Слишком хорошая няня (СИ) - Хаан Ашира - Страница 3

— Ерунда это все! — машет рукой грузный. — Нам-то это как поможет? Родители что-то не спешат ее искать… Девочка же домашняя, видно, что из приличной семьи.

Дверь кабинета открыта, как и все двери здесь, и скоро я перестаю обращать внимание на людей, которые то и дело заглядывают, перебрасываясь парой фраз с полицейскими, которые нам помогают. Пару раз мимо проводили задержанных — и все было в порядке, пока третьей не оказывается в дупель пьяная тетка, которая цепляется за стены и косяки и громогласно вопит:

— Я требую своего адвоката! Сволочи! Не имеете права! Твари! Отпустите грешницу! Я и так страдаю!

Девочка, только что пытавшаяся выковырять глаз из моего плюшевого кролика, вдруг вся сжимается и попыталась пригнуться, прячась за массивный стол.

— Та-а-ак… — полицейский смотрит на это с очень мрачным видом.

— Видимо, семья была не настолько приличной, — комментирую я. — Она знает, чего ждать от…

Машу в воздухе рукой, пытаясь изобразить смутное ощущение неблагополучия, исходящее от девочки. Пальтишко ее хорошее и дорогое, кроссовки и сапожки непростого бренда. И все-таки она как-то оказалась на улице.

В кабинет заглядывает огромный амбал — размером с дверной проем четко:

— Сергей Вадимыч, тут снова привезли вашего любимчика, сейчас пока в камере, подойдете?

Даже я в первую секунду отшатываюсь. А вот девочка не обращает на него ровно никакого внимания, вновь возвращаясь к заячьему глазу.

— Ну хотя бы мужчин не боится, — комментирует Сергей Вадимыч. — Нет, Миш, попозже. Сейчас дела поважнее.

— Даже думать не хочу, почему она должна их бояться мужчин, — качаю я головой.

Тот бросает на меня грустный взгляд и возвращается к своим бумагам.

Под пальто на девочке оказывается криво застегнутая кофта, надетая поверх розового «принцессинского» платья из атласа и тюля. Такое ощущение, что одевалась она самостоятельно, без присмотра взрослых и впопыхах.

Я расстегиваю ее кофту, чтобы застегнуть нормально — и под закатанными рукавами на запястье нащупываю браслет.

— О! Смотрите! Смарт-часы! — радуюсь я. — Вот и GPS, и телефоны близких, все, как вы хотели!

Часы оказываются разряжены, и я понимаю, почему девочку до сих пор не нашли.

Но история близка к завершению — от финала ее отделяет только провод зарядки, который находится у сержанта в рюкзаке.

Я и не подозревала, как я ошибаюсь…

Поиски зарядки, подходящей к часам, заканчиваются успешно — спустя несколько минут их экран загорается, и сержант первым делом нажимает на кнопку SOS.

— Сейчас начнут дозваниваться экстренным контактам, — комментирует он.

— Не разбираюсь я в этой ерунде, — ворчит Сергей Вадимыч, продолжая заполнять бумаги. — Напиши ты фамилию, имя, отчество, адрес! Что за ерунда!

Умные часы пытаются куда-то дозвониться, но, похоже, безуспешно. Я сижу рядом с девочкой и, вытягивая шею, пытаюсь разглядеть, чем там занимается сержант. А он становится все мрачнее с каждой секундой.

— Не отвечают? — кряхтит Сергей Вадимыч. — Вот тебе и чудо-техника!

— Сейчас на следующий по приоритету будут звонить, — не сдается сержант. — Если он есть.

— Дина? Это ты? Дина, что случилось? — раздается вдруг раздраженный мужской голос, и сержант быстро достает из часов симку, вставляет в свой телефон. Тот моментально начинает звонить.

— Дай-ка мне, — говорит Сергей Вадимыч.

Он откашливается и даже выпрямляет спину, прежде чем взять трубку.

И не зря — из-под пыхтящего увальня с пузом и лысиной вдруг проглядывает суровый служитель закона, который зычным голосом чеканит фамилию-имя-отчество-должность-полное-наименование-госучреждения.

На меня бы произвело впечатление.

А вот на его собеседника, кажется, не очень. Я не слышу, что он говорит, но вижу, как меняется лицо Сергея Вадимыча.

— Дина — это ваша дочь? — уточняет он. — А вы-то где? Отделение полиции города Санкт-Петербурга, записывайте адрес. Да, сейчас дам ей телефон.

Девочка, только что обретшая имя, уже тянет руки к телефону, заливаясь слезами и уронив моего зайца на пол. Сержант вздыхает и подхватывает меня под локоть. Он сгребает со стола стопку бумаг и тянет меня в коридор.

— Все, дальше справимся без вас, — говорит он. — Вот тут подпишите. Вы нам еще можете понадобиться, так что никуда не уезжайте. Минутку, фото сделаю.

— Я больше не нужна? — растерянно спрашиваю я.

— Да, можете быть свободны, — чуть-чуть извиняющимся тоном говорит сержант.

Я подписываю несколько бумаг чуть ли не на весу. Только что я боялась, что задержусь тут на много часов — и вот меня уже практически выгоняют вон. На пути к выходу я проскакиваю мимо открытой двери кабинета, где маленькая Дина без слов рыдает в трубку телефона. Взгляд задерживается на плюшевом зайце, валяющимся на полу.

Ну что ж, друг, ты свою миссию выполнил. Спас еще одного ребенка.

Вернувшись домой, стаскиваю куртку, снимаю пижаму и заталкиваю в стиральную машинку, а сама залезаю в душ, чтобы избавиться от въевшихся в волосы казенных запахов. Почему-то мне грустно и одиноко, словно я сделала что-то неправильно.

Но это проходит.

Все проходит.

На следующие несколько дней у меня назначено еще несколько собеседований, и я крашу губы, надеваю яркий пиджак со строгими брюками и вновь и вновь пытаюсь объяснить, зачем крупным компаниям нужно такое «излишество», как я.

На этот раз разговоры проходят куда удачней — обе компании просят время на подумать и называют вполне приличные зарплаты. В одной из них даже есть расширенный ДМС, спортзал, компенсация дороги и прочие мелкие симпатичные плюшки.

Несмотря на то, что в айти-индустрии царит полный хаос, еще остались люди, которые строят планы, развиваются и никуда не собираются уходить из страны. Мы даже обсудили эту ситуацию с потенциальным начальником — и оказалось, что мы с ним на одной волне.

Так что я возвращаюсь домой воодушевленной и в прекрасном настроении, предвкушая, как сейчас буду обсуждать свои сияющие карьерные перспективы с Викой.

У моего дома, перегораживая подъезд к парадной, стоит огромный автомобиль. Я задерживаю на нем взгляд, потому что он необычный, двуцветный — крыша и капот черные, а бока серебристые. Огибаю его и вижу серебристую крылатую фигурку на капоте.

О! Это же «роллс-ройс»! И знаменитая богиня Ника, она же «дух экстаза».

Красиво!

Пассажирская дверь начинает медленно открываться, и я смущенно делаю вид, что вовсе не пялилась на чужую машину. Отворачиваюсь и делаю шаг к двери парадной.

— Лариса Михайловна Городецкая? — летит в спину низкий мужской голос с раздраженными нотками.

Это про меня.

Удивленно оборачиваюсь.

Пассажир роскошного автомобиля опускает ногу в блестящем ботинке прямо в лужу. К счастью, неглубокую. Но все равно как-то неловко за наш двор.

Но из машины он не выходит.

Лицо в полутьме автомобиля плохо видно, только резкие будто вырезанные из камня черты, которые складываются в хмурую маску. И сияющий треугольник рубашки в вороте пиджака, разбитый на части темным галстуком.

Зато с другой стороны машины из салона вылетает моя знакомая потеряшка — Дина!

Она без сомнений пробегается по луже и с визгом виснет на меня, так что я пошатываюсь.

— Лала! Лала! — бормочет она, зарываясь головой в мой живот и отворачиваясь от машины.

Я поднимаю взгляд на мужчину в машине. Он смотрит на нас так, словно у него болит зуб. Давно и сильно.

— Садитесь в машину, Лариса, — говорит он с явным неудовольствием. — Меня зовут Александр, я отец Дины. Вы ведь искали работу, я не ошибаюсь? Я беру вас няней.

От неожиданности начинаю смеяться.

Но мужчина потрясающе серьезен.

Нет, правда? Няней?

— Для начала, добрый день, — говорю я, продолжая улыбаться. — Как вас зовут?