Помечтай немножко - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 23

• Предыдущая
• 23/98
• Следующая

Иногда Кристи испытывала желание узнать, что Рэчел думает о ней. Впрочем, когда оно появлялось, она в итоге всегда приходила к выводу, что у Рэчел скорее всего вообще нет по отношению к ней никаких эмоций.

Люди замечали Кристи Браун только тогда, когда нужно было что-нибудь сделать. В других же ситуациях она была для них чем-то вроде человека-невидимки.

— Послушай, Эт, — снова заговорила Лаура, — почему бы тебе сегодня не заглянуть ко мне? Я бы поджарила на гриле пару стейков…

Не закончив фразу, Лаура плотно соединила губы, а потом разжала их, как делают женщины, когда хотят добиться, чтобы помада лежала ровным слоем.

На какую-то долю секунды взгляд Этана задержался на ее губах, а затем он послал Лауре Делапино такую же открытую, добрую улыбку, с которой он обычно приветствовал прихожанок преклонного возраста.

— Я бы с удовольствием, но мне надо подумать над проповедью.

Лаура попыталась настоять на своем, но Этану удалось без особого труда отделаться от нее. Кристи, которая находилась тут же, рядом, заподозрила, что Этан Боннер просто боится оказаться с Лаурой Делапино наедине, опасаясь потерять голову. От этой мысли сердце ее болезненно заныло: ее любимый никогда не боялся потерять голову, оставаясь наедине с ней…

Рэчел держала фонарик так, чтобы луч его был направлен вниз. Приблизившись к задней стене дома, она поплотнее закуталась в спортивную хлопчатобумажную фуфайку с капюшоном. Ей было зябко и от прохладного ночного ветерка, и от волнения. Свет в окнах не горел, в доме было темно, как когда-то было темно в душе Дуэйна Сноупса.

Небо затянуло тучами, и Рэчел долго двигалась в потемках. Однако она хорошо знала дорогу. Уловив момент, когда в разрыв между облаками ненадолго выглянула луна, она успела разглядеть проходившую по заросшей лужайке извилистую тропинку. Пробираясь по ней, она зацепилась своим испачканным краской платьем за какой-то куст и, отцепляясь от него, подумала о том, что ей необходимо купить себе что-нибудь из одежды.

Рэчел невольно поражалась тому, насколько лучше она себя чувствовала на сытый желудок. В этот вечер была ее очередь заниматься приготовлением ужина, и ей волей-неволей пришлось плотно поесть. Теперь, хотя она и ощущала некоторую усталость, головокружение ее уже не беспокоило, а главное, не было больше ужасной слабости, которая так мучила ее последние недели.

Громада дома темнела уже прямо перед ней. Выключив фонарик, Рэчел подошла к двери черного хода. Она вела в комнату, отведенную для стирки белья, из которой, в свою очередь, можно было пройти на кухню. Рэчел надеялась, что Кэл Боннер и его жена не установили в доме сигнализацию. В те времена, когда они жили здесь с Дуэйном, это никому даже не приходило в голову. Преподобному Сноупсу досаждали лишь чересчур пылкие поклонники его проповедей, которых нетрудно было удержать на расстоянии благодаря установленным в самом начале подъездной аллеи воротам с электронным управлением.

Она надеялась также и на то, что новые хозяева дома не сменили замки. Сунув руку в карман фуфайки, она вынула ключ со сплетенной из красных пластиковых шнурков петлей на конце. Раньше, отправляясь на прогулку в горы, она надевала тесемку, на которой висел ключ, на запястье. Это был ее личный ключ. Рэчел заранее решила, что, если он вдруг не подойдет, ей придется выбить одно из окон, выходящих на заднюю сторону дома.

Ключ, однако, подошел. Замок на какой-то момент заело. Рэчел тут же вспомнила, что его заедало и раньше. Затем он уступил ее усилиям и дверь открылась. Когда она шагнула в домашнюю прачечную, ее охватило ощущение нереальности происходящего. В нос ударил запах сырости и запустения. Темнота в доме стояла такая, что к следующей двери ей пришлось пробираться ощупью, держась руками за стену. Нашарив ее, она вошла на кухню.

Кухню эту Рэчел всегда ненавидела. Здесь ей было отвратительно все: и черный мраморный пол, и гранитные стойки, и огромная хрустальная люстра, которая была бы куда больше к месту в зале оперного театра. За холеной внешностью Дуэйна и его изысканными манерами скрывался человек, который родился и долгое время жил в нищете и потому нуждался в том, чтобы его окружала роскошь. Она давала ему возможность ощутить собственную значимость.

Несмотря на темноту, Рэчел достаточно хорошо ориентировалась и сумела, пройдя вдоль стоек, добраться до входа в одну из гостиных. Хотя дом был пуст, она старалась передвигаться бесшумно настолько, насколько позволяли тяжелые, грубые башмаки. В окна и сквозь стеклянные двери проникал лунный свет. Рэчел без особого труда разглядела обстановку комнаты и убедилась, что в ней все осталось так, как было раньше. Мягкий диван и стулья стояли на своих прежних местах. Прислушиваясь к мертвой тишине пустого жилища, Рэчел пересекла комнату, прошла по темному коридору и, подсвечивая фонариком, приблизилась к кабинету Дуэйна.

Просторная комната с тяжелыми портьерами на окнах, обставленная роскошной готической мебелью, как нельзя лучше отражала представления Дуэйна о том, как должен выглядеть кабинет значительного человека. Соответственно, и само помещение, и его внутреннее убранство не посрамили бы даже представителя британской королевской семьи. Обшарив комнату лучом фонарика, Рэчел убедилась, что украшавшие когда-то стены охотничьи трофеи исчезли.

Шкатулки Кеннеди тоже нигде не было.

Подумав немного, она решила рискнуть и включить настольную лампу с зеленым абажуром. Подойдя к столу, Рэчел обнаружила, что он очищен от бумаг. На столе стояли новый телефон, компьютер и факсимильный аппарат. Взглянув на полку, на которой находилась шкатулка в тот момент, когда была сделана имевшаяся у нее фотография из журнала, Рэчел увидела там лишь стопку книг.

Сердце у нее упало. Она принялась обыскивать комнату, но вскоре убедилась, что шкатулка пропала.

Выключив настольную лампу, Рэчел хлопнулась на диван, тот самый, на котором репортер из «Пипл» запечатлел Кэла Боннера и его жену, и принялась успокаивать себя.

Неужели у нее были иллюзии, что все пройдет гладко? Это при ее-то невезении? Ей следовало теперь обшарить весь дом.

Освещая путь фонариком, она быстро осмотрела еще одну гостиную и столовую, затем прошла через вестибюль, мимо фонтана, который, к счастью, был отключен. Оставались еще два этажа. Расположенные наверху спальни выходили на балкон, обнесенный решеткой из кованой стали.

Рэчел стала подниматься по спиралеобразной лестнице, как вдруг у нее возникло странное ощущение: ей показалось, что не было последних трех лет и что Дуэйн все еще жив.

Она познакомилась с ним, когда тот осуществлял свою первую проповедническую кампанию в штатах Среднего Запада. Чтобы расширить свою аудиторию, он выступал по городскому телевидению в Индианаполисе и еще в семнадцати городах, причем большинство его прихожан добровольно вызвались ему помогать. Рэчел была одной из девушек на побегушках (позже она уяснила, что эта роль как раз всегда отводилась наиболее привлекательным женщинам-добровольцам).

В то время ей было всего двадцать лет, и когда один из организаторов турне сказал, что она должна отнести Дуэйну стопку заранее отобранных текстов молитв, Рэчел не могла поверить своему счастью. Неужели она увидит знаменитого проповедника собственными глазами, да еще какое-то время будет совсем рядом с ним?! Когда она постучала в комнату, где Дуэйн Сноупс переодевался и гримировался, руки у нее дрожали от волнения.

— Войдите, — послышался голос из-за двери.

Рэчел осторожно приоткрыла дверь, ровно настолько, чтобы можно было увидеть Дуэйна Сноупса, который стоял у зеркала с подсветкой и причесывал щеткой с серебряной ручкой свои густые светлые волосы с импозантной сединой на висках. Он улыбнулся своему отражению, и Рэчел сразу же ощутила на себе всю силу его обаяния.

— Входи, дорогая, — поприветствовал он ее.

Сердце Рэчел отчаянно застучало, ладони вспотели. Преподобный Сноупс обернулся к ней. Улыбка его стала еще шире, а у бедняжки Рэчел совсем пресеклось дыхание.

• Предыдущая
• 23/98
• Следующая