле смог добраться до Стамбула. Вслед за ним в Константинопольский канал подтянулись ещё шесть весьма повреждённых судов. «Адмиральский корабль тонул и просил помощи», – смаковал фразу из донесения барон. – На берегах Дуная об этом кроме здесь присутствующих знает лишь один светлейший, ну и экипаж того самого галиота, который привёз нам сию радостную весть. Судно, кстати, по указанию князя поставили в дальний затон под карантинный караул, дабы матросы раньше времени не разболтали о морской победе. Так что для турок-переговорщиков вскоре будет ещё один серьёзный конфуз, ну а у нас лишний козырь. Но это всё присказка, а вот теперь, господа, мы переходим к самому главному. Уступки генерал-аншефа Репнина туркам на переговорном процессе князем Потёмкиным признаны в корне неверными. Проект мирного договора, подсунутый Николаю Васильевичу главным драгоманом Порты, светлейший прилюдно изорвал и велел перенести переговоры в Яссы. Послезавтра с утра состоится большой парад, и постепенно все, кто так или иначе вовлечён в дипломатическую работу, будут убывать к новому месту их проведения. И вот тут для нас могут появиться серьёзные угрозы. Сергей Лазаревич, у вас есть что сказать собранным мной офицерам? – повернулся он к статскому советнику. – Может быть, им тоже стоит знать, что же происходит сейчас в высших дипломатических сферах?