Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 44

• Предыдущая
• 44/122
• Следующая

— Что-то не так, Френси?

— Почему ты спрашиваешь? — холодно спросила она.

— Ты прямо впечаталась в дверцу.

— Мне так нравится.

Он занялся радиоприемником.

— Устраивайся поудобнее. Ну, так что будем слушать — кантри или легкую музыку?

— Ни то ни другое. Я люблю рок. — На Франческу внезапно снизошло вдохновение, и она немедленно завелась. — Люблю рок с тех пор, как помню себя. Моя самая любимая группа — «Роллинг Стоунз». Не многим это известно, но Мик написал для меня три песни после того, как мы с ним вместе провели некоторое время в Риме.

Казалось, на Далли это известие не произвело особого впечатления, поэтому Франческа решила еще больше приукрасить действительность. В конце концов, не так уж много она и приврала, ведь Мик Джаггер определенно знал ее настолько, чтобы приветствовать при встречах. Понизив голос, она перешла на чуть слышный доверительный шепот:

— Мы остановились в восхитительном отеле. Все было просто классно. Мы были совершенно одни и могли заниматься любовью даже на террасе. Конечно, это продолжалось недолго.

Он страшный эгоист — не говоря уже о Бьянке, — а потом я повстречала принца. Нет, не так. Сначала я встретила Райана О'Нила, а уж потом принца.

Далли посмотрел на нее, медленно помотал головой, словно вытряхивая воду из ушей, и вновь переключил внимание на дорогу."

— Френси, тебе нравится заниматься любовью на открытом воздухе?

— Конечно, ведь это нравится большинству женщин, разве не так? — В действительности она не могла вообразить ничего хуже.

Некоторое время они ехали молча. Внезапно он резко вывернул руль вправо и съехал с шоссе на какую-то узкую грязную дорогу, что вела прямо к роще безлистных кипарисов, увешанных бородами испанского мха.

— Что ты делаешь? Куда ты едешь? — воскликнула она. — Сию минуту поворачивай назад! Я хочу в мотель.

— Думаю, тебе может понравиться это местечко, коль ты такая любительница сексуальных приключений и всего такого.

Подъехав к кипарисам, он выключил зажигание. Через открытое с его стороны окно доносилось гудение неизвестных насекомых.

— Тут какое-то болото! — в отчаянии выкрикнула Франческа.

Он вгляделся через ветровое стекло.

— Похоже, ты права. Пожалуй, лучше держаться поближе к машине, а то крокодилы любят поесть среди ночи. — Он стянул с головы кепку, положил на приборную доску и, повернувшись к Франческе, выжидающе посмотрел на нее.

Она еще теснее прижалась к дверной ручке.

— Ты начнешь первой или сначала я? — наконец спросил он.

Она осторожно поинтересовалась:

— Начну что?

— Разогреваться. Ты же знаешь — предварительная игра. У тебя были такие важные любовники, что я даже стал слегка побаиваться. Может, будет лучше, если темп задашь ты.

— Давай… давай забудем об этом. Я… мне кажется, я совершила ошибку. Лучше вернемся в мотель.

— Это плохая идея, Френси. Коль уж ты ступила на землю обетованную, то уже не можешь повернуть назад, не оказавшись в щекотливом положении.

— Ах, я так не думаю. По-моему, все будет нормально. Это была вовсе не земля обетованная, а просто маленький флирт. Я имею в виду, что наверняка не буду испытывать неловкости, я уверена, что и ты не будешь…

— Нет, буду. Мне будет так неловко, что, возможно, завтра я не смогу прилично играть в гольф. Я — профессиональный атлет, Френси. А профессиональные атлеты — все равно что хорошо смазанные двигатели. Одной крохотной песчинки неловкости достаточно, чтобы выбить его из колеи. Прямо в грязь. Похоже, твои фокусы могут обойтись мне в добрые пять ударов, дорогая.

Его акцент стал невероятно сильным, и тут до Франчески дошло, что ее водят за нос.

— Черт побери, Далли! Кончай придуриваться! Я нервничаю и без твоих глупых шуток.

Захохотав, он обнял ее за плечи и дружески притянул к себе.

— Почему бы просто не сказать, что ты нервничаешь, вместо того чтобы строить из себя невесть что? Этим ты только вредишь себе.

Франческе были приятны его руки, но она еще не могла простить ему розыгрыша.

— Тебе легко говорить. Ты наверняка в любой кровати чувствуешь себя как в своей тарелке, а у меня совсем по-другому. — Набрав побольше воздуха, она высказала главное:

— Сказать по правде… секс мне даже не нравится. — Ну вот. Она сказала это.

Теперь он и в самом деле может над ней посмеяться.

— Вот те на, это почему? По-моему, такая классная вещь, как секс, к тому же не стоящая ни гроша, — это как раз для тебя.

— Просто я не отношусь к атлетам.

— Угу. Это объясняет все.

Болото не шло у нее из головы.

— Далли, может, лучше вернуться в мотель?

— Лучше не надо. Ты запрешься в ванной, займешься своим макияжем, будешь хватать этот свой флакон с духами. — Он отвел с ее шеи прядь волос и, склонившись к ней, прижался губами к прохладной коже. — Тебе раньше приходилось обниматься на заднем сиденье?

Франческу охватило неизъяснимое блаженство, и она закрыла глаза.

— А лимузин королевской фамилии считается?

Он осторожно сжал мочку ее уха зубами.

— Нет, если у него дымчатые стекла.

Она не была уверена, кто первым сделал это движение, но как-то получилось так, что губы Далли оказались на ее губах.

Его руки, пройдясь вдоль затылка снизу вверх, растрепали ей волосы, и они рассыпались по обнаженным плечам. Осторожно сжав ее голову ладонями, он запрокинул ее назад, отчего у Франчески непроизвольно раскрылся рот. Она ожидала вторжения его языка, но ничего такого не произошло. Вместо этого он затеял игру с ее верхней губой. Руки Франчески, прокравшись по ребрам Далли к спине, скользнули под спортивную майку, и она ощутила ладонями упругость кожи. Ее так захватила игра, которую вели их рты, что она утратила всякое желание утвердить свое господство. Прошло немного времени, и Франческа обнаружила, что с удовольствием принимает его язык — его прекрасный язык, его прекрасный рот, его прекрасную упругую кожу. Она полностью отдалась этому поцелую, сосредоточившись только на чувствах, которые он возбуждал, и нимало не заботясь о том, что произойдет дальше. Его губы, соскользнув с губ Франчески, двинулись к шее. Она тихонько засмеялась.

— У вас есть что-то, чем вы хотели бы поделиться со всем классом, — невнятно пробормотал он, уткнувшись в нее, — или эта шутка касается лично вас?

— Нет мне просто весело. — Она улыбнулась, когда он, целуя ее в шею, начал дергать розетку из материи на поясе, перехватывающем ее длинную рубашку. — Что такое агрис? — спросила она.

— Агрис? Так называют всех, кто учился в колледже при Техасском университете.

Франческа резко отодвинулась назад, изгибом идеальных бровей выразив неподдельное изумление:

— Ты учился в университете? Ни за что не поверю!

Он посмотрел на нее слегка обиженно:

— Я получил степень бакалавра искусств по английской литературе! Хочешь взглянуть на диплом или приступим к делу?

— По английской литературе? — Франческа расхохоталась. — Ох Далли, это невероятно! Ты и говорить-то не умеешь на этом языке.

Это его явно задело.

— Ну, это действительно очень мило! Очень мило с твоей стороны говорить такое.

Продолжая смеяться, Франческа бросилась к нему в объятия так стремительно, что он, потеряв равновесие, навалился на руль. А затем произнесла нечто удивительное:

— Далли Бодин, я бы тебя прямо съела!

Пришел его черед смеяться, но он в этом не слишком преуспел: губы Франчески закрыли ему рот. Встав на колени и склонившись над ним, Франческа позабыла свою боязнь и слабую квалификацию в вопросах секса.

— Дорогая, у меня не осталось места для маневра, — наконец прошептал он, не отрываясь от ее рта. Откинувшись назад, он отворил дверцу «Ривьеры» и выбрался наружу. Затем протянул ей руку.

Он помог ей выйти из машины и тут, вместо того чтобы открыть заднюю дверцу и перебраться на заднее сиденье, где, у них было бы больше свободного места, бедрами прижал ее к боку «Ривьеры» и вновь принялся целовать. Падавший из салона свет, включившийся при открытии передней дверцы, образовал вокруг автомобиля слабо освещенное пространство, темнота за пределами которого, казалось, стала еще более непроглядной. В голове Франчески мелькнуло бледное видение ее босоножек с открытым верхом и шныряющих под машиной крокодилов. Ни на мгновение не прерывая поцелуя, она обхватила обеими руками его шею и, подтянувшись, одной ногой плотно обвила его ногу, а вторую прочно поставила на подъем его ковбойского сапога.

• Предыдущая
• 44/122
• Следующая