Скандальный роман с бывшим мужем (СИ) - Акулова Мария - Страница 44

— Ну а мы смогли посмотреть на это всего за двадцать евро. Говорят, в год здесь миллион посетителей. Сотни тысяч детей могут своими глазами увидеть жителей океана и не важно насколько богаты их родители.

— Ты прав, — вздыхаю, — грустно, что в мире столько всего прекрасного, но не у всех есть возможность увидеть это. Но вообще, за такие слова защитники природы расстреляли бы нас.

Смеемся и я не могу оторвать взгляд от Игоря. Сердечко в груди трепещет, а в животе бабочки крылышками хлопают. Хочется обнять его прямо сейчас, но почему-то не решаюсь. Еще не привыкла к тому, что при виде бывшего мужа не тупую боль в груди чувствую, а то как все внутри наполняется счастьем.

— Прежде чем критиковать существование океанариумов, защитникам природы стоит сначала узнать сколько тонн в год составляет мировая добыча съедобных медуз, или, например, сколько в год медуз выкидывает на берег и они погибают. Что-то мне подсказывает, что у этих красавцев, — Игорь легонько стучит костяшками по аквариуму, — здесь намного больше шансов прожить мирную и долгую жизнь. В прошлом году океанариум совместно с Фондом по сохранению океана выделили круглую сумму денег на сохранение популяции скатов и акул. Здесь трудятся много ученых.

— Я теперь еще больше хочу стать биологом! — громким голосочком щебечет сын, услышав наш разговор. — Буду охранять жирафов и медуз!

Мы снова смеемся. Пока Игорь рассказывает Тимуру множество интересных фактов про медуз, я иду вдоль зала и замираю напротив аквариума с рыбками, которые небольшой стайкой синхронно двигаются в воде. Достаю телефон, захотелось вдруг сделать красивое фото в свою коллекцию для вдохновения.

— Хочешь, чтобы тебя арестовали? — шепчет мне Игорь на ухо и меня бросает в дрожь. Когда только успел подкрасться?

— Ты о чем? — облизываю пересохшие губы, прячу телефон в карман.

Игорь кивком указывает на табличку.

Слежу за его взглядом.

— Ох, — пугливо оглядываюсь по сторонам. Фото со вспышкой здесь, оказывается, запрещены. Черт, почему я об этом не подумала?

— Бежим отсюда, а то вдруг нас по камерам уже вычислили, — с озорным огоньком в глазах предлагает Серебрянский, берет нашего сына на руки и мы, словно настоящие преступники сбегаем с места преступления.

В огромном зале с пингвинами прохладно, поэтому как только мы оказываемся там, моя кожа покрывается мурашками.

Мы стоим у стеклянного ограждения и наблюдаем за тем, как кормят пингвинов. Из-за искусственного водопада и птиц, которые норовят украсть рыбу, здесь шумно. Вокруг бегают дети разного возраста, с восхищением наблюдают за обитателями этого зала.

— Смешные, — усмехаюсь и поворачиваюсь к Игорю. Но больше не успеваю ни слова сказать, так как к нам присоединяются Вита и Виктор. А так хотелось чуть больше времени вдвоем провести.

— Как вам здесь? — спрашивает Вита.

— Чувствую себя ребенком, — отвечаю и подхожу к искусственному пруду с выдрами.

— Видели статью, которую накатали о нашем проекте? — Виктор выглядит недовольно. Передает телефон Игорю, тот с безразличным видом проходится по строчкам и возвращает ему.

— Что там? — интересуюсь, перехватывая телефон, а прочитав, негодую. — Им лишь бы грязью кого-то полить, — возмущаюсь. Потому что некая Оксана Науменко, одна из учредителей зоозащитной организации, облила дерьмом идею построить океанариумом в прямом смысле этого слова.

Я поднимаю взгляд на Игоря, пытаясь разгадать его реакцию.

— Не хватало нам еще митинга зоозащитников под стенами офиса, — фыркает Виктор. — Как думаете, Игорь Николаевич, это конкуренты хотят вас задавить?

Серебрянский ухмыляется, спрятав руки в карманах. Он весь такой расслабленный, словно это все не касается его.

— Да мне плевать на эти статейки, а эта Науменко наверняка двуличная дамочка. Днем строчит статьи в газетенки, интервью дает, зверушек спасает, а вечером едет в ресторан и с удовольствием лопает креветки и нежную говядинку. Вот когда она станет вегетарианкой и будет питаться лишь травкой да морковкой, тогда и поговорим. А то толкать речи и осуждать может каждый, но силы воли отказаться от комфорта и вкусной еды не у всех найдется.

— У меня ощущение, словно она тебя задела в самое сердце, — смеюсь, потому что слова Игоря почему-то забавляют.

— В самое сердце задеть меня можешь лишь ты, — Игорь щелкает меня по носу, а я замечаю как Виктор и Вита переглядываются, но не решаются комментировать наши с ним отношения.

— Я прочитала в программе, что сегодня здесь проходят мастер-классы для деток на втором этаже, мне кажется…

Вита не договаривает, потому за спиной слышатся крики людей. Я оборачиваясь, не понимая что происходит, пытаюсь найти взглядом Тимура, но нигде его не вижу. Плохое предчувствие сковывает меня и я хватаюсь за руку Игоря.

— Что там произошло? — спрашивает Виктор.

Вита, которая немного знает португальский, взволнованно произносит:

— Кажется, чей-то ребенок упал в искусственное озеро к пингвинам.

— Тимур, — шепчу я, материнское сердце чувствует, что с моим сыном произошло что-то плохое.

Как я вообще могла так безответственно отвлечься и оставить без внимания сына?

Мы бросаемся к озеру и мое сердце останавливается, когда вижу бултыхающегося в воде сына в красной спортивной курточке. Игорь, не раздумывая, перелазит через стеклянный бортик, бросаясь в воду. Благо, здесь не сильно глубоко. Игорь, придерживая испуганного Тимура, плывет обратно.

Я стою и в панике наблюдаю за происходящим, даже не замечаю как раз за разом выкрикиваю имя сына.

— Ты в порядке? — Игорь садится на корточки рядом с Тимом, сын кивает, плачет. Вокруг нас собралось множество людей, кто-то протягивает нам сухую куртку, чтобы замотать Тимура, потому что температура в озере низкая и он весь дрожит от холода. Я осматриваю его, руки, ноги, голову, меня всю трясет от мысли, что с моим сыном могло что-то произойти.

— Я хотела просто до пингвина дотронуться, он прямо за стеклянным заборчиком был, но упал. Я так испугался, — рыдая, оправдывается Тим.

— Не бойся, все хорошо, сынок. Папа рядом и всегда придет тебе на помощь, — Игорь сказал это неосознанно, обнимая сына и я сразу же напряглась. Как и Серебрянкий, поняв, что сказал что-то не то.

Люди вокруг нас начали расходится, убедившись, что с ребенком все хорошо, осталась лишь охрана океанариума, Виктор и Вита.

Тиму, кажется, потребовалось немного больше времени, чтобы сообразить что только что сказал Игорь.

Он вдруг отстранился от Серебрянского, своими огромными глазами, такими же как у самого Игоря, взглянул на него неверяще:

— Ты… ты мой папа? — спросил и затаил дыхание, словно боясь, что это может быть неправдой.

Игорь переводит на меня взгляд, потом снова на сына смотрит. Кивает.

— Да, Тимур, я твой папа. Прости что так долго не был рядом с вами.

Кажется, у меня сердце замирает после этих слов. Я внимательно и со страхом наблюдаю за Тимуром, боясь его реакции. Но зря. На лице сына мгновенно появляется улыбка, он забывает о том, что только что свалился в воду, бросает на шею Серебряному.

— Правда мой папа? Честно-честно? Ты не врешь? И навсегда будешь с нами? — спрашивает сын, не сдерживая эмоций и снова начинает плакать с удвоенной силой. Я стою рядом и не вмешиваюсь в их разговор. Глотаю горькие слезы, жалея о том, что у нас столько времени украли. У сына моего детство без отца прошло из-за какой-то мрази, дорвавшейся до власти. Так хочется, чтобы и ему бумерангом все вернулось. Да еще и вдвойне!

Игорь берет на руки заплаканного Тимура, я плотнее кутаю его в чужую куртку.

— Давайте в отель переодеться поедем, а то еще заболеешь, — предлагает Игорь и я лишь киваю, не в силах ни слова произнести. Целую Тима, все еще не могу справиться с эмоциями. — А ты чего ревешь, глупышка? Все же хорошо, — выдавливает из себя Игорь, старается казаться сдержанным, но и в уголках его глаз замечаю влагу. Растрогался.