Синайский мираж - Тамоников Александр Александрович - Страница 16

– Да откуда же они знают, что нас похитили? – всхлипнула Марина.

– А вот здесь все очень просто, – вмешался в разговор Никита. – У наших телохранителей была с собой рация. Я видел – была. И Максум с кем-то по ней общался. Я уверен, что он докладывал Салиму или еще кому-то, как у нас обстоят дела. И если Максум не выйдет на связь в следующий раз, то это будет означать лишь одно: с нами случилась беда. Значит, нас надо искать. И нас будут искать. И найдут. Думаю, это вопрос нескольких дней. И эти несколько дней нам нужно продержаться любыми способами.

Никто ничего не ответил Никите, лишь Марина коротко и прерывисто всхлипнула. А потом наступила тишина. Сквозь каменные стены сарая, в котором были заперты журналисты, глухо доносилось ночное пение пустыни. Изредка его заглушало чье-то невнятное бормотание – должно быть, это переговаривались между собой охранники. А затем человеческие голоса замолкали, и опять было слышно пение пустыни.

Утром пленникам дали умыться и накормили завтраком. После завтрака в сарай вошли несколько бородатых охранников и знаками велели следовать за ними.

– Ну вот, началось! – проворчал Алексей, поднимаясь. – Интересно знать, что предложит нам этот Гюрза? Уверен, что какую-нибудь подлость. Что еще можно ждать от бандита?

Однако журналистов привели не к тому зданию, где они вчера общались с Гюрзой, а к другому, которое стояло особняком и размерами было меньше, и знаками велели заходить.

Пленники один за другим вошли и осмотрелись. Гюрзы они не увидели. В помещении был лишь один человек, и, к удивлению журналистов, это был не араб, а мужчина средних лет и европейской наружности, одетый в военную, но без всяких знаков различия одежду. Увидев вошедших, мужчина приветливо улыбнулся и заговорил на русском языке:

– Здравствуйте. Прошу проходить и садиться.

Никакой мебели, за исключением низенького столика в углу, не было, но зато в избытке были цветастые ковры, в живописном беспорядке лежавшие вдоль стен.

– Увы, – сказал незнакомый мужчина и развел руками. – Никаких кресел или даже стульев предложить вам не могу. Что поделать – пустыня. Чужой для нас мир. Так что рассаживайтесь на ковры.

Пленники осторожно прошли и, с недоверием косясь на разговорчивого мужчину, расселись.

– Не хотите ли чаю? – участливо спросил мужчина. – У этих арабов замечательный чай. Правда, он несколько непривычен для нашего вкуса, но, как говорится, выбирать не приходится.

– Хотим, – сказал Никита.

– Прекрасно! – воскликнул мужчина. – Тогда прошу меня извинить, я на минутку отлучусь, чтобы дать распоряжения.

И он вышел из комнаты. Пленники остались одни.

– И что это за гусь? – недоверчиво спросил Алексей. – Вот как шпарит по-русски! Без всякого акцента!

– Ясно одно: он не наш, не советский, – сказала Марина. – Наш бы повел себя совсем по-другому…

– Откуда он взялся здесь, в пустыне, среди арабов? – проговорила Анастасия. – Не нравится он мне.

Никита же не сказал ничего, лишь приложил палец к губам и указал глазами на дверь. Это означало, что всем нужно помолчать, потому что, возможно, их подслушивали.

Вскоре вернулся мужчина. Он нес большой медный поднос, на котором стоял чайник, четыре чашки, а в отдельных небольших блюдцах горками были насыпаны сушеные фрукты и какие-то восточные сласти. Мужчина поставил поднос перед журналистами и сам уселся напротив.

– Прошу, – сказал он, – угощайтесь. С вашего позволения я тоже выпью чашечку. Жара здесь просто невыносимая. А местный чай хорошо освежает.

И не дожидаясь никаких ответных слов от пленников, мужчина собственноручно стал разливать чай в чашки.

– Прошу, – повторил он. – Почаевничаем.

– Вы кто? – спросил Никита, беря чашку. Чай был горячим, пар от него благоухал неведомыми, но приятными и смутно будоражащими обоняние запахами. У Никиты на миг закружилась голова.

– Я‐то? – спокойно переспросил мужчина. – Можете называть меня Ник. По-вашему – Николай.

– По-нашему? – спросил Алексей.

– Я американец, – сказал Ник. – Только сегодня я прибыл в это стойбище. – Он отхлебнул из чашки, зажмурил глаза, смакуя. – Да вы пейте. Угощайтесь арабскими деликатесами. Торопиться нам некуда… Итак, я – американец и прибыл сюда исключительно затем, чтобы выручить вас из беды, в которую вы угодили.

– Вот как, – сказал Никита.

– Да, именно так, – подтвердил Ник. – Именно так, уважаемый Никита Снегов. Я правильно назвал ваше имя? Вас ведь так зовут?

– Откуда вам известно мое имя? – спросил Никита.

– О, мне известны и другие имена! – воскликнул американец. – Алексей Кудря, Анастасия Величко, Марина Прокопьева. Все верно? Я даже знаю имя того, кого эти варвары вчера застрелили… Евгений Генералов – не так ли?

– Да, его застрелили, – мрачно подтвердил Никита.

– Варвары, скоты! – Ник поставил чашку на поднос. – Будьте уверены, они свое получат! Мы этого так не оставим! Я уже предпринял кое-какие меры, чтобы виновные понесли наказание! Уж можете мне поверить!

– Что вы от нас хотите? – спросил Никита.

– Вопрос по существу, – одобрительно произнес Ник. – Хотя и несколько преждевременный… Для начала я скажу вам, каким образом я очутился здесь. Впрочем, здесь все просто. Услышал, что вы попали в беду, и прибыл. О, конечно же, я не один. За моей спиной – моя страна. Вся мощь моей страны!

– Действительно, все просто… – сказал Никита. – Услышали – и прибыли.

– Именно так, – подтвердил Ник. – Ваша страна никого не послала к вам на выручку, а моя – отреагировала мгновенно. Хочу, чтобы вы задумались над этим. И по возможности сделали выводы. О нет, не для меня! Для себя самих!

Журналисты промолчали. После паузы Никита спросил:

– А этот Гюрза – он кто?

– Бандит, – ответил Ник. – К сожалению, таких, как он, здесь немало. Несмотря на то, что это пустыня и, казалось бы, людей здесь проживает не так и много. А что вы хотите – война! Она всегда плодит бандитов. Думаю, вам известна эта очевидная истина.

– И что же, – проговорил Алексей, – вы вот так вот запросто явились к бандитам, и они вас не тронули, поселили в роскошных апартаментах, поят чаем и кормят деликатесами…

– Именно так все и есть, – согласился Ник. – Хотя, конечно, все не так и просто и есть множество нюансов, но… Видите ли, наша страна имеет, так сказать, некоторое влияние на всю эту публику – я имею в виду Гюрзу и ему подобных. Потому-то он и вынужден изображать гостеприимство.

– Значит, мы можем считать себя свободными? – спросил Никита.

– Видите ли, в чем дело… – Лицо Ника стало предельно серьезным. – Все не так просто, как хотелось бы. Я уже упоминал о некоторых, так сказать, нюансах… К сожалению, это такие нюансы, которых избежать очень трудно. Даже при всем могуществе и авторитете моей страны. Да… А вот если эти нюансы выполнить, тогда, конечно же, вслед за их выполнением последует и ваша свобода.

– И что же это за нюансы? – спросил Никита.

– Это очень тонкие нюансы, и потому ответить на ваш вопрос кратко я просто не в состоянии. – Ник встал, прошелся по комнате, затем опять уселся напротив журналистов. – Чтобы их понять, необходимо совершить хотя бы небольшой экскурс в дебри большой политики. Без этого, увы, никак.

Ник опять встал, опять прошелся по комнате и вновь уселся напротив журналистов.

– Что касается лично меня, – сказал он, – то я готов просто-таки немедленно вызволить вас из лап этого бандита Гюрзы. Но… Одних только моих усилий не хватит. Здесь нужна помощь той силы, которая стоит за мной. То есть помощь моей страны. И вот моя страна меня спросит: а для чего ты собираешься вызволять этих четырех несчастных? Они – наши враги. Наши идеологические враги. Они прибыли, чтобы снять фильм, заведомо искажающий правду и, следовательно, порочащий нас.

– Откуда вам известно, что именно мы снимали? – удивилась Анастасия. – Пленка еще не проявлена…

– Ну, – улыбнулся Ник, – разве это так сложно – проявить пленку? Проявили, посмотрели то, что вы отсняли, сделали выводы… Право, это такие пустяки… Так вот. Нужно ли их освобождать, задается сейчас вопросом мое правительство. Какой в том прок? Вот, стало быть, как стоит вопрос, и я пока не знаю, что мне отвечать на него. А если я на него не отвечу, то все мои усилия по вашему освобождению пропадут даром. А отсюда – следует вывод…