Второй, третий… последний 2 (СИ) - Мамин Олег - Страница 23

Практиков среди них не было, таких выкупали сразу. Да и не хотел Алекс обременять себя рабами. Сам не имеет своего угла в этом мире. Жалко, конечно, но он не Спартак, не квакер и даже не Джон Рокфеллер (авт.: знаменитый был аболиционист).

Между прочим, о «своём угле» Алекс периодически думает. Только вот не хочет возвращаться к обычной жизни. Взять, например, того артефактора, хозяина лавки. У него четвёртый уровень, но он уже довольно стар. Некогда ему заниматься практикой, работать надо. Скорее всего, поднялся до минимума, необходимого для работы, и на этом остановился. Из свитка артефактора Алекс знал, что почти все работы с материалами поддаются четырём открытым чакрам. Шедевров, вроде пространственного хранилища, не сделать, но, например, летающий меч — можно. А зачарованное оружие и подавно. Оно, кстати, и составляло большую часть товара в той лавке. Некоторые предметы просто шедевральны с точки зрения украшений и дизайна. Да и свойства неплохи. Для города смертных.

— Эй, с дороги! — рявкнул голос позади, и, не дожидаясь реакции, кричавший саданул Алекса по спине кнутом.

И потом находятся некоторые, спрашивают: «А чего ты ходишь как оборванец?». А что делать, если одежда постоянно портится? Вот, опять рубаху рассекли! Кожа-то, понятное дело, даже не покраснеет.

Алекс не стал отходить и твари, которых он давно уже назвал «сиватериями» за сходство с предками жирафов, налетели на него всей мощью более чем двухметрового роста. Случилась свалка, животные, запряжённые в повозку запнулись о человека-кочку и падая, перевернули повозку.

— Конечно! Гуляем! Рубаху окончательно дорвали! — проворчал Алекс и отыскал взглядом возницу. Он его сразу опознал по кнуту, сжатому в ручонке. Тщедушный мужичок с жидкой бородкой и бегающими глазками. Он старался не смотреть на приближающегося к нему практика, отводил взгляд. Смертный об уровне судил по косвенным признакам, а не наблюдая энергетику. И если первый признак — одежда — сказал ему о позорном статусе, то перевёрнутая повозка намекала, что сейчас будут убивать.

— Простите, господин! Я вас не признал! — лепетал он, перемежая извинения со стонами. Видимо, сломал ребро: держался за бок.

— Деньги у тебя есть? Ты должен заплатить за испорченную рубаху, — Алекс приподнял его одной рукой, в то же время другой приподнимал повозку, прижавшую ногу.

От этого зрелища возница побледнел ещё больше:

— Вот, господин! Это всё, что у меня есть! — протянул человечек слиток серебра. — Этого хватит на рубаху, — взгляд его забегал и он дополнил: — На такую, какая была у вас.

Алекс призадумался: в средние века не зря носили всякие уродливые шляпы и туфли с такими длинными носами, что их нужно было привязывать к ноге. Это всё — показатели статуса, чтобы вот таких казусов не случалось. В общем-то Алекс и сам частично виноват. Выглядел бы как практик, и относились бы как к мастеру при первой встрече.

— Эй, а чего это из повозки никто не выходит? — спросил Алекс, не сразу отметивший такую несуразность. По закону жанра этот тип должен выскочить, начать пугать своей семьёй, дядей-отцом-братом, уже достигшим чего-то там. А тут — тишина.

— Молодой господин Зелёной семьи травмирован и едва может говорить. Он был отравлен в диких краях, и с каждым днём ему становится всё хуже. Мы как раз ехали к целителю!

Алекс обошёл повозку и чуть поднатужившись, поставил её на колёса. Если бы не звери в упряжке, справится было бы легче.

— Замрите, — приказал он животным, отвязал привязь, поставил повозку. Упряжь устроена не так, как показывают в исторических фильмах на Земле. Нет никаких деревянных мощных хомутов, вместо них кожаные кольца на шеях. Они связаны ремнями с одной оглоблей по центру. А военные и вовсе цепляют оглоблю с поперечной перекладиной прямо к лукам сёдел, частенько не вылезая из них. Есть специальные конструкции, чтобы не мешали и быстро отделялись (правда, никто не заморачивается — перерубают ремни и рвутся в бой).

— Вольно, — опять позволил сиватериям двигаться.

Осмотрелся: никто не обратил внимания.

Заглянул в повозку и замер, слегка отрыв рот: этого мужчину он знал! Первый практик, встреченный в новом мире. Капитан летающего корабля!

«По-хорошему, надо бы ему свернуть шею, он ведь видел сияние над головами детей и моей, — думал Алекс, — поэтому знает об еретической культивации. Только вот не убийца я! Морозная Ночь и даже Бао Лай не колебались бы не секунды, а я вряд ли смогу вот так просто лишить человека жизни… О! Да он и сам помрёт через день два!»

Пришелец с гуманной Земли заколебался. Вот перед ним объект для опытов. Но с дугой стороны, если опыт будет удачный, то он может разболтать секрет! Пока что Алекса он не узнал, тот сильно изменился, выглядит моложе лет на семь-десять. Да и причёсан аккуратно, выбрит. В путе Морозная Ночь его не доставала по этому поводу, но при подлёте к столице приказала всем привести себя в порядок, «чтобы не позорили её». Да Алекс и сам не был против. По сравнению с посёлком охотников, всё-таки какая-никакая цивилизация вокруг. Так сказать, шагнул из каменного века в железный и теперь может себе позволить бритьё по утрам. И расчёску. Странно, что не додумался её сделать там, в деревне. Ходил пугалом лохматым. И, как оказалось, не зря. Стал неузнаваем. Но, без сомнений, в компании с детьми ассоциации сразу сработают.

— Эй, человек! А твоя семья богата? — спросил Алекс.

— Нет, господин, — ответил вместо увечного возница. — Мы не из столицы. Сюда приехали только к целителю. А в самой семье другой наследник, более талантливый, чем молодой господин. Всё, что у нас есть — кусок Небесного Железа. Мы им хотели расплатиться за услуги доктора.

— Эй! Не загораживайте дрогу! — поднялась ругань. И добавили совсем родное, земное: — Понаехали в столицу!

Сказано было, естественно, на местном, но как же звучит по-домашнему!

Возница принялся нахлёстывать сиватерий, но они и не подумали сдвинуться с места.

— В сторону, — приказал им Алекс тихим шёпотом, и звери подчинились. Он уже здорово натренировал навык и объединил его с техникой Передачи Голоса, всё-таки показанной детьми. Любопытное изобретение, создаёт прямой канал распространения звука. Что-то вроде проволочного телефона из детских забав.

— Что ещё за небесное железо? — поинтересовался обладатель тайного свитка по артефакторике. Ничего подобного там не было.

Возничий воровато огляделся и продемонстрировал Алексу кусок земной мусорки из парка с почти уже облупившейся краской.

«Ст.З, холоднокатаная», — очередной приступ ностальгии едва не прошиб на скупую мужскую слезу. Знал бы производитель стали, какое это, оказывается, сокровище, умилился бы не меньше Алекса.

— Ты согласен на эксперимент? — обратился мужчина к потенциальному пациенту.

Видимо, тот не особо рассчитывал на целителя и кивнул, как только заметил, что глаза случайного встречного засияли мистическим светом. Он явно провёл осмотр!

Слуга тут же всучил Алексу железяку, и тот понял, почему это железо необычное: его не удалось положить в мешочек! Пространственный карман не принял иномирную сталь едва ли самого низкого качества. Да и сама она сопротивлялась тонким энергиям.

«Вот это поворот! Достал сверхпроводник, а теперь что-то вроде абсолютного диэлектрика. Интересно, а чем тому мужичку понравился рюкзак? Я-то думал, что принтом, а ведь могло быть и иное — он, возможно, обладал в этом мире особыми свойствами! Он же был сделан из синтетики, с нержавеющими клёпками и какой-то бляхой», — Алексу до ужаса захотелось вернуться на полянку и покопаться в мусорных баках. То, что его одежда, да и он сам, не сопротивлялись энергиям, он не сомневался. Заметил бы. А вот «неживое» может быть нейтрально для энергий этого мира, ведь родилось в иных условиях.

— Эй! Это ты устроил беспорядки? — мужчина в доспехах вырос будто из ниоткуда перед Алексом. Тот даже не сразу среагировал, задумавшись и столкнулся с ним. Видимо, именно ради такого эффекта он и прыгнул под ноги, только не рассчитал, что бывают смертные сильнее его. Плюхнулся на задницу, гремя несуразными для города доспехами. Его спутники, стражники в таких же доспехах, подходящих для сражения в чистом поле, едва не подняли гогот, но старший злобно зыркнул, чем стёр улыбки с их рож.