Любовь по науке, или На практику в другой мир - Миленина Лидия - Страница 72

И, мягко высвободившись, встала.

Гарвер неохотно отпустил меня, и я почувствовала себя осиротевшей. В его объятиях было тепло и надежно, а сейчас меня охватил неожиданный холод, я ощутила себя маленькой и беззащитной вне кольца его рук.

– Давай обсудим, чем ты будешь заниматься в моем мире, если я выберу тебя, – срывающимся голосом предложила я.

– Меня восхищает твоя сила воли. Мы ведь действительно истинные, – очень искренне, хриплым голосом произнес Гарвер. – И ты сильней меня. Мне самому намного сложнее хотя бы миг держать дистанцию. Впрочем, я уже привык к этой пытке.

Он встал, подвинул кресло себе и мне. Так, чтобы мы сидели возле волшебного костра, как у камина.

– Присаживайся. Да, разумеется, у меня есть планы. Было бы неразумно не продумать это. Ты задала правильный вопрос, – легкая усмешка. – Думаю, я не буду работать на ваше или какое-либо другое государство или какую-либо организацию. Слишком ценю свою личную свободу. Золото и драгоценные камни ценятся во всех мирах, а их у меня достаточно. Думаю, я возьму с собой какую-то часть. Это обеспечит нас на всю жизнь. Что касается дела… – Гарвер улыбнулся, предвосхищая мой вопрос: «Но тебе ведь нужно будет чем-то заниматься! Вряд ли ты захочешь быть просто богатым бездельником! Вон, даже Дренер решил, что ему нужно дело жизни – политическая карьера!» – Думаю, я займусь тем, чего давно просит моя душа. Творчеством. Скорее всего попробую создавать духи и другие ароматические смеси. Мне всегда это нравилось.

У меня просто отвисла челюсть.

– Потрясающе! – прошептала я. – Мне нравится этот план! Думаю, ты сможешь основать свою марку духов!

– И назвать ее «Мария», – с улыбкой ответил дракон.

Время прошло незаметно. Чуть позже мы выпили сока (есть-то уже не хотелось!), сидели у костра и разговаривали. Обо всем. Гарвер рассказывал мне о своей жизни свободного дракона. Я – о своей учебе, родителях и друзьях. Было очень хорошо и комфортно.

А когда заглянул Дарбюр, чтобы оторвать нас друг от друга, мне казалось странным, что нужно расставаться. Словно для нас с Гарвером естественно быть вместе, а не по отдельности.

Я поглядела на дракона как-то неуверенно. Будто просила благословения на следующее свидание.

– А вот мою энергетику пусть Гарон смывает с тебя сам. Я ему облегчать задачу не буду. Пусть помучается, – коварно усмехнулся Гарвер вместо прямого ответа.

И я вышла в коридор, понимая, что сейчас увижу Гарона. А он увидит меня – пропитавшуюся Гарвером, как губка.

Я ощутила волнение. Вызывать острый приступ ревности у Гарона совершенно не хотелось, потому что это может испортить наше с ним общение. Возможно – последний час, что мы с ним проведем наедине.

Да и вообще теперь я чувствовала себя так, словно целых три часа изменяла мужу с разными мужчинами. А теперь мне с этим самым мужем предстоит встретиться. Более того – этот муж не дурак, не слепой и не глухой. И даже не капитан дальнего плавания.

В голове заметались мысли, не попросить ли Дарбюра «почистить» меня, как это сделал Гарвер. Ведь сама я таким приемом еще не владела, это вам не срочное выращивание листьев на сухом дереве (то, что у меня получалось лучше всего!).

Но ученый во мне победил. Вернее, победило чувство справедливости.

Почему я должна чиститься для Гарона, если Дренер и Гарвер получили меня, пропитанную чужой энергетикой? Будет кривить нос – пусть сам и чистит. Гарвер прав.

Я старательно убедила себя в этом, но в сердце притаилось волнение. Какое-то странное интуитивное чувство.

А может, просто привычное волнение влюбленности, что я обычно испытывала при встрече с Гароном. В последнее время оно стало меньше. Но еще жило в моей душе – далеко, глубоко. На подкорке.

Когда Дарбюр закрыл за мной дверь в комнату Гарона, в первый момент я остолбенела.

Тут никого не было.

Почти темно, лишь свечи везде. Горят красиво и уютно. Обычный столик и кресла. И тишина, пустота.

Что же, выходит, он решил сойти с дистанции?

А говорил, что любой из них готов завтра же отправиться со мной на Землю! Может, имел в виду кого угодно, но не себя?

И ведь это можно понять. Парням и Гарверу практически нечего терять в этом мире. Более того – парни на Земле могут получить бесценный опыт, все возможности для развития. Вон, Дренер целый план придумал. Гарвер теряет лишь привычный образ жизни, свою пещеру и возможность обращаться когда угодно (на Земле же нельзя будет просто так каждый день превращаться в дракона), а кое-что – наоборот, приобретает. Например, возможность заниматься творчеством. И меня.

А вот Гарону есть что терять. Он – декан факультета. И даже подумывал вернуться на ректорскую должность. К тому же я подозреваю, что нынешний ректор из людей во многом слушается бывшего, то есть Гарон подрабатывает «серым кардиналом». У него есть статус в государстве и в сообществе драконов. Под его охраной находится какая-то территория. Он повязан с этим миром! И неудивительно, что он решил выбрать его! Свой мир. И свою устоявшуюся интересную жизнь.

Но это так больно! Так невыносимо больно…

Я замерла, сглатывая слезы.

А губы сами собой прошептали:

– Но как же это некрасиво – просто не прийти на свидание! Неужели он думает, что я не поняла бы его, скажи он мне прямо?

Я закусила губу, чтобы не зареветь в голос.

Подозревала в «предательстве» Дренера. А предателем оказался тот, кому я доверяла. В чью защиту верила. Тот, кто, в конце концов, спас мне жизнь!

«Вот именно, – подумала я. – Спас – и решил, что этого достаточно. Пусть кто-то другой идет со мной на Землю, тот, кому нечего терять».

Слезы полились рекой.

И в этот момент послышалась музыка – та самая мелодия, которую Гарон играл на конкурсе. Дракон в темном костюме, расшитом серебром, шагнул из темноты.

Черная одежда, смуглая кожа, черные волосы… вот я и не заметила его сразу, за несколько секунд успев проиграть внутри целую трагедию. Вот дурочка!

– Кажется, ты опять плачешь, будучи со мной, – сказал Гарон, протягивая мне руку. – А я всего лишь настраивал инструменты, чтобы не подвели в самый важный момент, – он улыбнулся и указал рукой в угол.

Там стояло несколько музыкальных инструментов, из которых лилась «наша» мелодия. Гарон в отличие от остальных обеспечил живую музыку.

При свечах это было действительно романтично.

Я хлюпнула носом и искренне сказала то, что думаю:

– Я такая дурочка.

– Ну что ты, это я дурак, – ласково улыбнулся Гарон и протянул мне ладонь, приглашая на танец. – Одевшись в черное, мне не следовало прятаться в тени. Мне вообще не следует больше этого делать. Потанцуем? Я хотел начать наше свидание с того, на чем окончилось предыдущее. С того, что нам испортили некоторые события…

Я с глупой улыбкой, смешавшейся со слезами, кивнула, и Гарон мягко заключил меня в объятия. И, конечно, я тут же машинально уткнулась ему в грудь лицом, словно отдавая ему все свои слезы, боль и сомнения. Опираясь на него, как хочется опираться на любимого мужчину.

Гарон положил большую теплую руку мне на затылок, прижал к себе и очень медленно повел.

Снова в его объятиях ощущались счастье и покой. А границы, разделявшие нас и резавшие мне сердце, растворились.

– Не понимаю, почему ты готов уйти со мной… – искренне прошептала я, не вполне уверенная, что он услышит. – Тебе ведь в отличие от них действительно есть что терять. Академию, например. А мы даже не истинная пара…

Гарон крепче прижал к груди мою бедовую голову.

– Потому что я люблю тебя, – серьезно ответил он. – А любовь важнее всякой ерунды. Если уж она важнее истинности, то и Академия не может с ней конкурировать.

Я не видела, но ощутила, что он криво улыбнулся. Ох уж эта его улыбка!

Потом мягко, медленно поднял мое лицо рукой и…

Нет, не поцеловал. В смысле – не поцеловал сразу. Сначала подхватил меня на руки, и его мужественное лицо оказалось в опасной чарующей близости от моего. Мир поплыл, остались лишь его глаза, в которых я тонула, как в бездонном небе. Его твердые черты, в которые, казалось, собралась вся Вселенная. В точку. В единое целое.