Кетцалькоатль (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 33

Погода была чудесная. Двигались вдоль берега, останавливаясь на суше не только на ночевку, но и на сиесту, хотя на море жара чувствуется не так остро. Я сидел на кормовой банке самой большой лодки, на двадцать гребцов, которые орудовали короткими веслами: нечетные номера гребли с левого борта, четные — с правого. Я задавал направление таким же веслом, но опущенным с кормы. Можно было бы, конечно, приделать к лодке приличный руль. Если бы бывал на море часто, так бы и поступил.

Флотилию таино мы встретили на третий день примерно напротив того места, где будет Канкун — самый знаменитый курорт Мексики. Их было больше раза в три, поэтому не испугались нас, наоборот поспешили навстречу. Может быть, приняли за купеческий караван. За время перехода я провел несколько учений, объяснив и показав своим воинам, как действовать в разных ситуациях. Сражение на встречных курсах было первым в моем учебном плане. Наши четырнадцать лодок выстроились в кривую линию левым или правым бортом к противнику, после чего легли в дрейф. На каждой было два или три лучника.

Я был третьим лучником на своей лодке. Таино определили, что на ней находится наком. Сразу пять больших лодок понеслись прямо на меня. Остальные растянулись по фронту, чтобы одновременно напасть на все наши лодки. Я встал и начал стрелять, когда между нами была пара кабельтовых. Для лучников-тольтеков это запредельная дистанция: долететь стрела долетит, но вреда серьезного не причинит. Зато мои легкие, тростниковые стрелы с приятным посвистыванием проносились над почти ровным морем и чуть ли не насквозь пронзали смуглые тела, не защищенные доспехами. Борта у лодок низкие, поэтому не пригнешься и не спрячешься, и отклониться если получится, то достанется твоему соседу, сидящему сзади. Убитые и тяжелораненые падали на соратников или вываливались за борт, мешая грести, сбивая с ритма. Поскольку таино орудовали короткими веслами, гибель одного гребца приводила в замешательство ненадолго, а вот когда с одного борта их оставалась половина, начинались сложные, непредсказуемые маневры. Стрелял я быстро и стрел имел шесть пучков по тридцать тростниковых и колчан с калеными, привезенными из Европы. Гуама, сидевший впереди меня, только успевал развязывать пучки и подавать стрелы.

До того, как таино вышли на дистанцию с полкабельтова, на которой в дело вступили лучники-тольтеки, я выкосил почти полностью экипажи пяти самых больших лодок, собиравшихся разделаться со мной. Сражение сразу пошло веселее. Теперь и другие лодки начинали выписывать зигзаги, когда теряли гребцов. Еще не добравшись до нас, таино потеряли больше половины своего отряда. Это сломило их. Те лодки, на которых оставалось много гребцов, начали поворачивать к берегу. На остальных уцелевшие ложились на дно лодок, прятались за трупы соратников.

— Вперед! — скомандовал я, садясь на банку и опуская в воду рулевое весло.

Теперь в дело вступили копейщики. Мы подходили к вражеской лодке, заполненной убитыми и ранеными, и воины, стоявшие на носу нашей, начинали разить копьями тех, кто подавал признаки жизни. Трупы сталкивали за борт, где вода уже бурлила из-за акул, больших и маленьких, которых было так много, будто собрались со всего Карибского моря. Они за секунды разрывали человеческие тела на части. Мерзкое зрелище, даже для меня, повидавшего слишком много.

Добравшиеся до берега таино, десятков пять, бросили свои лодки и растворились в джунглях. Искать их там я не собирался. Крестьяне и рыбаки из деревень майя перебьют уцелевших таино. Отряд не такой уж и большой и находится на чужой, незнакомой территории. Может, кому-то из них повезет, доберется до своего дома и расскажет соплеменникам, чего и сколько они получили в Саме. Уверен, что мало им не показалось. В ближайшие годы вряд ли сунутся, пока не подрастет следующее поколение тупых отморозков, которых и отправят за добычей. Как-то ведь надо утилизировать их, чтобы не мешали жить нормальным соплеменникам.

43

И настала в моем царстве-государстве тихая мирная жизнь. Такая скучная, что даже собаки лаять перестали. Мои подданные богатели и плодились. Крестьяне растили большие урожаи. Ремесленники производили товары, которые отвозили купцы на продажу в самые разные места и доставляли нам взамен все, чего не было или не хватало в этой части Юкатана. Строители возводили пирамиды, храмы, стадионы для игры в мяч в той версии, которую любили тольтеки. Майя она тоже понравилась. Я даже заподозрил, что дотяну среди майя до глубокой старости, после чего отправлюсь в Европу умирать или возрождаться.

Беда подкралась, откуда не ожидал. В последнее время Хочита начала покашливать. Кроме нее больше никто не болел, так что эпидемия отпадала. Подумал, что простудилась пусть и в жарком, но непривычном климате. Пока однажды не увидел, как Хочита, покашляв, испуганно прячет от меня клочок материи, что-то типа носового платочка, которые сейчас не встречаются ни у тольтеков, ни у майя.

— Дай посмотрю, — потребовал я.

— Это случайно… скоро пройдет… — забормотала она и попыталась уйти.

Пришлось применить силу. Платочек был в крови. Я знал, что такое туберкулез. Им болел одноклассник, сидевший со мной за одной партой. Иногда он исчезал надолго. Обычно, когда кто-то из учеников попадал в больницу, мы по инициативе учительницы ездили проведать его. В случае с этим одноклассником она ничего не требовала от нас и даже не упоминала его. Как-то он проболтался, что лечился в противотуберкулезном диспансере, куда посетителей не пускают. Иногда лежал в нашем, расположенном в паре километрах от школы, иногда в Одессе. Там же лечился и его младший брат, который как-то пришел в мореходку, вызвал меня и попросил навестить в диспансере. Поскольку я этой заразы не боялся, съездил в гости к земляку. Там лежали такие же, как он, школьники. Мы их называли тубиками. Крутой мореман в черной форме и полосатой тельняшке — грудь водорослями поросла, жопа ракушками покрылась — произвел на пацанов неизгладимое впечатление. Наверное, стал их несбыточной мечтой, потому что туберкулез закрывал наглухо дорогу в мореходные, летные и, уж тем более, военные училища. Всегда кажется, что счастье там, куда нельзя.

Видимо, болезнь и была причиной такой нетипичной внешности Хочиты, и уход ее в жрицы, обреченные на безбрачие, бездетность, и смелость (или отчаянность?), с которой нарушила обет. Обострение болезни, наверное, считает карой богов. Я попытался объяснить жене природу туберкулеза, никак не связанную с высшими силами. Хочита сделала вид, что поверила мне.

Вопрос надо было решать, причем срочно. Требовалось место с сухим жарким климатом. Возвращение к Толлан отпадало сразу. Оно выглядело бы, как поражение, за которым последовало бы разочарование в Кетцалькоатле. Селиться севернее, среди чичимеков, несерьезно, как и на атлантическом побережье Северной Америки в районе будущей и знакомой мне Северной Каролины или Южной в районе будущей Аргентины. В этих местах сейчас проживают охотники-собиратели, которых, чтобы не мешали жить, придется уничтожить полностью, как это сделают европейцы. Да и хотелось бы иметь доступ к месторождениям разных руд, наладить на новом месте производство оружия, доспехов и бытовых предметов из металлов.

Тут мне и вспомнился рассказ тольтекского купца, участвовавшего в исходе из Толлана. Как-то мы остановились на ночь возле устья реки в юго-западном углу Мексиканского залива. Купец и рассказал, что приплывал сюда по торговым делам, что река течет генеральным курсом на запад, где между горами есть поход к берегу другого «большого соленого озера», как он называл Тихий океан, не догадываясь о действительных размерах этого водоема. Почему бы и нам не перебраться на западный берег Америки⁈ Как по мне, он намного лучше восточного. Там будет прекрасный мексиканский курорт Акапулько, о котором сочинят много песен и в порт которого я пару раз приведу контейнеровоз в бытность капитаном американской судоходной компании. Сейчас, по словам купца, там живут самые разные племена, включая майя, уастеков и даже тольтеков, умудрившихся пересечь горы севернее, напротив Мексиканского нагорья. Там хороший, ровный и не слишком влажный климат, должны быть месторождения металлов, оттуда при желании можно добраться до городов тольтеков и майя и, что не менее важно для меня, обоснуемся в горах неподалеку от океана. Надоело мне торчать в жарких и влажных джунглях. Не то, чтобы я не любил их, но на горных плато климат намного суше и прохладнее.