Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 18
- Предыдущая
- 18/122
- Следующая
Тут она вышла из себя, прокричав ему, что ее фотографировали для самых престижных в мире журналов и вряд ли ей пристало делать пробные снимки, как какой-нибудь заурядной начинающей. Теперь-то она понимала, что с ее стороны было глупо так злиться, но в тот момент она просто ничего не могла с собой поделать.
Хотя после смерти Клоуи прошел уже год, Франческа по-прежнему не могла смириться с утратой матери. Временами ей казалось, что ее горе принимает облик живого, осязаемого существа, опутывающего ее с ног до головы. Поначалу друзья сочувствовали ей, но по прошествии нескольких месяцев, видимо, посчитали, что ей пора отложить свою печаль, словно прошлогоднее шитье. Она боялась, что перестанет получать от них приглашения, если не обретет былой общительности, и, не вынося одиночества, в конце концов научилась прятать свои переживания. Бывая на публике, она смеялась и флиртовала как ни в чем не бывало.
Как ни странно, этот смех стал помогать ей, и в последние несколько месяцев она почувствовала приближение окончательного выздоровления. Иногда ее даже охватывало нечто вроде гнева в отношении Клоуи. Как могла мать оставить ее вот так, один на один с армией кредиторов, ожидающих, словно стая саранчи, удобного момента, чтобы отобрать все принадлежавшее им? Но приступы злости никогда не были продолжительными. Только сейчас, когда было уже слишком поздно, Франческа поняла, почему Клоуи казалась такой уставшей и расстроенной на протяжении последних месяцев перед тем, как ее сбило такси.
Примерно неделю спустя после смерти Клоуи у дверей их квартиры стали появляться солидные мужчины в «тройках» с официальными документами и жадными глазами.
Сначала исчезли драгоценности Клоуи, затем настал черед «астон-мартина» и живописи. В конце концов был продан и сам дом. Это позволило оплатить последние долги, но в результате Франческа осталась всего лишь с несколькими сотнями фунтов в кармане, большая часть которых уже разошлась, и теперь она временно снимала комнату в доме Сисси Кавендиш, одной из старейших подруг Клоуи. К сожалению, Франческа так и не смогла найти общего языка с Сисси, поэтому уже в начале сентября Сисси недвусмысленно дала понять, что не будет возражать, если Франческа покинет ее дом. И сейчас Франческа понятия не имела, сколько еще сможет продержаться в доме Сисси за счет неопределенных обещаний.
Она заставила себя рассмеяться на шутку Тэлмеджа Батлера и попыталась найти утешение в том, что безденежье представляет хотя и скучную, но всего лишь временную ситуацию. Она поймала взгляд Николаев, стоящего по другую сторону комнаты в своем темно-синем блейзере от «Жив энд Хоукс» и отутюженных до остроты лезвия брюках. Если бы ей удалось выйти за него замуж, она получила бы все деньги, в которых так нуждалась, однако она серьезно рассматривала этот вариант лишь однажды и очень непродолжительное время, когда несколько недель назад днем ей позвонил совершенно гнусный мужчина, который стал угрожать всеми возможными неприятностями, если она не оплатит свои кредитные карточки. Конечно же, Николас Гвинвик не был решением всех ее проблем. Она презирала женщин, которые, оказавшись в отчаянном положении, настолько теряли уверенность в себе, что выходили замуж ради денег. Ей исполнился всего двадцать один год. Ее будущее обещало быть столь необычным, что его не следовало ломать из-за временных трудностей. Что-то должно произойти в самое ближайшее время. Ей не оставалось ничего другого, как ждать.
«…это всего лишь куча мусора, которую я превращу в произведение искусства». Внимание Франчески привлек обрывок фразы элегантного Ноэля Ковардиша, мужчины с напомаженными волосами. Оставив обществе Миранды Гвинвик, он очутился рядом с ней.
— Привет, моя дорогая, — сказал он. — Вы невероятно восхитительны, и я весь вечер ждал случая, чтобы вас заполучить!
Миранда попросила меня развлечь вас.
Она, улыбнувшись, вложила свою ручку в его раскрытую ладонь.
— Франческа Дей, — представилась она. — Надеюсь, я стою того, чтобы меня ждали.
— Меня зовут лорд Байрон, а вы, несомненно, заслуживаете ожидания. Мы как-то встречались с вами раньше, хотя вы, возможно, этого не помните.
— Напротив, помню очень хорошо. Вы приятель Миранды, знаменитый кинорежиссер.
— Боюсь, что скорее наемник, который опять продался за доллары янки. — Он драматически откинул назад голову и, выпустив идеальное колечко дыма, заговорил в потолок:
— Кошмарная вещь, эти деньги. Они вынуждают выдающихся людей совершать всевозможные аморальные поступки.
Глаза Франчески недоверчиво расширились.
— А сколько именно аморальных поступков совершили вы или об этом нельзя спрашивать?
— О, много, очень много. — Он отхлебнул из высокого стакана, до краев наполненного чем-то напоминавшим неразбавленное шотландское виски. — Все, связанное с Голливудом, развращено. Тем не менее я намерен ставить свое имя даже на самом тупом коммерческом продукте.
— Как это мужественно с вашей стороны. — Она улыбнулась, в душе надеясь, что ее улыбка сойдет за выражение восхищения; на самом же деле ее позабавило, что он выглядел почти совершенной пародией на пресытившегося всемирной славой режиссера, вынужденного идти на компромисс между своим искусством и требованиями рынка.
Глаза лорда Байрона устремились на ее скулы, затем задержались на губах; по тому, как он был восхищен, но сохранял бесстрастность, она поняла, что режиссер предпочитает скорее мужскую, нежели женскую, компанию. Поджав губы, он наклонился к ней, словно намереваясь поделиться большой тайной:
— Через два дня, дорогая Франческа, я отбываю на захолустную плантацию в штате Миссисипи, где начну съемки фильма «Кровь Дельты». Этот сценарий я в одиночку превратил из кучи мусора в сильный духовный манифест.
— Я просто-таки обожаю духовные манифесты, — проворковала она, беря новый бокал шампанского с проплывавшего мимо подноса и одновременно украдкой изучая платье из тафты на Саре Фаргейт-Смит, состоящее из закрученных по спирали красных и белых полос, в попытке определить, откуда оно — от Адольфо или от Валентине.
— Я намереваюсь сделать «Кровь Дельты» своего рода аллегорией, утверждающей благоговейный трепет как перед жизнью, так и перед смертью. — Он сделал стаканом театральный жест, не пролив при этом ни капли. — Бесконечный цикл естественного порядка. Вы меня понимаете?
— Бесконечные циклы — это мое особенное пристрастие!
Мгновение он, казалось, вглядывался сквозь ее кожу, затем картинно закрыл глаза.
— Я чувствую вашу жизненную силу, пульсирующую в воздухе так, что у меня перехватывает дыхание. От вас исходят невидимые волны даже при малейшем движении головы. — Он ладонью коснулся щеки. — Я абсолютно никогда не ошибаюсь в людях. Потрогайте мою кожу. Она определенно стала холодной и влажной.
Она засмеялась:
— Возможно, креветки оказались не совсем свежими.
Он ухватил ее за руку и поцеловал кончики пальцев.
— Любовь. Я влюблен. Мне абсолютно необходимо заполучить вас в мой фильм. Едва увидев вас, я понял, что вы идеально подходите на роль Люсинды.
Франческа приподняла бровь:
— Но я же не актриса. С чего это вам пришла в голову такая мысль?
Он нахмурился:
— Я никогда не вешаю на людей ярлыков. Вы именно такая, какой, по моему ощущению, должны быть. Я скажу моему продюсеру, что отказываюсь делать фильм без вас.
— Вам не кажется, что это немного чересчур? — произнесла она с улыбкой. — Вы знаете меня всего пять минут.
— Я знаю вас всю жизнь. И потом, я всегда доверяю своему чутью — это отличает меня от других. — Он сложил губы в идеальный овал и выпустил еще одно колечко дыма. — Эта роль небольшая, но запоминающаяся. Я экспериментирую с концепцией как физического, так и духовного путешествия во времени, — южная плантация в самом пике своего расцвета, в девятнадцатом веке, и затем плантация сегодня, пришедшая в упадок. Я хочу задействовать вас в нескольких начальных сценах; они короткие, но запомнятся надолго. Вы будете играть роль юной невинной девушки, которая из Англии прибывает на эту плантацию. Она не произносит ни слова, однако ее присутствие целиком заполняет весь экран. Эта роль могла бы стать для вас визитной карточкой, если вы интересуетесь серьезной карьерой.
- Предыдущая
- 18/122
- Следующая
