Любовь по науке, или На практику в другой мир - Миленина Лидия - Страница 74

– А я не вижу разницы! – Гарон тоже распалился. – Ты сводишь с ума их – и сводишь меня! Каждый из них хочет идти с тобой на Землю – и я хочу! В чем разница? Чем мы с тобой хуже, нежели ты с любым из них?! А если уж я встречу истинную, то, поверь… – он начал успокаиваться. – Вот смотри, у тебя их целых четыре. Причем один из них, – Гарон на секунду помрачнел, но тут же взял себя в руки, – прямо весь такой истинный-истинный. Воплощение комфорта для тебя. Но тебе все равно со мной лучше. И ты склоняешься – я знаю – выбрать нас с тобой, а не союз с кем-то из них! Неужели ты думаешь, что если когда-либо появится какая-нибудь моя истинная, то я буду вести себя по-другому? Что я не смогу разобраться и выбрать истинную любовь, а не истинный комфорт? Поверь, я смогу.

Я вгляделась в его лицо. Глаза Гарона полыхали, он явно хотел, чтобы я доверилась до конца, отмела все эти сомнения.

– Ладно, – вздохнула я.

– Что ладно? – настороженно переспросил дракон.

– Ладно, поверю, что все так, как ты говоришь. Ты прав. Видишь, я могу быть покладистой.

– Я, кстати, тоже. Неожиданно, да? Проклятье, Маша, милая! У нас заканчивается время.

Не знаю, как Гарон это узнал, на часы он не смотрел. Я вздрогнула. Мне что, сейчас придется расстаться с ним?! Невероятно.

Он приблизился, чтобы не терять времени даром и поцеловать меня снова, но я пискнула:

– Погоди, последний вопрос на собеседовании! Я должна знать, я у всех это спрашиваю! Чем ты займешься на Земле?

Гарон рассмеялся и слегка отпрянул.

– Резонный вопрос! Думаю, ты понимаешь, что зарабатывать на жизнь мне не придется. Смогу перевести средства из своего мира на Землю. Чем заняться, вопрос тоже не стоит. Думаю, освою естествознание вашего мира, вашу науку, ради которой мы отправили эльфа к вам на стажировку. Может, даже поучусь на твоем факультете. А потом попробую объединить знания наших миров о живой природе. Ваши знания о том, как она устроена внутри. И наши знания о магии. Это будет очень полезно и для Земли, и для нашего мира. Если захочешь – мы можем вместе этим заняться.

«А ведь это мне ближе всего», – подумала я.

Гарон – единственный из всех настоящий ученый. Такой, каким и я хочу стать. Единственный, кто хочет заниматься чем-то вместе со мной. Делать общее дело. Единственный, кто думает не только своем благе, своих возможностях и карьере (ну и обо мне). А думает в первую очередь о благе для двух миров. Об общественном благе, как бы пафосно и банально это ни звучало!

Может, поэтому мое сердце выбирает его? Потому что он такой. Ему небезразлично «общее», целое. Он способен выйти за пределы своих собственных интересов.

И самоотверженная любовь ко мне свидетельствует о том же.

Это ведь все любовь. Разные ее ипостаси.

…Когда Дарбюр вошел в комнату (стук мы не услышали), мы отчаянно целовались, упиваясь последними мгновениями нашей близости.

Я бы прямо сейчас и объявила решение. Но мучила совесть перед Мэйгаром. Он же ждет… Нужно хотя бы войти в его комнату.

А когда вошла, обнаружила, что эльф не приготовил ничего особенного. На столике как-то сиротливо стояли кувшин с соком и несколько стандартных блюд. Под потолком висел обычный магический светильник. А Мэйгар, грустный и задумчивый, сидел в кресле. И даже не встал, чтобы меня поприветствовать.

Очень странно для исключительно вежливого эльфа.

– Мэйгар, ты чего? – спросила я.

Голова была занята Гароном, чувства хранили послевкусие нашего первого хорошего свидания, так что удивилась поведению эльфа я не особо.

– Ммм… – растерянно ответил эльф. Очень нехарактерный звук для любителя «изящной словесности». Но тут его взгляд наконец сфокусировался на мне, и Мэйгар встал: – Безмерно рад приветствовать тебя в этой комнате, о прекраснейшая из людей!

Но дальше дело не пошло. Он так и стоял, с тоской глядя на меня. Как будто вообще не знал, что делать.

– Ладно! – я решила взять дело в свои руки. – В общем, смотри, у нас как бы свидание. Мы можем делать, что захотим разговаривать, есть, танцевать. Поцеловать меня тоже можно – один раз, – добавила я ради справедливости, хоть целоваться с Мэйгаром совершенно не хотелось.

Мне вообще теперь хотелось целоваться только с Гароном! Кажется, я забыла даже восхитительный поцелуй Гарвера. Мой дракон-декан затмил все.

Мэйгар еще пялился на меня какое-то время, видимо, осмысливал, что я сказала. Потом словно проснулся. И выдохнул:

– Не буду я целовать тебя, о любезная и прекраснейшая Мария! Ибо не в силах я бередить свою душу. Ведь знаю я, что не выберешь ты меня. Твое сердце уже сделало свой выбор и – увы мне! – не я стану твоим избранником!

«Ого, какой продвинутый», – подумала я. А это самое выбравшее дракона сердце затопило сочувствием к эльфу. Такой хороший, такой чувствующий…

«С другой стороны, – прошептал бесенок внутри меня, – какое слабоволие! Вон, что Дэрет, что Дренер – каждый уверен, что выберу конкретно его. Или делает вид. Но в любом случае – не сдается!»

– Прости меня, Мэйгар, – сказала я искренне. – Но ты прав. Скажи, мы можем с тобой быть друзьями? Как с твоим братом.

– О да! – тут же заверил меня благородный бессмертный. – Отныне и навеки ты можешь рассчитывать на мою дружбу. И позволь, о Мария, вместо свидания мы с тобой посидим, подобно старым друзьям. Ибо хочу я поведать тебе одну важную вещь, что, возможно, не будет бессмысленной для тебя.

– Какую вещь? – удивилась я. И меня вдруг прорвало: – Мэй, слушай, ну раз мы друзья, раз у нас дружеские посиделки – может, попробуешь говорить нормально? Без изящной словесности. Ну, чтобы мне, человеку, понятнее было. И не так смешно! А то я ничего важного не могу воспринимать, когда слышу «ибо» или «О Мария!». Ты ведь можешь, уверена! Вон, твоего брата мои друзья из общаги за одну ночь перевоспитали.

Мэйгар внимательно поглядел на меня.

– Я попробую, о Мария, ибо… тьфу, потому что и верно нужно поговорить серьезно. Но не могу я обещать твердо – обороты речи бессмертных я впитал с молоком матери.

– И тем не менее у тебя получится! – улыбнулась я, подошла и поставила креслице рядом с Мэйгаровым.

И мы устроились рядышком, словно собравшиеся посплетничать подружки на скамейке.

– Итак, о Мари… Маша, позволю себе вопрос, прежде чем сообщу тебе то, что может перевернуть твою жизнь.

– Даже так? – изумилась я.

Легкие, но неприятные мурашки поползли по спине. Хотя, если учесть пафос и преувеличения, свойственные эльфу, наверное, мне все же нечего бояться.

– О да! Тьфу, да, так и есть. Признаюсь, знаю я немногое – нам рассказали лишь в общих чертах, почему ты и твой избранник должны срочно уйти в твой мир. Но я раздумывал об этом и пришел к выводам. Скажи, правильно ли я понял, – эльф старательно подбирал обороты, избегая «изящной словесности», – что в городе на тебя напали, в результате чего ты утратила способность жить в нашем мире? И теперь, чтобы спасти жизнь, тебе следует покинуть священный Дамбиор? Могу ли я узнать подробности?

– Можешь, – вздохнула я. Вообще-то никакого запрета нет – я могла рассказать подробности любому из претендентов. Но Гарон и Гарвер и так все знают, а Дэрет и Дренер просто не поинтересовались. То ли им все равно, по какой именно причине придется идти со мной на Землю. То ли они просто недостаточно внимательны ко мне и моей безопасности!

Особо погружаться в тему мне не хотелось. После вопроса Мэйгара я вдруг остро ощутила, что, по сути, я смертница. Обречена, если не убегу на Землю, роняя тапки. И тем не менее рассказала Мэйгару почти все, минуя лишь личные подробности общения с Гароном.

Эльф слушал серьезно и внимательно, время от времени кивая.

– Я так и думал, – сказал он, когда я закончила рассказ. Помолчал, а потом вдруг словно нырнул в реку с моста: – А что ты скажешь, если я сообщу тебе, что существует способ остаться в нашем мире и сохранить жизнь? Правда, это потребует страшной платы…