Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся (СИ) - Богуцкий Дмитрий - Страница 5

А потом мужик этот мордатый просто не пустил Сян ко мне. Когда она попыталась его обойти, загородил путь в палату рукой. Вот тут я реально напрягся. Учитывая, что я едва шевелюсь — неизбежная от длительной неподвижности атрофия мышц — перевес тут на его стороне. Я даже огляделся в поисках чего потяжелее для самообороны, но понял, что я ничего тяжелее ложки и не подниму пока.

Наконец Сян удалось пройти в палату, о чем-то они договорились.

— Да он охренел просто! — тихо воскликнула Сян, закрывая за собой стеклянную дверь. Мужик мрачно сверлил ей спину взглядом.

— Чего он хочет?

— Да уж ничего, что тебе понравится

Мгновение она молчала и добавила:

— Чан, я пойму, если ты не скажешь, это не мое дело точно, но какое отношение ты имеешь к Циановым Кулакам?

— К кому? — удивился я. — Это еще кто?

— Это такая организация. Общественная, — ухмыльнувшись, произнесла Сян. — И это рыло здоровенное — их человек.

— В первый раз его вижу. — осторожно ответил я.

— Ага, — пробормотала Сян. — Хорошо.

Тут она явно глубоко задумалась.

— Послушай, — произнесла она наконец. — Этот жлоб здесь уже больше года. По крайней мере, когда я пришла сюда три месяца назад, он уже тут был, изображал мебель в кресле, судоку решал. И думаю, он здесь с согласия директора Цао. Только что он приказал мне убираться. Точнее так — сделать тебе инъекцию пропофола и убираться.

Ну, начинается.

— А пропофол этот, что такое? — спросил я, хоть уже и сам догадался.

— Снотворное.

Ну офигеть теперь. Вот что ему от меня надо? Чего он ко мне пристал?

— Ты мой пациент, — твердо заявила Сян. — И я тебя в обиду не дам. Я не сделаю ничего, что пойдет тебе во вред. Но хотелось бы понимать, что происходит.

— Слушай, я сам тут впервые, веришь? Я простой школьник. Ну, был раньше. Понятия не имею, что ему от меня надо. Никогда его раньше не видел.

Вот правда, понятия не имел, кто он, и узнавать пока не хотелось, честно говоря. Мне как-то и так уже хватило последних впечатлений. Вот куда меня это привело: шесть лет пропали, лежу на кровати как кукла, а против меня уже снова что-то замышляют.

«Делать-то, что буду? А? Что делать? Хотя тут понятно, тут все как обычно — сопротивляться я буду. Два удара и отход… как дедушка завещал. Опять. И не надейтесь, что я безвольной тушкой тут лежать буду. Хрен я вам достанусь.»

Оставаться в беспамятстве во власти неизвестно кого я больше не стану, решил я. Хватит. Пора с этим завязывать.

— Мне потребуется твоя помощь, — произнес я.

— Сохраняй спокойствие, — Сян взяла меня за руку. — Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда.

— Ну, бегать в истерике, как напуганная курица, я и не смогу, — негромко отозвался я и улыбнулся — больше для мужика в коридоре, чем для Сян.

Ох не нравится мне все это, ох не нравится…

Сян тоже улыбнулась. Но не улыбнулась глазами. Тревожится. Фигово дела-то у меня…

Снаружи заглянул мужик, посмотрел мимо меня, буркнул гулко:

— Сестрица, ты не тяни.

— Я сейчас, — отмахнулась Сян.

Недовольный мужик закрыл дверь за собой.

— У него пистолет? — спросил я на всякий случай.

— Нет, пистолета у него точно нет. От пистолетов у нас толку никакого.

Последней странной фразе я тогда значения не придал.

— А чего тогда мы его боимся? — поинтересовался я.

— Ты мне поверь, — отозвалась Сян. — Он сам по себе гораздо страшнее пистолета… Но у меня есть план.

О да, план у нее был. Так себе, скажу прямо, план. Но я решил — попробуем.

Сначала Сян демонстративно делает мне укол воды для инъекций из вот этой вот ампулы — да, с надписью «Вода для инъекций». Затем я притворяюсь, что снотворное действует, и делаю вид, что заснул. Сян тем временем прикатит из коридора коляску, в которую я переберусь с ее помощью, когда мужика вызовут к стойке информации, якобы по запросу директора Цао. И мы свалим через пожарный выход за углом. Просто, быстро, надежно, как песочные часы. И что могло пойти не так?

Короче, мужика вся эта возня Сян с мединструментом так достала, что он едва не пинком распахнув дверь вломился в палату:

— Так, подруга, давай уже — на выход. Или я тебя так отшлепаю, неделю будешь на полусогнутых ходить.

— Слышь, мужик! — я как-то внезапно даже для себя завелся, когда он ухватив в огромный кулак кисть Сян потащил ее к выходу. — Руки-то придержи!

— А то что? — резко отозвался он, бросая Сян и вдруг нависая над моею кроватью как ночное чудовище из шкафа. — А то что, убогий? Лежи, пациент. Не дергайся. Не вякай. До тебя мы еще дойдем.

Он, продолжая стоять рядом с кроватью, попытался вновь схватить Сян за руку, но не получилось. И второй раз не получилось. В третий раз даже ему стало ясно, что это не случайность, и Сян ловко уклоняется от захвата, а мужик-здоровяк просто банально медленный!

Мужик задушено взревел, и кулак его с гулом пронесся над головой присевшей Сян, взъерошив её волосы.

А я даже и не думал, что делаю. Не думая, что он отлично подставился, и что он со мной сделает потом, просто пробил ему в подставленную голову с правой, прямо по короткой тщательно набриолиненный стрижке, своими хрупкими костяшками по толстому черепу.

Полыхнуло голубым пламенем.

Мужика просто унесло. Натурально, как рваную куклу. Вращаясь в воздухе, он сначала выбил спиной дверь из палаты, потом дверь из тамбура, пролетел весь длинный коридор из конца в конец и, выбив стеклянные двери в конце, вылетел в обширное фойе, заполненное людьми, а там еще и по полу пару десятков метров проехал. Я в ужасе посмотрел на мой кулак, потом на мужика в пятидесяти метрах от меня. Глаза у Сян были такие же круглые, как у меня.

— Это что было⁈ — выкрикнул я.

— Это была ци, солнышко, — проговорила Сян. — Моя ци у тебя в кулаке. И образцовый циановый хук справа.

— Да я в жизни ничего такого не умел!

— Значит ты — гений-самородок.

Толпа народу в фойе пялилась то на мужика, то на меня, на больничной койке, в конец охреневшего от произошедшего.

— А вот теперь он нас точно грохнет, — произнесла Сян. Выскочив в коридор, она по хрусткому слою выбитого стекла закатила в палату коляску.

— Он что, еще живой? — еле выговорил я, с опаской удерживая свой кулак на отдалении от себя.

— Уж поверь мне, — бросила Сян, помогая мне пересесть в коляску. — Живее всех живых!

И точно. Мужик сначала зашевелился, а потом вдруг вскочил, зарычав так, что народ взявшийся было ему помогать, просто брызнул в стороны. Одним рывком, натурально, разодрал на себе пополам пиджак с рубашкой, сверху донизу, обнажив могучий торс, под стать минотавру, а не человеку и снова взревел! С губ его слетала пена, а с кулаков капало синее пламя.

— Так, пора валить, — выговорила Сян, и это была отличная идея, потому что мужик с чудовищным ревом бросился по коридору с явным намерением разорвать нас на куски голыми руками.

Терпеть не могу убегать. И дед мой, кто бы он ни был, завещал стоять до последнего. Но в моём нынешнем состоянии, увы, это был единственный разумный выход, а пожить в новом теле и в новом непонятном мире после увиденного — ой как хотелось! Мы рванули от бугая в другую сторону так, что стекло полетело из-под колес.

Коляска неслась по коридору. Где-то позади за нами гнался озверевший мужик с шаровыми молниями в каждом кулаке, а пожарный выход был еще где-то очень далеко. Чуть ли не на горизонте!

Сян с бешеной скоростью разгоняла коляску, а я смотрел это шоу из первого ряда, как водитель карьерного самосвала, летящего вниз по склону без руля. Или как карапуз, не рассчитавший опасность трассы и катящийся с ледяной горки на дверце от старого холодильника навстречу потоку из троллейбусов и маршруток.

Дверца. Холодильник. Ледяная горка. «Мар-шу-ру-та-ка…» Что за воспоминания, чёрт возьми⁈ Так, потом. Дверца. Дверца!

— Сян! — выкрикнул я.