Синайский мираж - Тамоников Александр Александрович - Страница 24

Здесь же присутствовал и тот самый малозаметный мужчина. Он должен был проинструктировать спецназовцев и дать им последние указания.

Первым делом Богданов представил своим бойцам, а заодно и малозаметному мужчине еще одного члена спецгруппы.

– Это Фарис, – отрекомендовал новичка Вячеслав. – Спецназовец. Египтянин. Полетит с нами и будет с нами до конца выполнения задания. Как говорится, прошу любить и жаловать. А более обстоятельно познакомитесь с ним по ходу дела.

При слове «египтянин» Муромцев, Терко и Рябов переглянулись и усмехнулись друг другу. Это была очень содержательная и многозначительная усмешка. По крайней мере, теперь они знали, куда отправляются, – в Египет. Ну а где Египет, там поблизости и израильтяне, и американцы, и кого там только нет. Понятное дело. Летим в Египет.

И этот перегляд, и усмешки, конечно же, не ускользнули от бдительного ока малозаметного мужчины.

– Да, товарищи, – сказал он. – Группа отправляется в Египет. Зачем – сейчас вам объяснит ваш командир. Прошу.

Богданов коротко, как обычно и принято у спецназовцев, разъяснил подчиненным суть задачи. Отправляемся в Египет, а именно в оккупированную Израилем зону, а еще точнее – на Синайский полуостров, чтобы найти там и вызволить из беды пятерых советских журналистов. По последним данным, они находятся в плену у некоего вождя одного из местных кочевых племен Гюрзы. Но этот Гюрза игрок, скорее всего, не самостоятельный, и за его спиной торчат уши, физиономии и прочие анатомические части сами догадываетесь кого.

– А что, подходящее прозвище! – усмехнулся Степан Терко. – Гюрза! Сразу понятно, что за товарищ. Птицу видно по полету!

– У нас говорят – змею видно по следу, – сказал Фарис.

– Во как! – удивленно произнес Терко и внимательно глянул на египтянина. – Хотя, по-моему, это одно и то же.

– Не совсем, – не согласился Фарис. – Змея страшнее, потому что ядовитая.

– Фарис, – сказал Геннадий Рябов. – А ты у нас, значит, будешь проводником по синайским пустыням? Или как?

– Проводник у нас другой, – проговорил Богданов. – Он дожидается нас на месте. А Фарис полноправный член нашей группы. Плюс к тому же он будет присматривать за проводником.

– Хорош проводник, за которым нужно еще и присматривать! – с удивлением произнес Терко. – А что, другого не нашлось?

– Не нашлось, – подтвердил Вячеслав. – А почему – объясню в пути.

– Время действительно дорого, – сказал малозаметный мужчина. – А потому сейчас вас отвезут на аэродром и военным самолетом отправят на место. А уж там действуйте по обстоятельствам. Да, еще. По всей видимости, у египтян окопался крот, который, скорее всего, и сообщил израильтянам или американцам о наших журналистах. Ну а уж выследить их было поручено Гюрзе. Имейте это в виду. Разумеется, я не настаиваю, ибо у вас совсем другое задание, но все же было бы неплохо по ходу действия вытащить этого крота за ушко на свет. Впрочем, повторяю, как получится. Главное для вас – спасти наших журналистов.

Малозаметный мужчина помолчал, осмотрел по очереди каждого из членов спецгруппы и спросил:

– Итак, приказ вам ясен?

– Так точно! – за всех ответил Богданов.

– Действуйте хладнокровно и осторожно, – добавил малозаметный мужчина. – Будьте малозаметными, как… – Он замолчал, стараясь, видимо, подобрать подходящее сравнение.

– Как тени, – выручил его Степан Терко. – Я говорю – как тени в пустыне.

– Именно так, – согласился малозаметный мужчина. – Как тени в пустыне. Кстати, вот подходящее название для нашей операции. Тени в пустыне! Что вы на это скажете, товарищи?

– А что? – ответил за всех Рябов. – По-моему, вполне подходяще. Красиво и таинственно.

– А вы, Фарис, что думаете по этому поводу? – спросил малозаметный мужчина у египтянина.

– В пустыне очень мало теней и много солнца, – ответил Фарис. – Но тем ценнее тени.

– Значит, решено! – сказал малозаметный товарищ. – Тени в пустыне. А теперь, товарищи, рассаживайтесь в машину. Да, и не теряйте политической бдительности! Это очень важно!

Оказалось, что лететь до Египта было не так уж и долго – всего несколько часов. Летели на военном самолете. По дороге Богданов ввел подчиненных в курс дела до самых мельчайших подробностей. Подробности, даже самые, казалось бы, малозначительные, для спецназовца очень важны. Не раз бывало, что именно из-за неучтенных мелочей срывалась операция и гибли люди. Поэтому когда Богданов дотошно рассказал о сути предстоящей операции, у Муромцева, Терко и Рябова все равно оставались вопросы. Отвечать на них должен был Богданов, но поскольку на большую часть вопросов он ответов не знал, отвечать приходилось Фарису.

– Гюрза – это имя или прозвище? – спросил Муромцев.

– Кто же назовет сына именем змеи? – удивленно ответил египтянин. – Значит, прозвище.

– Что такое кочующее племя? – спросил Рябов.

– Это люди, которые кочуют по пустыне, – ответил Фарис. – В основном все они приходятся друг другу родственниками. Но бывает и так, что к племени пристают совсем чужие люди, из других родов.

– Почему же им не сидится на месте? – спросил Муромцев. – Ведь это надежнее и удобнее, чем кочевать по пустыне.

– Кочевали их отцы, – сказал Фарис. – Кочевали их деды. Они тоже кочуют.

– Понимаю, традиция, – кивнул Муромцев.

– Образ жизни, – поправил его египтянин.

– У них есть какое-то пристанище? – спросил Терко.

– Да, у них есть свои поселения в оазисах, – ответил Фарис. – Одно или несколько… Там они останавливаются и отдыхают. И люди, и лошади, и верблюды. Все. А потом опять кочуют.

– У них есть женщины и дети? – спросил Терко.

– Да, конечно, – ответил Фарис. – Есть и женщины, и дети. Как же без них?

– И что, все кочующие племена такие же, как то, которое возглавляет Гюрза? Все разбойники? – спросил Терко.

– Нет, – ответил Фарис. – Большая часть – это честные люди. Они никому не делают зла. Кочуют. Перегоняют скот с места на место, чтобы его накормить и напоить. Торгуют.

– А Гюрза? Почему же он подался в разбойники? – спросил Рябов.

– Этого я не знаю, – сказал Фарис. – Может, его запугали. А может, купили. Пообещали много денег. Думаю, что купили. Потому что запугать араба почти невозможно.

– А купить, значит, проще? – спросил Рябов.

– Не всех, – ответил Фарис. – Здесь все так же, как и у вас. Как и у всех. Кто-то презирает золото, кто-то падает перед ним на колени. Гюрза, я думаю, из тех, кто упал на колени. А вслед за ним упали и его люди. Так бывает.

– Да, бывает, – вздохнул Рябов. – И у нас, и у вас, и вообще где бы то ни было. К сожалению и прискорбию.

– Одно мне непонятно, – сказал Муромцев. – Ладно, кочуют… Но ведь если приходится вступать с кем-то в схватку, стрелять, брать в заложники людей, например, тех же журналистов, то женщины и дети будут только мешать… Разве не так?

– В этом случае женщины и дети остаются в селении, – сказал Фарис. – Потом мужчины возвращаются в селение, хоронят убитых, и все снимаются с места.

– Запутывают следы? – уточнил Муромцев.

– Можно сказать и так, – согласился Фарис. – В пустыне легко запутать и замести следы. Ты прошел, и вот уже нет твоего следа. Его замел ветер. А ветер в пустыне дует всегда.

– Да, действительно, – почесал в затылке Муромцев. – Ветер… И что же, не остается совсем никаких следов?

– Остаются, – сказал Фарис. – Но чужой человек их не увидит. Их может видеть только тот, кто родился и вырос в пустыне.

– То есть ты их увидишь? – спросил Муромцев.

– Увижу, – сказал Фарис.

– Что ж, это обнадеживает, – проворчал Муромцев. – А то где бы мы их искали, этих разбойников‐кочевников? Я так думаю, что они не сидят сейчас на месте, а давно уже ушли куда-нибудь подальше вместе с пленниками. Не зря же Гюрза хвастался в своей дипломатической ноте, что найти его – дело безнадежное.

– Найдем, – с нарочитой ленцой произнес Рябко. – И не таких искали. Куда он денется! А, Фарис? Найдем мы Гюрзу в пустыне?