Леди, будьте паинькой - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 37

• Предыдущая
• 37/80
• Следующая

— Интересно, что это у нас?

Эмма рванулась вперед, но он уже рассматривал небольшой тюбик.

— Мазь от геморроя? Это немного больше, чем я хотел узнать о вас, леди Эмма.

— Я… у меня нет никакого… Немедленно отдайте! Не обращая на нее внимания, он потянулся к книге в мягкой обложке.

«Искусство любви». Ничего себе! А это что?

— Нет!

Она попыталась было отнять пластиковую бутылочку, но Кенни ловко увернулся.

— Отдайте мне…

Кенни поднял бутылочку повыше, чтобы она не смогла дотянуться, и прочел этикетку.

— Господи, кто бы мог представить, что высокородная дама, истинная аристократка, страдает от вшей?

— Сезонная напасть, — выдавила она.

Кенни отодвинул пачку сигарет, бульварную газетенку, тест для определения беременности и захватил горсть ярких коробочек.

— «Услада Шейха», «Троянские рифленые», «Рамзес экстра», «Сверхтонкие классные»… Угу. Теперь я знаю, к кому обратиться, если мне понадобится резинка. — Он высыпал презервативы на стол и отодвинул пакетик с веревкой для сушки белья. — Об этом я даже спрашивать боюсь.

В пакете оставался всего один предмет. Хоть бы он не заметил его! Хоть бы…

— И что же мы имеем? — Кенни поднял баллончик. — Вагинальный увлажнитель. — Брови его грозно сошлись. — А это на кой дьявол?!

Лицо Эммы загорелось пламенем.

— Понятия… понятия не имею. Наверное, специально для…

— Это уже предел всему! Достаточно и того, что весь город уверен, будто я сплю с морально угнетенной, вшивой, страдающей геморроем иностранкой, которая обожает, чтобы ее привязывали к кровати, и к тому же, вероятно, беременной, хотя… поскольку она скупила все презервативы в городе… кто ее знает… Но я не позволю, слышите, Эмма, не позволю, чтобы всякий думал, будто моя женщина нуждается в вагинальном увлажнителе!

— Это было… — Эмма судорожно сглотнула и попыталась говорить как можно спокойнее: — Это был неразумный порыв.

Кенни фыркнул.

— Я же говорила, что человек Хью следил за мной. Он вошел в аптеку, вот я и скупила всю эту чушь.

— Он был в аптеке?

— И видел все! — восторженно выпалила Эмма. — Думаю, я своего добилась, особенно после того, что мы вытворяли на улице! Понимаю, вам это не слишком нравится, но даю слово все объяснить Франческе при следующем разговоре. Беддингтон на стенку полезет, когда все узнает, и думаю, что не позже завтрашнего утра наша помолвка будет расторгнута.

— Так вот в чем заключается ваш грандиозный план! Убедить герцога, что мы не вылезаем из постели?

— Ну… не совсем так. Первоначальный замысел был немного иным. Но приходится работать с тем материалом, что подвернулся под руку.

— И подвернулся именно я, не так ли? Кенни перекинул увлажнитель из правой руки в левую и задумчиво нахмурился.

— Эмма, по-моему, вы слишком все усложняете. Неужели нельзя просто позвонить и сказать, что вы не выйдете за него? Отвратительно, что вы безропотно позволяете ему распоряжаться вами!

— Не могу, Кенни. Если он обозлится, непременно закроет «Святую Гертруду». Нужно действовать осмотрительно.

— Осмотрительно?! — Кенни покачал головой. — Да, ничего не скажешь, вы действительно придали новое значение старой песне, именуемой верностью идеалам и своей школе.

— Это не просто школа. Это…

— Да-да, слышал. Ваш дом. И простите меня, если скажу, что подобные сантименты довольно жалки, хотя после того, что вы наблюдали за сегодняшним ужином, боюсь, не имею права об этом говорить.

— Питер — просто чудо, — поколебавшись, промямлила Эмма.

— Я уже заказал пару клабов с железными головками, специально для него. Лежат, поджидают, пока он станет достаточно взрослым, чтобы их поднять.

— Уверена, что ему понравится! Особенно если рядом будете вы!

Оба замолчали. За окном стояла глубокая ночь, и в доме царила тишина. Взгляд Кенни упал на ее губы, и Эмма вспомнила их поцелуй, который длился, казалось, бесконечно… Интересно, чувствует ли Кенни то же самое?

— Пойду, поплаваю, — резко бросил он. — Увидимся завтра.

Он шагнул было к двери, но сунул ей в руку тюбик увлажнителя.

— Вам, пожалуй, лучше сохранить это, если окончательно рехнетесь и вознамеритесь перепихнуться с Декстером О'Коннором.

И исчез, прежде чем она успела ответить.

Тори стояла во внутреннем дворике и курила. Последняя сигарета на сегодняшний день. Она все время твердила себе, что обязательно завяжет и на этот раз так и будет. Вот только жизнь немного наладится, и она никогда не притронется к табаку.

Наверху, в комнате Питера, мелькнул свет. Должно быть, Шелби пришла посмотреть на сына.

Сердце Тори сжалось от зависти. Питер — само совершенство! Настоящий ангелочек. Она страстно любила малыша и все же не могла выносить его вида. Только раз Шелби упомянула о том, что хочет сделать опекуншей Тори, — и то сразу после рождения Питера. Тори постаралась, чтобы это вопрос больше не поднимался.

Дверь, ведущая в дом, открылась. Тори подняла глаза, ожидая увидеть отца, но на пороге возник Декстер.

— Какого дьявола тебе тут нужно?

— Уоррен впустил. Меня приглашали к ужину, но я задержался на деловой встрече.

Шелби даже не упоминала о Декстере! Очередное предательство…

Декстер сунул руки в карманы и уставился на небо. Тори учуяла запах его одеколона, свежий и чистый, как ночной воздух.

— Что за чудесная ночь! — В голосе Декстера звучало нечто, похожее на благоговение, словно он столкнулся с чем-то неземным, магическим. Волшебным.

Тори приказала себе не оглядываться, ни в коем случае не проверять, чего она лишается.

Вместо этого она скрестила руки на груди и обожгла Декстера злобным взглядом.

— Меня тошнит от тебя, Декстер. Слава Богу, в нашей стране еще можно найти защиту у закона от таких вот типов! Не смей меня преследовать!

— Положим, это трудно назвать преследованием, Виктория. Я не знал, что вечером ты окажешься в «Раустэбауге». А сегодня меня пригласили.

— По-видимому, я не совсем ясно выразилась. Объясняю: ты мне не нравишься, и я не желаю ни видеться с тобой, ни говорить.

— Позволь заметить, что ты недостаточно хорошо знаешь меня, а поэтому ни о какой неприязни не может быть и речи. Знаешь, если бы ты нашла в себе силы преодолеть страх, решение проблемы было бы куда легче и быстрее.

— Страх? Чтобы я боялась такого жлоба? Ты себе льстишь!

— Не будь ты насмерть перепугана, сама рвалась бы все обсудить и найти какой-то компромисс.

Он прав, прав как никогда, но будь она проклята, если признает это!

— Нам не о чем говорить. Я не собираюсь выходить за тебя, вот и все. Чего тут еще рассусоливать?

Декстер снова поглядел на небо и склонил голову, словно хотел рассмотреть звезды под другим углом. Тори невольно восхитилась чеканной линией его профиля. Широкой лоб, правильной формы нос и рот, который нельзя было охарактеризовать иначе как волнующе-чувственный. Неожиданное открытие окончательно взбесило Тори.

— Хочешь знать мое мнение? По-моему, ты сам все это состряпал. Жаждешь меня, но понимаешь, что я и носа не поверну в сторону такого олуха, поэтому и уговорил своего отца осуществить эту кретинскую задумку.

— Ты действительно так считаешь? — несколько удивился Декстер.

— Чертовски верно, приятель!

— Забавно.

Пока он направлялся к банкетке, Тори украдкой изучала его плечи, распиравшие помятую сорочку. Не такие уж широкие, но довольно мускулистые.

Декстер обернулся, и у нее возникло престранное ощущение, что он способен читать ее мысли.

— Честно говоря, идея принадлежала твоему отцу.

— Ну да, как же! — фыркнула она. Декстер сунул руки в карманы, натягивая ткань слаксов на плоском животе.

— Чтобы ты так не воображала, я не испытываю недостатка в дамском обществе. — Он плюхнулся на банкетку и вытянул ноги. — Что же до моего отца… — Кажется, его глаза весело сверкнули… нет, это невозможно! Всему свету известно, что у этого вундеркинда напрочь отсутствует чувство юмора! — Если уж быть до конца откровенным, он далеко не в восторге от тебя. Но слияние компаний для него важнее всего, а Уоррен ясно дал понять, что иного способа получить его согласия нет.

• Предыдущая
• 37/80
• Следующая