Помечтай немножко - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 42

• Предыдущая
• 42/98
• Следующая

— Вот подожди, сейчас увидишь игровую площадку — то-то удивишься, — сказала Рэчел и протянула сыну сумку, где лежали игрушки, которые должны были помочь мальчику скоротать время. Затем она взяла в руки сверток с ленчем и еще кое-какими продуктами.

Пока они с сыном шли к детской площадке, Рэчел, оглядев мальчика, который шагал рядом с ней, держа в руке плюшевого кролика, не без удовольствия отметила, что он заметно окреп. Его руки и ноги загорели, а в движениях чувствовалась живость, которой она не видела с того самого времени, когда его выписали из больницы после пневмонии.

— На площадке практически все уже готово, — сказала она. — И посмотри, мы добавили несколько столов для пикника. Так что теперь у тебя будет место, где ты сможешь сесть и порисовать.

Рэчел купила ему новый набор для рисования, в котором было не каких-то жалких двадцать четыре, а целых шестьдесят четыре цветных карандаша. Помимо этого, она приобрела Эдварду новые тапочки и пижаму, разрисованную гоночными машинами. Когда она предложила ему выбрать недорогую футболку, мальчик, не обращая внимания на те, на которых были изображены персонажи из мультфильмов, указал на футболку с надписью «Настоящий мужчина».

Рэчел украдкой оглядела собственную одежду и в целом осталась довольна. Она ежедневно чистила черные полуботинки, и они выглядели не так уж плохо, а благодаря старым платьям из гардероба Энни Глайд ей не пришлось потратить на собственную экипировку ни цента.

На стоянку, подняв облако пыли, ворвался уже хорошо знакомый Рэчел пикап. Эдвард тут же скользнул под брюхо бетонной черепахи, где скорее всего собирался затаиться надолго. Рэчел направилась к машине, из которой с ленивой грацией вылез Гейб.

Вчера он дал ей ключ от дома Кэла, чтобы она могла поискать там Библию, а сам тем временем отправился поужинать с Этаном. Библию Рэчел не нашла, но в то же время она не могла не оценить поступка Гейба, говорившего о том, что он ей доверяет.

Гейб приближался к Рэчел, лаская глазами ее тело. При воспоминании о том, как ей было хорошо, когда он обладал ею два дня назад, у нее закружилась голова.

— Доброе утро, — сказал Гейб глубоким и хрипловатым голосом, в котором чувствовался некий сексуальный импульс.

Ветер подхватил подол платья Рэчел так, что он хлестнул по джинсам Гейба.

— Доброе утро, — не без труда выговорила Рэчел.

— Сегодня электрика не будет, — сказал Гейб и запустил пальцы в ее волосы.

Рэчел, однако, не обрадовали его слова. Так или иначе, они все равно были не одни, критические дни у нее еще не закончились, а Гейб Боннер по-прежнему оставался ее работодателем. Горько вздохнув, она отстранилась.

— Я не могу себе этого позволить, — сказала она.

— Ну что, мы опять уперлись в то же самое?

— Боюсь, что так.

Гейб хмуро оглядел ее запачканное краской оранжевое платье и черные мужские полуботинки, которые с каждым днем раздражали его все больше.

— Когда ты искала в доме Библию, то оставила джинсы Джейн на кровати. Почему ты не взяла их себе?

— Потому что они не мои.

— Клянусь, сегодня я куплю тебе джинсы.

— Не надо мне никаких джинсов, — сказала Рэчел, приподняв одну бровь. — Лучше повысь мне зарплату.

— Забудь об этом.

Рэчел как раз в этот момент нужен был хороший спор, чтобы отвлечься от одолевавших ее мыслей о сексе, и она с несколько преувеличенной горячностью хлопнула себя по бедру.

— Боннер, я работаю на тебя как проклятая. Во всем мире не найдется ни одного мужчины, который переделал бы столько всего, сколько переделала я за те деньги, которые ты мне платишь. А ведь моя зарплата едва-едва дотягивает до минимальной.

— Это правда, — с готовностью согласился Гейб. — Ты самый выгодный работник, которого только можно найти в этом городе.

— Еще раз говорю, я получаю нищенскую зарплату.

— Вот поэтому ты и являешься самым лучшим работником, которого можно найти в городе. И не забывай, я плачу тебе ровно столько, сколько обещал, и ты приняла мои условия.

На самом деле, вынуждена была признать Рэчел, она получала гораздо больше оговоренной суммы, если учесть, что они с Эдвардом жили в коттедже Энни и ездили на предоставленной им Гейбом машине. Тем не менее она все-таки не имела возможности хоть что-нибудь отложить из своего заработка, а это означало, что, если она не сможет найти заветную Библию, им с сыном придется остаться в Солвейшн навсегда.

Ей еще предстояло сообщить Боннеру, что на этот раз она захватила Эдварда с собой, и это ее отнюдь не радовало.

Правда, в последнее время Гейб вел себя не так грубо, как в первые дни, но все же ей было немного не по себе. Она помедлила еще несколько секунд, стягивая резинкой волосы в узел на затылке, и сказала:

— Сегодня мне пришлось взять Эдварда с собой. Надеюсь, ты не будешь возражать.

На лице Гейба появилось настороженное выражение.

— Я его не вижу, — сказал он.

Рэчел кивнула в сторону детской площадки.

— Он прячется где-то там. Он тебя боится.

— Я не сделал ему ничего плохого.

Слова Гейба настолько не соответствовали истине, что Рэчел не сочла нужным возразить.

— Я говорил тебе, чтобы ты его сюда не привозила, — сказал Гейб, в упор глядя на нее.

— Сегодня суббота, и мне негде было его оставить.

— Я думал, по субботам он остается с Кристи.

— Да, Кристи присматривала за ним по субботам по собственной воле, делая мне одолжение. Но я не могу больше злоупотреблять ее любезностью. Кроме того, скоро она переезжает в свой новый дом, и у нее полно дел.

Гейб бросил взгляд в сторону игровой площадки, но Эдварда по-прежнему нигде не было видно. Рэчел было очень больно от того, что Гейб Боннер по-прежнему был настроен против ее сына. Неужели он не видел, что Эдвард — необыкновенный ребенок? По ее мнению, любой умный человек, познакомившись с Эдвардом, должен был полюбить его.

— Ладно, — бросил Гейб. — Приглядывай за ним, чтобы он чего-нибудь не натворил.

— Это придорожный кинотеатр, Гейб, а не лавка, торгующая китайским фарфором. Люди здесь будут смотреть кино прямо из машин. Тут нет почти ничего такого, что он мог бы сломать.

Не отвечая, Гейб пошел к пикапу, открыл задний борт, вытащил из кузова деревянную катушку с кабелем и понес ее куда-то.

Рэчел казалось, что его отношение к Эдварду сродни предательству. Если Гейб был неравнодушен к ней, он должен быть неравнодушен и к ее сыну, считала она. Если он…

Рэчел вовремя успела остановиться. Она рассуждала так, словно у их отношений с Гейбом было какое-то будущее. А ведь их отношения чрезвычайно просты, даже примитивны: он — ее работодатель и сексуальный партнер. И не более того.

Я лиса. Я лиса. Я лиса.

Кристи прижала ладонь к груди, едва прикрытой обтягивающей светло-голубой блузкой, заправленной в белые джинсы, такие тесные, что, если бы не специальный широкий пояс, под ними наверняка обозначились бы резинки трусиков.

Она уселась за свой рабочий стол, на котором царил образцовый порядок. Сердце у Кристи колотилось так, что его удары отдавались в горле, но она не могла даже приложить ладонь к груди, чтобы почувствовать их рукой и хоть немного успокоиться: мешал бюст, стиснутый лифчиком, который ее уговорила купить продавщица бутика в Эшвилле. Несколько дюжин других подобных же, совершенно необходимых, как ей объяснили, покупок уничтожили те небольшие сбережения, которые Кристи рассчитывала потратить на обстановку спальни в своем новом доме.

Вот уже две недели с того самого вечера, когда она поведала Рэчел о своих чувствах к Этану, Кристи ощущала, как в душе у нее растет напряжение. Через четыре дня она должна была переехать в новое жилище. Это был самый подходящий момент для того, чтобы кое-что изменить в своей жизни.

Ветерок, влетевший в окно, приподнял прядь ее темных, мягких, словно у ребенка, волос. Они были коротко острижены и окрашены «перышками». Окрасить их так ей предложил парикмахер, который сказал: «После этой операции ваша прическа останется простой, но в ней появится стиль…»

• Предыдущая
• 42/98
• Следующая