Титан империи (СИ) - Артемов Александр Александрович - Страница 23

— Тихо, как в могиле, — буркнул правый, левый кивнул.

Щербаков и Шелепов, два сапога пара, даром что гвардейцы. Парни неплохие и расторопные, когда их озадачишь, однако могут всю смену так и пролежать на койке: один читая свои сраные комиксы, а другой поплевывая в потолок с сигаретой в зубах.

— Нам в могилу не надо, — покачал головой Алексей, заполняя журнал. — Хватит выговора от Зубра за то, что вы, два балбеса, упустили ту дрянь, которая через забор махнула.

— А мы-то чего⁈ — насупился Шелепов. — На часах тогда другие парни стояли!

— Ага, а вы их сменяли, — хмыкнул капитан. — Обе смены обосрались, а вставили почему-то мне.

— Его Евгеша поймал! — махнул рукой Щербаков. — На плечо и понес препарировать.

— Гонишь что ли? — удивился Шелепов. — Его благородие за последние пару лет только белочку ловил, да бабочек на трассах.

— Вы бы язык прикусили, балбесы! — шикнул на них капитан. — Услышит вас Зубр, и пойдете под Омск в оцепление. Там свои шуточки нексам будете рассказывать.

— Говорят, Зубр с Михаилом Александровичем его планировали в сам ГАРМ запихнуть, — зашел с другой стороны Щербаков. — Его сестренка как раз оттуда.

— Видел ее? — ухмыльнулся Шелепов. — Красотуля какая. Куколка. Почти как наша Неваляшка. Но с претензией.

Алексей хмыкнул. Неваляшкой ласково называли Нину, племянницу Василия Григорьевича.

Что же касается ГАРМа — таким бездельникам, как Евгеша, да под присмотром серьезной сестры, там самое место. Нахлобучат ему там по самые гланды — глядишь, на человека станет похож!

Ну, или сдохнет в первый же день в «Коломенской Мучильне», как еще ласково величали сие учебное заведение. Тут уж одно из двух.

23:39. Надо бы озадачить этих двоих. И добить журнал…

Снова тренькнула рация.

— «Кордон» вызывает «Центр». Прием.

— «Центр» на связи, — проговорил капитан в динамик. — Что у вас?

— К воротам едет машина! В ней двое.

— Принял!

Едва он отключил связь на дороге замелькали огоньки фар и вскоре к воротам подъехала тачка, из салона которой долбил тяжеляк.

Алексей чертыхнулся, они с парнями вылезли из дежурки.

На воротах стояла Нина и из-под низко надвинутой бейсболки с подозрением поглядывала в сторону автомобиля. Ее правая рука лежала на откинутой кобуре.

Увидев огни приближающихся фар еще несколько человек прибежали на позицию.

Водитель тем временем мигнул фарами, но сам на холод вылезать не торопился. Музыку однако вырубил.

— Ждали? — спросил Нину подходящий Алексей.

— Нет, — покачала она головой, не отрывая взгляда машины, стоящей по ту сторону решетчатых ворот. — Пойду, узнаю.

Не убирая руку от кобуры, девушка сделала шаг, но Алексей придержал ее за плечо.

— Давай-ка я, а ты прикрывай, — он подмигнул хмурой девушке и открыл калитку.

Сестра? У меня… в смысле, у Евгения, есть сестра?

— Она прибыла пятнадцать минут назад и уже не раз порывалась отправиться на ваши поиски. Я насилу ее удержал, — заявил Зубр. — Но прежде я хотел бы познакомить вас с еще одним… человеком. Это очень важно, и не требует дальнейших отлагательств.

— А, — вздохнул я. — Ты имеешь в виду такую здоровенную и наглую особу, которая постоянно входит без приглашения и ждет приказаний?

— Да… — вскинул брови дворецкий и оглянулся. Сверкающие глаза он заметил тотчас. — Я гляжу, вы проигнорировали мою просьбу не высовываться, госпожа Амальгама?

— Как можно, Василий Григорьевич⁈ — воскликнула она, выходя в круг света. — Не могу же я сидеть и ждать в гнилом подвале, когда в доме молодой хозяин и ему требуется помощь?

— Мы бы и без вас справились, — хмыкнул Зубр, но тут заметил Красавку, который трусил за Амальгамой. Тот при виде дворецкого оскалился. — Это что ваш питомец⁈

— Мой верный зубастый рыцарь!

— Ну что ж… — вздохнул Зубр. — Раз вы уже познакомились, значит, Евгений Михайлович, нет нужды скрывать от вас правду.

— Я догадался, Василий. Обвинение Воротынских в сношениях с Нексусом это не поклеп.

— Формально, нет. Однако, госпожа Амальгама полностью за нас. Несмотря на то, что ей присуще излишнее… любопытство, но она такая же верная слуга Императору, как и мы с вами. Это уже проверено десятки раз.

— Но?..

— Но, по законам Империи, любая попытка вступить в контакт с порождениями Нексуса, карается смертной казнью через повешение с лишением всех титулов и привилегий рода. Поэтому знать правду о ней дозволялось лишь самым верным людям. В искренних намерениях, которых не усомниться.

— То есть… О том, кто она на самом деле, знаем только мы вдвоем?

— Именно. Ваш отец и мать унесли эту тайну с собой в могилу, а для остальных в поместье она всего лишь скромная бедная родственница Скалозубовых. Она не отреклась от вашего отца, а он приютил ее по доброте душевной. А также из-за ее… немаленького магического таланта.

— Насчет «скромной» это ты явно перегнул…

— Госпожа Амальгама… старается быть скромной, — покачал головой Зубр. — Ходить в одежде, не сверкать своими особенными глазами без причины, а также спать в кровати. Не так ли?

— Конечно, Василий! — отозвалась она.

Ничего себе, она умеет мило улыбаться? Никогда бы не подумал.

— Ну что же, раз с этим делом покончено, — я посмотрел на Зубра, — давай не будем заставлять мою сестру ждать. Где она?

— В гостиной, отдыхает с дороги. Я позволил себе отнести ваш прибор туда же.

— Нам бы тоже не помешало подкрепиться, Василий, — сказала Амальгама, беря Красавку на руки.

— «Нам»? — хмыкнул дворецкий. — Возвращайтесь к себе в комнату, госпожа Амальгама. Так уж и быть: вам с вашим… питомцем я принесу ужинать туда. Что, кстати, жрет эдакая зверюга?

— Мясо! — охотно рявкнул Красавка с рук Амальгамы. — Много!

— Можешь наловить ему крыс в подвале, — бросил я через плечо.

Красавка недовольно тявкнул мне вслед.

— Ее приезд для нас — полная неожиданность, она заявилась одна в сопровождении лишь одной «милой» собачонки, — говорил мне в ухо Зубр, когда мы шагали по коридору в направлении гостиной. — Напомню вам, что последние десять лет Анастасия Михайловна воспитывалась в роду Саблиных. В семье вашего дедушки, князя Петра Николаевича. Вот уже второй год она проходит обучение в коломенском ГАРМе.

Впереди раздались недовольные крики. Зубр ускорился и понизил голос.

— Это она. Пусть Анастасия Михайловна сама расскажет вам о своих злоключениях…

Мы с Зубром спустились по центральной лестнице и быстрым шагом прошли в гостиную, где кто-то с кем-то разговаривал. И разговаривал очень громко.

— Я же просила чай температурой ровно тридцать девять, а ты чего принесла⁈ — коснулся моих ушей возмущенный девичий голос.

— Ровно тридцать девять, я померила еще на кухне…

— Значит, остыл, пока ты тащилась как улитка. И где сахар? Я же сказала, что два кубика, а тут один. О, боги, молчи! Только и умеешь, что препираться! Вот скажу брату…

— Нет, пожалуйста! Я пойду подогрею!

— Еще чего⁈ Вылей эту дрянь и налей новую чашку! Ровно тридцать девять! И два кубика сахару. Я чего, многого прошу⁈

Стоило мне войти в гостиную с ярко горящим камином, как служанка испуганной мухой пролетела мимо меня в направлении кухни.

На высоком кресле, вытянув ноги к огню, сидела черноволосая девушка и не спеша поглаживала короткую шерстку здоровенного пса в шипастом ошейнике.

Внезапно мне показалось, что я снова смотрю на портрет матери Евгения. Оживший портрет, разве что волосы куда темнее.

Стоило мне сделать шаг, как пес вскочил и, зарычав, перегородил мне дорогу.

М—м-м… Серьезная зверушка, уши торчком, клыки оскалены… Чувствует что-то?

— Ну что еще?.. Ага! — воскликнула девушка и поднялась мне навстречу. — Вот и ты! Фу, Берс, фу!

Пса она отпихнула в сторону, и не успел я открыть рот, чтобы поприветствовать ее, как Анастасия Михайловна полезла обниматься.