Кодекс Охотника. Книга ХХ (СИ) - Сапфир Олег - Страница 2

Я перевёл взгляд вниз, где стоял частично грязный, частично обожжённый, и полностью в крови, Поручик Затупок. Он смотрел вдаль каким-то слишком умным и задумчивым взглядом. Заметив, что я за ним наблюдаю, из взгляда у него тут же пропал разум, и он зачем-то начал облизывать мой грязный сапог.

— Не надоело тебе ещё придуриваться, мохнатое чудовище? — поинтересовался я ласково.

Затупок продолжал лизать мне сапог, хотя и косился на меня левым глазом.

— Я тебя уже раскрыл. Ты не тупица. Но вот, убей, не могу понять, зачем ты из себя это изображаешь? Тебе так легче, что ли?

Затупок перестал меня облизывать. В глазах у него опять на секундочку мелькнул разум. Я подумал, что долгожданный контакт наконец-то состоится, но не тут-то было. Поручик развернулся и побежал в сторону чуть ли не единственного уцелевшего дерева. Ну, и полез наверх, как обычно. Не добравшись до вершины, как обычно, упал. На этот раз, правда, не сдох. Он всё-таки стал сильнее за последнее время. Отряхнулся, посмотрел на меня, и полез снова. Я тяжело вздохнул. Ясно. Ещё не время.

Сидел я на камне около штаба не просто так. Мне нужно было подумать, что делать дальше. Мои муравьи прямо сейчас рыли тоннель в ущелье, дабы пробиться к нашему подкреплению, стоящему с другой стороны завала. Имперцы с той стороны также копали, используя строительную технику.

Чуйка мне подсказывает, что за всем этим чётко следит разведка врагов-союзников, и они просто ждут момента, когда мы прокопаем дорожку, чтобы снова долбануть чем-нибудь тяжёлым, а затем опять завалить проход, желательно погребя под завалами часть наших войск. Сделать в данный момент мы ни хрена не можем, потому что прямо сейчас вся наша противовоздушная оборона глуха и слепа, и просто физически не сможет отбить нападение. Так что, по большому счёту, то, что я делал — впустую, если не уничтожить эту шайтан-машину, которая создала весь этот хаос на поле боя. А как уничтожить её до моего прихода?

Доброхотов собирался лично возглавить диверсионно-штурмовой отряд, чтобы справиться с этой проблемой. Я бы сказал, что я его зауважал. Но, собственно, как я говорил, что касаемо Империи, у меня к ним претензий никогда не было. В основном, претензии относились к его личностным качествам. Так-то я всегда знал, что он готов погибнуть ради своей страны и ради своей сестры. Не знаю, ради кого больше, но мне, в принципе, фиолетово. Так вот, эта самоубийственная атака Доброхотова и остатков его гвардии, уверен, была бы последней атакой Алмазного Короля. Множество людей, не только в Империи, но и в этом мире, вздохнули бы с облегчением, когда с шахматной доски убралась бы такая сильная фигура. Но только не я, и не Елизавета Петровна.

Глупо отрицать, что Доброхотов — сильный союзник. Хорошо, что я успел до того, как он решился на этот поступок. Честно говоря, я потратил много сил, дабы отбрехаться, почему Доброхотов не может мне помочь. В итоге, я просто разозлился и рявкнул, повысив голос и добавив свою ауру. «Пришибить» этим я вряд ли кого-то смог. Вокруг были сильные Одарённые, но улыбку на лице Доброхотова я увидел. Самое главное, что я встретил поддержку Долгорукова, который, похоже, тоже не сильно хотел воевать в одиночку.

В общем, договорились о том, что у меня есть два часа на проведение операции. И через пять часов тоннель должен быть закончен, поэтому нужно оставить какой-то люфт времени Доброхотову на его самоубийственную попытку.

Я сидел и пил из жестяной кружки удивительно вкусный кофе из личных запасов Доброхотова. Прикрыв глаза, рассматривал место будущих действий через Шнырьку. Здоровенная пирамида, высотой в пятнадцать метров, располагалась вне прямой наводки нашей артиллерии. Мало того, что за скалой, так ещё в вырубленном под неё своеобразном капонире. Сверху было навешано какое-то сумасшедшее количество щитов, а по округе разбросано запредельное количество сильных Одарённых. Радовало только одно, что вражеская техника точно также не работала в зоне действия этой машины.

Это мне уже рассказал Долгоруков. К примеру, ракета или снаряд, которая обрушила стены ущелья, прилетела в момент кратковременного выключения адской машины. Вопрос в том, что того времени, которое оставалось, явно не хватило нашей ПВО. В прошлый раз они не были готовы. И даже сейчас, проанализировав, что будучи каждую секунду наготове, они не справятся. Для того, чтобы обнаружить боеприпас, им надо найти его намного раньше. Для этого, понятное дело, должны работать радары и прочие системы обнаружения. Так что да, всё упирается в эту здоровенную хрень. И мне надо понять, как туда добраться. Мысль была сделать подкоп.

Шнырька даже нашёл сеть пещер, между которыми можно было быстро прорыть проход. Но выяснилось, что мало того, что щиты уходили под землю, так ещё и основание этой пирамиды стояло на бронеплатформе из разломного металла, которое не пробить и не взорвать. Сомневаюсь, что даже прорезать. Нет, если бы мне дали сутки, то я проковырял даже Аквилой, но кто же мне их даст.

Вариант пойти сквозь Тень тоже отметался. Враги подготовились на этот случай, подстраховавшись от «бесплотников», а таким образом, и от меня. Шнырька даже не мог пройти внутрь, а он был исключительно опытный теневой ходок. Если не может он, то вряд ли смогу и я.

В общем, прямо сейчас никаких идей у меня не было.

— Саша, привет! — раздался тихий и сильно уставший женский голос.

Я повернулся и увидел вышедшую из палатки Марию. Под глазами у девушки были синяки от переутомления. Ярко-рыжие волосы слиплись от пота и грязи. Выглядела она измученной, но глаза её горели. В руках она держала кружку кофе.

— Лекари смилостивились и вытащили тебя из сна? — удивился я, и похлопал свободной рукой рядом с собой. — Ну, присаживайся, раз пришла.

Она села рядом, и мы молча пили кофе под грохот канонады и пылающее вокруг пламя.

— Спасибо! — сказала она тихо. Одно единственное слово, сказанное спокойным, ровным голосом, в котором было так много эмоций.

— Пожалуйста! — кивнул я, также односложно постаравшись вложить в это весь смысл, который хотел донести до этой девушки.

Ещё некоторое время мы молчали, и Мария не выдержала первой.

— Что дальше?

Я улыбнулся.

— Сейчас допью кофе и пойду вытаскивать отсюда наши задницы. Как ты? — я повернул к ней голову.

— Я? Нормально… — сказала она, и тут же помрачнела. — В отличие, от моих ребят.

— Ну, когда я попал на место вашего эпического боя, то видел выживших. Некоторые из твоей команды даже стояли на ногах.

— Да, я знаю, — кивнула Мария. — Они сейчас организовывают эвакуацию наших войск, давая время отойти более слабым. Подозреваю, без меня они там все погибнут.

— Такова судьба сильных — всегда защищать слабых. Даже ценой своей жизни. Возможно, в этом и есть их сила? При всём уважении, Маша, — покачал я головой, — если они погибнут, то погибнут, как сами, так и вместе с тобой.

Я увидел работу мысли в её голове и нахмурился.

— Так! Даже не думай! Подозреваю, что запасные «Центурионы» есть, и ты думаешь, как сейчас броситься на помощь своим ребятам?

Мария тоже нахмурилась, но ничего не сказала. Её взгляд был красноречивее всяких слов.

— Если ты это сделаешь, забудь про моё существование, — я посмотрел в её глаза максимально жёстко, стараясь, чтобы до неё это дошло. — Вот сейчас я серьёзно. Ты там не выживешь, и даже если случится чудо и ты спасёшься, забудь, что на свете существует барон Галактионов! И нет, дело не в «друге Саше», которым я до сих пор для тебя являюсь. Я не подниму трубку, и даже не поздороваюсь с тобой при случайной встрече. Это ясно?

— Зачем ты так, Саша? — Мария потупила глаза. — Это же мои ребята.

— Так, хватит! — рявкнул я, понимая, что сильно разозлился. — Не для того я тебя оттуда вытаскивал. Нет! Вытаскивал я тебя просто из-за того, что сказал, что у тебя есть хороший добрый друг Саша, на которого ты всегда можешь положиться. Но… Я прошу… Нет, требую! Соответствующего уважения к моим усилиям и нашей дружбе. Оставайся здесь, рядом с братом и Доброхотовым. Вы отступите тогда, когда я скажу.