Слишком хорошая няня (СИ) - Хаан Ашира - Страница 27

Щелчок замка хорошо слышно в ночной тишине квартиры.

И шаги Александра, который проходит мимо по коридору и захлопывает за собой дверь спальни.

Напряжение отпускает меня как-то сразу, и я едва держусь на ногах, отправляясь в душ.

Оставляю вечернее платье валяться на полу, потому что силы есть только на то, чтобы упасть на кровать и подтянуть к себе одеяло.

Утро встречает меня запахом кофе и непривычно спокойным Александром, который в кои-то веки никуда не торопится, не говорит на ходу по телефону, прижатому ухом к плечу, не мечется из кабинета в прихожую и обратно, не забывает ключи и документы, а мирно сидит на кухне и с умилением наблюдает, как Дина строит башню из печенья и поливает ее сверху вареньем. Попутно рассказывая свою версию «Баллады о королевском бутерброде».

Помнит она из нее дай бог, если одну десятую, но с успехом заменяет забытое своими выдумками про королевских кошек, тетушек, живущих по соседству сапожников и почему-то Евгения Онегина. С Пушкиным я, кажется, переборщила.

На лице у Александра написано такое неприкрытое счастье, что даже неловко.

Честно говоря, у меня тоже наверняка что-то подобное написано, потому что Дина не замолкает ни на секунду и после ее немой аскезы на протяжении месяца это настоящее чудо!

Дина замечает меня, башня рушится, и она с воплем «Лала!» летит обниматься.

Что ж, все меняется — кроме моего имени, которое теперь навсегда Лала.

— Что случилось с работой? — спрашиваю я.

— Поеду с вами, — отвечает Александр тоном «а как же иначе». — Хочу все узнать из первых рук.

Более того, он настаивает, чтобы я тоже присутствовала на приеме и выслушала врача. Который тоже не может сдержать улыбки, когда Дина выбалтывает ему абсолютно все, о чем мы говорили в машине по дороге. Не забыв даже наше мнение о нечищенных в центре культурной столице тротуарах.

— Ну и где я найду ей общество других детей? — растерянно спрашиваю я Александра, когда мы выходим на улицу. — Я знаю только одну детскую площадку в Михайловском саду. Но дети там редко.

— Хороший вопрос… — Александр держит Дину за одну лапку, я за другую, и мы втроем неспешно идем вдоль заснеженного Таврического сада, пока к нам героически пробирается сквозь предновогодние пробки Карим.

— Ездить в спальные районы? — предлагаю я вариант.

— Нет… — Александр морщится. — Нет. Но…

И тут взгляд его падает на афишу, наклеенную на фонарный столб.

«Новогодняя елка для детей! Шоу-представление, интересное детям от трех лет! Вкусные подарки с игрушками! Конкурсы и задания! Эстафеты и игры! Билеты онлайн!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы переводим взгляды на Дину и хором говорим:

— Идеально!

Александр достает телефон и наводит экран на куар-код на афише.

С тех пор как Дина начала разговаривать, с ней стало намного сложнее.

Она оказалась знатной болтушкой. Даже странно, что продержалась так долго в своей аскезе.

Если раньше она завидев голубя, белку или воробья тянула за руку молча, то теперь она оглашала весь парк воплями «Лала, смотри!»

По дороге она никогда не молчала, а рассказывала истории обо всем, что видит вокруг.

У меня не осталось времени на свои мысли, потому что теперь в голове вертелись герои ее историй — сказочные мишки, поросята, феи и гномы вперемешку с историческими личностями. Император Павел у нее дружил с Крысиным королем и они вместе приходили на медовик с чаем к зокам и Бада. А князь Меньшиков путешествовал на яхте с Муми-троллями, сражаясь с Лохнесским чудовищем, живущим в Ладоге.

Первое время я ужасалась, а потом вспомнила, что и сама играла в нечто подобное у бабушки в деревне. Интернет там не ловил, телевизора не было, а из игрушек я взяла с собой только пару кукол. Но бабушка щедро отдала мне колоду карт, фарфоровую пастушку и бронзовое пресс-папье в виде тигра. Еще у меня была стопка глянцевых журналов и все, что найду в доме. Так что в моих играх участвовали куклы, живущие во дворце с придворными-картами, куда к ним приходили свататься женихи из деревянных чурбачков, украденных из поленницы.

Так что склонностью к эклектике Дина пошла в меня.

Расспросы о том, что случилось в тот день, когда она сбежала, психиатр велел отложить на пару недель.

— Пусть сначала почувствует себя в безопасности.

— А вдруг это повторится? — вмешалась я.

На меня посмотрели строго и с неприязнью. С самого начала этот врач относился ко мне как-то недружелюбно и строго.

— Вы собираетесь устроить дочери еще одну встречу с матерью? — спросил он у Александра.

Я в тревоге оглянулась на Дину, но она была занята разглядыванием книги с картинками в детском уголке.

— Ни в коем случае, — твердо ответил тот. — Скоро состоится суд, где нас разведут, а моей жене будет отказано в праве видеться с ребенком.

Я бросила на него удивленный взгляд. Мне об этом не собирались говорить?

— Юристы пока не проработали до конца твою линию поведения, если придется тебя вызывать свидетелем, — пояснил он уже вечером, когда Дина уснула. — Как только что-то будет ясно — ты все узнаешь.

Оставалось верить ему.

А пока мы с Диной шли на новогоднюю елку.

— А там будут медведи? — дергает она меня за руку.

Сверяюсь с программкой.

— По крайней мере один точно, — завидев в составе Машу и Медведя, отвечаю я.

— А волки?

— Волк слабее медведя, но в цирке не выступает, — бормочу я, высматривая на фотографиях волков.

— Как-как-что? — переспрашивает Дина, и мне становится стыдно.

Сколько еще ерунды она от меня уже успела подхватить, пока я трепала языком, не фильтруя?

— Смотри! — пытаюсь я ее отвлечь, показывая разворот с девушкой в голубом платье. — Снежная королева!

— Это Эльза! — презрительно фыркает Дина и смотрит на меня с жалостью. Мол, совсем старушка не рубит в теме.

Вот я примерно так же пыталась научить трехлетнего сына своей знакомой различать марки машин. И была посрамлена тем, что это «не симпатичный джип, а пятидверная Тойота Ленд Крузер Прадо на дизеле».

К моменту, как мы добираемся до нужного места, я уже с облегчением сдаю Дину с рук на руки зайчикам-аниматорам и отползаю в сторону.

Все потому, что отпустила Карима, решив прогуляться, пока хорошая погода. Город уже украсили к Новому году, но иллюминацию еще не включили и среди заснеженных веток загадочно поблескивают зеркальные шары и тонкие нити гирлянд, пока остающиеся в тени.

Приземляюсь на диванчик для усталых мам, где осталось только одно свободное место и медленно выдыхаю. Теперь пусть зайчики со снежинками выслушивают пожелания для волков выступать в цирке, это их работа.

Вспоминаю, сколько стоит моя работа, особенно если пересчитать за час — и становится стыдновато.

— Хотите глинтвейна? — предлагает рядом сидящая женщина с термосом в руках. Наклоняется и шепотом добавляет: — Если по секрету, то коньяка там больше, чем вина.

— Нет, спасибо, — я мотаю головой. — У вас тоже девочка?

— У меня трое… — отвечает она с такой тоской, что я сразу перестаю ее осуждать за алкоголь на детском празднике. И добивает: — Все мальчики.

Хлопаю ее по руке, не зная, чем еще утешить.

— У меня девочка, — перегибаясь через нее, говорит еще одна женщина, совсем молодая. — Но я готова поменяться на десять мальчиков в любой момент. У нас СДВГ, РАС и папа-итальянец. От нее наша хаски устает. Вон моя, в красном комбинезоне.

Я оглядываюсь и вижу девочку в комбинезон с высоким хвостом на макушке, которая висит на спине огромного медведя и восторженно визжит, пока он безуспешно пытается ее достать короткими лапами, ревет и вертится, а вокруг бегает, причитая, ростовая кукла в виде Маши.

— А вот мой Артемий умеет себя вести, — вмешивается в нашу беседу еще одна женщина в строгой узкой юбке и на высоченных шпильках. — Я ведь вам говорила, что все от того, что во время беременности я слушала белый шум с правильной частотой! Поэтому он родился спокойным. И одаренным.