Наперекор всем - Додд Кристина - Страница 75

• Предыдущая
• 75/82
• Следующая

– Ну что, может, передумала? – издевательски бросил Уэнтхейвен. Но внимание его снова отвлекли крики за окном, многоголосый вопль, в котором слышались тревога и смятение. Хани завыла, требуя впустить ее.

– Нет, ни за что! – Мэриан облизнула пересохшие губы. – Я бросаю тебе вызов, Уэнтхейвен. Будем драться до смерти за это свидетельство о браке. Если умрешь ты – я его сожгу. Если паду я – можешь использовать его, как посчитаешь нужным. Поэтому положи пергамент на камин, дорогой отец, туда, где победитель сможет легко до него дотянуться.

– На камин? – Граф улыбнулся, показав ямочки. – Я научил тебя всему, что ты знаешь, и в любом из наших поединков тебе лишь удавалось обезоружить меня. Неужели с тех пор ты так много узнала? И настолько веришь в свое искусство фехтовальщика?

– Совершенно верно, – кивнула Мэриан, перекидывая подол платья через руку. – А ты нет?

Граф, казалось, раздумывал, но тут вмешалась Сесили.

– Не делай этого, Уэнтхейвен! – взорвалась она. – Это уловка! Не будь дураком!

Вот Сесили, без всякого сомнения, была дурой, и Мэриан благословила ее за это.

– Сесили, не стоит выставлять напоказ собственную глупость! – прорычал Уэнтхейвен. – Дочь, возможно, и хочет перехитрить меня, но пока еще я – хозяин положения! – Граф отступил к камину, не опуская нацеленной на Мэриан шпаги, и положил пергамент на серые камни. – Оставь! – велел он Сесили, когда та сделала шаг к камину. – Оставь. Любо он станет моим, либо Мэриан сожжет его!

Мэриан сумела выиграть в этом поединке характеров, но почему-то радости не ощущала. Без сомнения, небеса были бы лучшим местом для нее, но пока она своими глазами не увидит безжизненного тела Гриффита, не расстанется так легко с землей. Правосудие, однако, иногда требует жертв, а жертвы – крови.

И эта кровь стучала в ушах, словно колокол смерти звенел в ритме ударов сердца. Мэриан бросилась на Уэнтхейвена, и тот едва успел отбить удар. Грязное ругательство сорвалось с его губ, но граф успел восстановить равновесие и, в свою очередь, выбросил вперед шпагу, словно приросшую к руке, разрезавшую юбку и задевшую… руку?

Мэриан подняла руку, ожидая увидеть кровавый рубец. Ни царапинки. Отец, наблюдая за ней из-под тяжелых век, приказал:

– Оторви. – Мэриан непонимающе уставилась на графа. – Подол, – пояснил он. – Оторви до колен, чтобы не приходилось поддерживать его. Не позволю, чтобы кто-то сказал, будто я выиграл нечестно, воспользовавшись своим преимуществом.

Только Уэнтхейвен мог беспокоиться о чем-то подобном. Только Уэнтхейвен мог нанести такой мастерский удар. Страшно подумать, что она почти проиграла, еще не начав сражаться.

– Быстрее, – поторопил граф.

Мэриан, кивнув, оторвала широкую полосу от подола, так что теперь платье едва достигало колен. Уэнтхейвен не задел ее, но нанес куда более тяжелый удар по самолюбию, по крайней мере он на это надеялся. И еще надеялся, что этого достаточно, чтобы заставить Мэриан прекратить бесплодную борьбу. Может, если ее не удастся сломить физически, он сумеет уговорить упрямую дочь. Не то чтобы он любил Мэриан – непокорное, непочтительное создание! Нет, просто не желал брать ее дитя… да, впрочем, и любое дитя, на свое попечение. При мысли о том, что ребенок будет ныть, плакать и звать дорогую мертвую мамочку, мурашки ползли по коже. Однажды он уже потерпел неудачу в деле воспитания собственной дочери.

Крики во дворе перешли в сплошной рев. Черт бы побрал Гледуина – не может удержать своих людей, пока Уэнтхейвен не покончит с делами! Чума на их головы… но он разделается с ними потом.

– Продолжим, а? – спросил он Мэриан.

– Я готова.

Ее немигающий мрачный взгляд тревожил Уэнтхейвена. Напоминал глаза одного из спаниелей, которого загрыз волк. Собака встречала смерть даже с каким-то удовлетворением, зная, что выполнила свой долг до конца. И, желая уничтожить это выражение, дать Мэриан шанс выжить, граф предпринял блестящую атаку, блестящую даже в его собственных глазах. Он заставил ее отступить через всю комнату к двери серией выпадов, таких быстрых, что, казалось, Мэриан посажена в сверкающую клетку. Он продержал бы ее у двери, возможно, дольше, но звон шпаг привел Хани в состояние паники – собака залилась громким лаем, и граф испугался, что она, придя в возбуждение, спрыгнет с неогражденной лестницы. Поэтому и позволил Мэриан парировать выпад довольно неуклюжим ударом. Ударом, однако, высекшим кровь.

– Кажется, я старею, – с отвращением заметил он, глядя на багровую струйку, медленно тянувшуюся от запястья вверх по руке и разбивавшуюся об пол на мелкие капли.

– Просто я хорошо сражаюсь, – поправила она.

– Какое самомнение!

– Зато чистая правда.

Гордость станет причиной ее падения. Уэнтхейвен со злорадством предвкушал неудачу дочери и, снова рванувшись вперед, довел Мэриан до того, что она не просто парировала удары, а должна была сражаться… хотя бы для того, чтобы выжить. Грудь Мэриан тяжело вздымалась. Пот заливал глаза, но губы кривила решительная усмешка. От нее требовалась крайняя сосредоточенность, чтобы сохранить шпагу и собственную жизнь. Граф не отрываясь наблюдал за дочерью, тесня ее ближе к постели, где сном невинных спал Лайонел, с удовольствием отмечая, что мальчик отвлекает внимание Мэриан. Она двигалась с возможно большей осторожностью и старалась не издавать ни одного звука, чтобы не разбудить малыша.

Уэнтхейвен понимал ее чувства. Нечто подобное он испытывал к Хани, и сердце его болело за собаку, раздиравшую деревянный пол в попытке добраться до хозяина. Но, к своему удивлению, он страдал и за Мэриан, ведущую почти проигранную битву за свою честь. Правда, возможно, если сейчас он нанесет дочери поражение, не стоит убивать ее? И одного унижения будет достаточно, чтобы склонить Мэриан на свою сторону, пока еще возбуждение дуэлью ноет в жилах и радость поединка подтачивает решимость?

Он выиграл в главном – Мэриан теперь боролась, чтобы выжить. Теперь остается лишь убедить ее перейти на сторону отца. И, конечно, она поддастся разумным доводам, заверял себя граф, Мэриан его дочь. Здравый смысл присущ ей, как и ему.

Тоном, которым так часто пользовался Уэнтхейвен, чтобы усмирить капризную суку, он сказал:

– Ты, я вижу, совсем не понимаешь своего положения. У меня есть доказательство брака, и с его помощью я легко свергну Генриха.

Он отогнал Мэриан к открытому окну, надеясь пробудить в ней рассудок. Но ветерок донес до графа лязг металла и скрип дерева – кто-то опускал подвесной мост. Что вытворяют эти идиоты-наемники?!

– Не так-то легко это сделать, – пропыхтела Мэриан.

– Слишком легко.

– Ты лжешь… себе. Слишком много времени провел в глуши. – Мэриан рассекла воздух около головы отца и споткнулась о серебряный мяч. Колокольчик внутри звякнул, и она с трудом восстановила равновесие. – Неужели до тебя не доходило… или твои шпионы доносили лишь то, что тебе хотелось слышать?

Уэнтхейвену не понравились слова дочери, и он снова рванулся вперед.

– Что ты имеешь в виду?

– В сельской местности воцарился мир. Горожане довольны и спокойны. Тебе не так просто будет собрать… войско. Многие дворяне разбогатели именно во времена правления Генриха. – Мэриан пыталась отразить новую жестокую атаку, но все же пришлось потратить драгоценный воздух, чтобы выдавить: – Проедешь Англию из конца в конец… и убедишься, что я права.

Она хитра. Хитрее, чем думал Уэнтхейвен. Неужели надеется подорвать в нем уверенность своей болтовней? Это ей, конечно, не удастся, но приходилось не спускать с Мэриан глаз, и эти болваны во дворе кричали что-то не вполне понятное. Спеша поскорее нанести последний удар, граф процедил:

– Я не стану обращать внимание на твою глупость. Отправишься со мной, чтобы было кому заботиться о мальчишке.

Ее улыбка – зеркальное отражение его собственной – блеснула ямочками.

– Если… я ни на что больше не гожусь… почему ты сражаешься?

– Да, почему? – потребовала ответа позабытая Сесили. Окончательно выведенный из себя, Уэнтхейвен рявкнул:

• Предыдущая
• 75/82
• Следующая