Дикая сердцем - Такер К. А. - Страница 49

Я подыскиваю нужные слова, чтобы как-нибудь вернуться к нашему предыдущему разговору, однако Джона тяжело вздыхает.

– Наверное, нам стоит вернуться домой. Не думаю, что кто-нибудь из нас сможет думать о чем-то другом.

Возможно, это и к лучшему.

Я едва успеваю кивнуть, а он уже движется к двери.

* * *

Я бросаю взгляд за плечо, но все, что я вижу, – это зубчатые горные вершины. Хижина и долина уже давно скрылись из виду.

Джона всю дорогу болтает с каким-то пилотом на нашей частоте. И я не могу сказать, наслаждается ли он этой праздной беседой с незнакомцем, или это для того, чтобы избежать разговора со мной.

Однако сейчас меня устроят оба варианта.

Ребенок.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь примириться с мыслью о том, что в двадцать семь лет я стану матерью. Это определенно не входило в мои планы. С другой стороны, переезд на Аляску тоже в них не входил.

Если от кого я и хотела бы родить ребенка, так это от Джоны. Я испытывала это желание в виде мимолетных вспышек и всплесков всякий раз, когда видела, как он с интересом наблюдает за ребенком в продуктовом магазине. Он будет отличным отцом – это качество я даже никогда не рассматривала в парнях, с которыми встречалась, пока не встретила Джону. И эти факты говорят мне, что в конце концов это обязательно произойдет.

Но мы живем вместе всего пять месяцев, а в этом доме – меньше трех. Это слишком рано. Мы только начинаем чувствовать себя парой. Между нами все идеально.

Ребенок же изменит это.

Я вспоминаю Шэрон, двадцатитрехлетнюю женщину, сидящую за администраторской стойкой в «Дикой Аляске», с выпирающим животом, распухшими лодыжками, укачивающую новорожденного ребенка какого-то пассажира. Она призналась мне, что хотела ребенка с семнадцати лет, после своего первого свидания с Максом. А тот факт, что я не испытываю ничего, кроме потрясения и ужаса, говорит мне, что, как бы сильно я ни любила Джону, к этому я еще не готова.

По моему бедру скользит теплая рука. Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с нахмуренным взглядом Джоны. Он улыбается мне едва заметной улыбкой, но ничего не говорит. Кажется, он все же не ненавидит меня за то, что я не испытываю восторга по поводу нашего затруднительного положения, однако он не может скрыть разочарования в своих голубых глазах.

Джона готов окунуться в роль отца хоть сейчас.

– Когда у тебя следующий полет? – спрашиваю я, пытаясь найти безопасную тему для разговора.

– Послезавтра. Я думал, мы могли бы слетать в Бангор. Навестить могилу Рена и повидаться с Агги. Отругать Мейбл, если это заставит ее поумнеть.

– Да, бунтующие подростки отлично на это реагируют, – отвечаю я с сарказмом, отмечая, что Джона сказал это в прошедшем времени, словно полет на запад уже больше не вариант.

– Может, и нет, но мне нужно что-то сказать, пока она не испортила себе жизнь… – Он резко замолкает и хмурится, смотря на измерительные датчики перед собой.

– Что-то случилось?

Он выругивается себе под нос.

– Джона?

Его взгляд мечется между небом впереди и приборной панелью – вверх и вниз, вверх и вниз. И он по-прежнему не отвечает.

Заставляя мой пульс учащаться.

– Джона, что происходит?

– Просто… проблема с давлением масла, – говорит он странно спокойным, отстраненным тоном, от которого его слова звучат еще более зловеще.

– Что это вообще значит?

– Это значит, что мы сейчас будет приземляться.

– Что? В смысле, прямо сейчас?

– Именно.

Я обегаю взглядом наше окружение. Повсюду, куда бы я ни взглянула, зазубренные пики гор и деревья.

– Где?

Он жует нижнюю губу в раздумье, изучая реку под нами.

– Кажется, впереди было озеро. За тем склоном.

– Кажется?

Здесь же все выглядит одинаково. Люди теряются, спускаясь не по той реке; они врезаются в горы, неправильно определяя расстояние до них и делая неверный поворот.

Джона достает из бокового отделения карту и просит меня открыть ее, пока он снижает самолет.

– Можешь найти перевал Рейни?

– Я… э-э-э… – Я вожу пальцем по бумаге. – Я не знаю.

В нашем офисе я довольно хорошо научилась читать карты – когда они расправлены. Но в тесном крошечном самолете, когда мы спускаемся к самым деревьям, получается не очень.

– Дай-ка взглянуть. – Джона внимательно отслеживает траекторию нашего полета, поглядывая на реку среди гор. – Да, вот здесь. Кажется, оно должно быть впереди.

Это уже второй раз, когда он говорит «кажется».

– А мы не можем развернуться и полететь обратно в домик?

Его взгляд снова перемещается на индикатор.

– Нет. Ты же пристегнута, да? – Он быстро оглядывается на меня.

Мой адреналин подскакивает, когда перед мысленным взором проносится искореженная груда металла и струйки крови, стекающие по лбу Джоны. Это был страшный день, который я ни за что не хотела бы пережить снова, и все же мы здесь. И на этот раз в горах, где гораздо более серьезные препятствия, чем кучка камней на поле.

– Джона, мы разобьемся? – спрашиваю я с паникой в голосе.

– Нет, Калла. Мы приземлимся.

И он начинает диктовать наше местоположение по рации, пока мы снижаемся.

* * *

– Мы не умерли. – Я испускаю длинный дрожащий вздох, пока мы качаемся на водной глади в полной тишине.

Джона слабо усмехается, вытирая лоб.

– А ты не очень-то веришь в мои способности к пилотированию, а?

– Верю. Но еще мне показалось, что мы сейчас врежемся в те деревья.

Джона посадил нас так близко к линии деревьев, что я не смогла сдержать крика паники. Даже сейчас мою шею покрывает холодный пот, а вероятность того, что меня стошнит, пятьдесят на пятьдесят.

– Я не был уверен, насколько велико это озеро, и не хотел рисковать, делая второй заход, чтобы обеспечить достаточную полосу.

Особенно учитывая, что он вырубил двигатель еще до того, как поплавки коснулись воды. Я услышала достаточно из его радиопереговоров, чтобы понять суть происходящего. Например, слова «красный», «горит» и «заглох».

Ситуация была гораздо серьезнее, чем говорит Джона.

Он кивает в мою сторону.

– Можешь отпускать.

Я смотрю вниз и вижу, что мои руки так крепко обхватывают ремень безопасности, что костяшки пальцев побелели. Я ослабляю хватку и выглядываю в окно.

– Где мы?

Не считая того, что посреди глуши.

– Здесь. – Джона указывает на озеро на карте, окруженное горами и расположенное слишком далеко от какого-либо города или достопримечательности. Пешком нам не дойти, даже если бы мы очень захотели.

– Тот парень обещал прилететь?

Словно по команде, в наших наушниках раздается мужской голос, спрашивающий, все ли у нас в порядке.

Джона сообщает ему наши координаты, а затем отключает гарнитуру.

– Скоро будет здесь. Мне нужно, чтобы ты слушала и передавала мне любые сообщения от него.

– А куда собрался ты? Мы же посреди озера!

– Мне нужно посмотреть, насколько все плохо.

Джона тянется к сумке с инструментами за моим сиденьем. Его рот оказывается в нескольких сантиметрах от моего. В обычной ситуации он бы уже успел поцеловать меня. Он всегда так делает, когда достает что-нибудь за моим сиденьем.

Но не в этот раз.

И мне очень хочется думать, что это потому, что он слишком сосредоточен на нашей текущей проблеме с двигателем, однако я не могу не беспокоиться, что это может быть и из-за другой, более серьезной проблемы.

Поддавшись импульсу, я наклоняюсь вперед и целую его сама. Джона отвечает – коротким поцелуем, и его тихий вздох пробегает по моей щеке, когда он отстраняется.

– Слушай этого парня, Сэма, хорошо?

– А ты не упади.

Кто знает, насколько глубоко это озеро, а поплавки самолета наверняка скользкие от воды.

Он открывает дверь и уходит. Оставляя меня одну с беспокойством, глодающим меня изнутри.