Я вам что, Пушкин? Том 1 (СИ) - Рубин Ричард - Страница 15

(или облегчить?)

Что если забить на скрипт? Подойти к ней, взять за руку и уверенно сказать «Я хочу сыграть с тобой в игру.»

Так, стоп, кажется, это немного из другой оперы.

Показать ей, короче, свою любовь и обожание. Идея здравая, однако есть одно «но». Если она согласится, что вполне вероятно, мне придется тусоваться тут до скончания веков безвыездно. А все ж домой хочется.

(ой ли? и кто тебя там ждет? работа тухлая, бабы нет, кота не завел. фикус и тот сдох давным-давно. что тебя там держит, в Москве? посмотри, какая тут благодать)

Я потряс головой, отгоняя непрошеные мысли, и направился на первый этаж. Достал еще пару кусков хлеба, пихнул их в тостер, щелкнул кнопкой электрочайника. Тот послушно заклокотал, нагревая воду. Не теряя времени, я вырвал клочок бумаги из блокнота, лежащего на кухонной тумбе и взял карандаш.

Надо что-нибудь придумать. Быстро и качественно. Конечно, переплюнуть двадцать слов, кое-как разбросанных по листу, будет несложно. Но «на отъебись» работать тоже нельзя. Не привык я к этому, у нас за косяки Кисель на дейликах всю плешь проклевать может. Причем публично.

Тостер и чайник отключились с синхронными щелчками. Я вздрогнул, но потом быстро сообразил, что опасности нет. Налил себе кофейку и, хрустя тостом, принялся по памяти списывать единственную свою старую вещицу, которую все еще помнил целиком.

Много времени, к счастью, это не заняло. Покончив с заданием (и с завтраком) я побрел в ванную. Придирчиво оглядел себя в зеркало. Ни дать ни взять ОЯШ. Прямо стереотипный. Правда, глаза, как и у многих тут, неестественного цвета. Ближе к желтому, что ли. Но не такому желтому, как у алкаша с нарушениями печени, а более здоровому. Секунду… что это?

На мгновение показалось, что позади меня висит чья-то тень. В растерянности я плеснул водой на лицо и энергично потер глаза. Ерунда. Зеркало запотело, вот и чудится чушь всякая. Ничего…

— Гару…

Ничего нет, кроме Юри. Она стояла прямо за моей спиной. Лицо иссиня-бледное, в глазах белая муть, как у одержимых в ужастиках про зловещих мертвецов. На плечо легла ладонь. Холодная и тяжелая.

Я отшатнулся и едва не рухнул на корзину для белья. Наваждение тут же рассеялось, растаяло, словно его и не было. Хорошо хоть скример к этой маленькой «шалости» не прикрутили. Не желая задерживаться в ванной ни минуты, я выскочил и понесся на второй этаж одеваться.

Несмотря на бодрящий утренний сюрприз, в этот раз я постарался ничего не забыть. И телефон в сумку положил, и книги, и огрызок бумаги со стихом на столе не оставил. При мысли о моем… творении даже передернуло слегка. Какой же кринж я накалякал, господи Исусе, меня ж сегодня под орех разделают, как всяких юродивых в былинном телешоу «Минута славы». Нет, Саёри, конечно, жестить не будет, она на такое не способна, да и Юри тоже — слишком деликатна. Но вот коротышка с розовой гривой точно меня в говно втопчет. И кайфовать будет при этом.

Вот, кстати, и Саёри. При виде меня она просияла во все тридцать два зуба и едва не кинулась на шею. Зря. Я бы не возражал.

— Доброе утро, Гару, — возвестила она радостно, — решил сегодня меня дождаться, вредина?

— Ага, — не стал спорить я, — раз уж мы с тобой теперь вместе из клуба ходим, можно и с утра встречаться. Возобновить, скажем так, традицию.

— Логично, — она широко зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что, не спалось? — поинтересовался я, — во сколько легла вчера?

Саёри смутилась. Мой вопрос, хоть и шуточный, застал её врасплох.

— За полночь, хих, — призналась она.

Я тут же ухватился за эти слова.

— Кто бы говорил мне про аниме, — ответил я, — что же тебя так задержало на пути к койке?

(депрессивные мысли, тут гадать особо не надо)

— Я уже собиралась ложиться, честно-честно, и тут мне на глаза попалась статья. Про котиков.

Я закатил глаза.

— Каких еще котиков?

— Обычных, — воскликнула Саёри, — и почему они всегда приземляются на лапы, если вдруг прыгают с высоты. Ты вот знаешь?

— У них вестибулярка хорошая, это с внутренним ухом связано, — вспомнил я что-то по теме из кучи подборок с «интересными фактами», гуляющих по всему интернету, — поэтому они легче переживают падения.

— Да, все правильно! — подтвердила спутница, — а ты откуда знаешь?

— Так ту же самую статью читал, наверное, — усмехнулся я, — скажи, ты ведь не собираешься эту теорию часом проверять на практике?

— Конечно, нет, дурачок, — рассмеялась Саёри.

Она продолжала с упоением о чем-то трещать. Попутно свернула с темы кошачьих на рыбок или еще что-то такое. Я слушал рассеянно и думал — кем надо быть, чтоб вот это невинное существо изводить? До какой границы дойти?

А ты бы как себя повел, если бы считал, что все вокруг тебя нереальны? Вспомни, как сам давил когда-то ради прикола шлюх в Вайс-сити. Вспомнил? Молодец. Теперь задумайся, вдруг у них тоже были семьи и дети, и всякая лабуда типа мечтаний-стремлений? Вот то-то и оно. Так и рехнуться можно. Не торопись осуждать, Игорян, пока не стоптал пару чужих ботинок. Даже если эти ботинки клоунские.

Второй день в школе оказался столь же унылым, как и предыдущий. Большую часть времени я скучал, пока учителя вдалбливали в юные умы крупицы знаний. Меня почти не трогали, разве что предложили пару раз пояснить за парочку заковыристых языковых правил. Надо отметить, что получился забавный косяк — официально ДДЛК на русский никто не переводил (по крайней мере, дефолтную версию), существует только парочка переводов разной степени вшивости. Соответственно, и здесь на моем родном никто не шпрехал. Как и на японском, что удивительно. Несмотря на «анимешность» мира, основным языком общения оказался англояз. Что ж, мне от этого только лучше. Хоть и не во всем — когда переводил стихотворение, рифма по известному месту пошла. Но и так сойдет. Скажу, что запилил хитрый верлибр.

Насколько он хитрый, продемонстрировать вышло не сразу. После финального звонка мы с Саёри привычным путем отправились на второй этаж. И опять оказались последние.

— Гару, — радушно улыбнулась Моника, — приятный сюрприз! Значит, все-таки решил от нас не сбегать?

Вроде бы эта реплика была в скрипте, но сейчас я как-то очень остро почувствовал в ней СКРЫТЫЙ СМЫСЛ.

— Ну что ты, — я развел руками, — и в мыслях не было. Если я чего пообещал, то назад уже сдавать не буду.

— Это правда! — подтвердила Саёри, — Гару иногда тот еще зануда, но на него всегда можно положиться. Он очень мне помогает. И с уроками, и по дому всячески…

— Потому что ты единственный человек на моей памяти, который сумел поджечь воду в кастрюле, Сайка. Хотя этого по законам физики быть не может, — усмехнулся я.

Сайори потешно надулась и нахмурила брови.

— Какой ты вредный, а… зачем я только тебя терплю?

— А у тебя выбора нет. Если бы не я, на месте твоей хаты было бы поле выжженной земли, — парировал я, — стоять на страже — мой долг. Священный, можно сказать.

— Х-хотела бы я, ч-чтобы у меня б-был такой д-друг, — призналась Юри. Сегодня она пристроилась на заднем ряду и всячески старалась заслониться книжкой. Наверное, еще стесняется из-за вчерашней переписки в чатике. Закинуть бы ее в ту конфу с поэтами на недельку… а там два исхода: либо бедолага потеряет рассудок и впадет в анабиоз, либо подсядет на цитатки Саши Полярного и вишневый блейзер.

Саёри, однако, смущение подруги ничуть не беспокоило.

— Так в чем же дело, Юри? Вы с Гару можете подружиться! Ты же как раз ему сегодня что-то подарить хотела, нет?

Юри сравнялась цветом с пожарной машиной.

— Я… не… ничего особенного… просто…

Всегда считал, что таких людей в природе не бывает. Но этот мир как заповедник сказочный — принцессы, симпатичные крестьянки, пугливые эльфы…

— Привет, козлина.

Вот, и гремлины тоже на месте. Нацуки выбралась из кладовки с очередным томиком в руках.