Штурмовая пехота (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 42

Металлический на вид штопор вспыхнул словно бумага, загорелся пронзительным-алым огнем. Комвзвода торопливо положил его в соответствующее углубление, пламя охватило эту часть ключа целиком и… погасло, оставив после себя совершенно черный, словно перемазанный сажей предмет.

То же самое произошло со вторым, с третьим, с четвертым, остался деформированный гаечный ключ.

Комната затряслась, очередная волна вибрации прикатилась из глубины, лампы, освещавшие часть помещения за перегородкой, полыхнули так ярко, что даже дым над столом потерял густоту. Я услышал крики и оглянулся — Ричардсон, Бадави, Эрик и остальные махали руками, прыгали, и вокруг них метались жужжащие точки.

Сошедшие с ума роботы-уборщики добрались до третьего уровня… случайно?

Шредингер чиркнул зажигалкой, но та неожиданно отказалась работать, колесико то ли перекосило, то ли заело. Комвзвода чертыхнулся, повторил попытку, но пламя снова не появилось, лишь несколько вялых искр.

— Можно я, — Сыч взял зажигалку почти нежно, поднес ко рту, будто собрался поцеловать, и она заработала.

Жужжание надвинулось сзади, меня словно ударили кулаком в затылок, второй жук атаковал плечо.

Последний предмет загорелся весь разом, Шредингер завопил, его явно обожгло. Швырнул 'гаечный ключ’в нужное углубление, и стол завибрировал весь целиком, поверхность его замерцала — лиловый, синий, зеленый, лиловый, синий, зеленый.

Жужжание за перегородкой стало громче, а потом стихло.

— Неужели все? — спросил Ричардсон, и стол выключился тоже, так что мы остались в полной темноте, пронизанной шорохом миллионов хлопьев, бьющихся о стены, потолок и о наши лица.

Я опустил ПНВ, и мрак выцвел, превратился в сумерки.

— Не совсем, — отозвался Шредингер, и был прав, поскольку наверху еще стреляли, хотя и не так яростно.

Но подземный комплекс, только что пытавшийся восстать к жизни, выглядел мертвым — ни света, ни движения воздуха, ни булькания в системе водоснабжения, ни призраков, надоедавших нам тяжелыми шагами и прочими мерзкими звуками.

По крайней мере его мы отключили… насчет всей системы пока неясно.

Я первым миновал проем в перегородке, и тут же в горле у меня запершило, кашель буквально разорвал грудь изнутри. Через текущие потоком слезы я разглядел, что то же самое произошло сначала с Васей, потом и со Шредингером, и несколько минут понадобилось нам, чтобы прийти в себя.

Шепчущая буря не желала выпускать, она успела проникнуть в нас, мы надышались смогом, хотя провели в его объятиях недолгое время.

— Давай, пошли, чего встали? — просипел комвзвода, едва восстановив дыхание. — Уматываем с этого курорта.

Уровнем выше нас встретили сбившиеся в кучу, испуганные девчонки, и звуки боя стали более отчетливыми — все те же короткие очереди, перемежаемые глухим шелестом, словно волны бьются о берег. Когда я вслед за Ричардсоном полез вверх по лестнице, на нас посыпался песок.

— Это еще что? — пробормотал комотделения.

Песка наверху было по колено, словно под землю попыталась забраться песчаная буря. Припавшие к полу бойцы палили в сторону центральной камеры, где метались две раскоряченные, излохмаченные фигуры без голов.

Одна бросилась в нашу сторону, ее встретили настоящим шквалом пуль, и безголовец рассыпался, только по лицам ударили колючие, секущие песчинки.

— Последний! — с торжеством заорал кто-то.

Стрельба началась с другого направления, оттуда, где за углом прятался вход в большое помещение, нашу располагу на этом уровне. Уцелевшее порождение системы вскинуло длинные конечности, и осело, превратилось в холмик прямо под центральным колодцем, холмик уродливый, но однозначно мертвый.

— Неужели все⁈ — донесся голос Ганса.

— Похоже на то, — ответил Шредингер. — Вылезаем.

Меня смутило, что безголовцы продолжали воевать даже после того, как мы активировали ключ. Ничего не вышло, или эти существа, получившие от системы подобие жизни и даже возможность эволюционировать, после этого стали независимыми от породившей их силы?

— Они песком швырялись, копьями из него, — сообщил Бадави, когда в центральной комнате мы наткнулись на труп одного из наших с дырой в груди. — Жуткая штука, вот жеж.

Уходивший вверх колодец выглядел так, словно его пытались расширить с помощью бурава — стенки перекошены, там и сям глубокие канавки. Удивительно, но ступеньки уцелели; хоть и захрустели под руками и ногами пошедшего на разведку Ингвара, но вес человеческого тела выдержали.

— Чисто! — донесся крик норвежца. — И темно! Кубы погасли!!

У меня буквально свалилась с плеч гора, Сыч негромко запел, а Вася пустился в пляс, то приседая, то раскидывая руки.

— Чего радуетесь, салаги? — Шредингер поправил перевязь, на которой покоилась его пострадавшая конечность. — Вам еще меня вверх тащить, раненых и погибших. За работу!

Всего живых во взводе оказалось сорок три человека, из них восьмеро пострадали, но ни один тяжело, все могли идти. Еще мы подняли наверх семь тел, которые предстоит доставить в часть, и хорошо, что не на себе, поскольку за нами вот-вот приедут машины.

Я выбрался из подземелья одним из последних, и с удивлением обнаружил, что там опять ночь. Последние сутки пронеслись как-то уж слишком быстро, чересчур много всего произошло за эти двадцать четыре часа.

Кубы и правда не горели, погасло янтарное сияние периметра, и только роскошный павлиний хвост из Воронки вонзался в усеянное звездами небо. Темные силуэты башен высились на севере и на юге, на востоке угадывались громоздкие очертания дредноутов.

— Это что, мы спасены? Все закончилось? — спросила Гелия.

— Мы можем отвести вас в цивилизацию и сдать командованию, — ответил Шредингер. — Пусть оно дальше вам носы вытирает.

— Ура! — завопила она и бросилась комвзвода на шею, зацепив раненую руку, так что он зашипел бешеной змеей.

Азна предсказуемо ринулась целовать Эрика, не обращая внимания, что он весь грязный и потный. Явонда глянула на меня, но гордо задрала подбородок и направилась к Сычу, которого и обняла.

Ну ладно, не очень-то и хотелось.

— Раскричались, как будто мы уже в безопасности, — Тамурда сплюнула на песок.

— Погоди немного, красотка, — Шредингер с трудом высвободился из объятий Гелии. — Аль-Фаранги, связь!

Через пару минут рация уже заработала, а еще через минуту из нее послышался напряженный голос Нгуена:

— Штурм, это База! Штурм, это База! Нам срочно требуется ваша помощь! Прием!

— База, это Штурм! Что у вас? — спросил комвзвода, и мы все замерли.

Что могло произойти?

— Масштабное нападение дрищей, они зашли на территорию полигона и атакуют часть. Кроме того…

Над нами, в вышине, с жужжанием прошли несколько дронов.

— … они захватили третий дредноут, есть угроза проникновения внутрь хранилища! Надо остановить их!

То есть мы, такие могучие и героические, снабженные красивыми женщинами, чтобы было кому нами восхищаться, отключили систему безопасности. Вместе с ней отрубилось силовое поле периметра, и ждавшие этого момента дрищи двинулись в атаку.

«Обалдеть», как говорит Эрик, дайте две.

— Вашу мать, — сказа Вася, и дальше принялся ругаться так, как могут только пожившие в России негры.

Примерно тем же самым, но с использованием других слов, занялись многие другие. Поднялся легкий гвалт.

— Тихо все! — гаркнул Шредингер. — Комроты, напомню, что у меня всего лишь взвод. Неполный. Есть раненые и гражданские. И что мы сделаем против вражеских полчищ?

— Их там небольшая группа, — ответил Нгуен. — Основные силы блокируют нас.

Вот в чем сила дронов — позволяют видеть сверху театр военных действий, и мало что укроется от их зорких камер.

— Кроме того, они вас не ждут, — добавил он. — Дрищи не знают, что вы так близко. Придется вам атаковать, что поделать? Больше некому.