Грат (СИ) - Холмогоров Валентин - Страница 14

— Погодите, — остановил спутников я.

Перстень на пухлой руке Папаши Хлыста никак не желал сниматься: мне пришлось послюнявить ему палец, чтобы открутить украшение. Ему печатка больше без надобности, а нам может пригодиться. Для моего пальца перстень оказался великоват: он подошел только на указательный. Ну и ладно.

— Вот теперь можно.

Не теряя времени, мы бросились к выходу. Первой бежала Отра, затем Бамбур, Холт подхватил в охапку раненого Даина и загромыхал следом, а я остался замыкающим.

Быстро подхватив поклажу, мы собрались в холле постоялого двора — бандиты вполне могли объединиться против неожиданной угрозы, хотя, лишившись вожака, они вряд ли сумели бы столь быстро скоординировать свои действия. Уходили мы, петляя по переулкам — дорогу показывал хорошо знавший город Даин, — и в гостиницу вернулись через черный ход. Но в том, что выследить нас не составит ни малейшего труда, я даже не сомневался. Судя по всему, нам опять несказанно повезло, однако запас везения в любой момент мог иссякнуть. Мы выжили просто потому, что застали бандитов врасплох. Ожидая легкой расправы над залётными хулиганами, они совсем не рассчитывали столкнуться с хладнокровным профессионалом в лице Бамбура, да еще и вооруженным многозарядным огнестрелом. Теперь с нами церемониться уж точно не будут. Зато от принадлежащего Гильдии постоялого двора, скорее всего, отстанут, и то хлеб.

— Даин, тебе придется на какое-то время скрыться, — обратился к гному смуглолицый. При ближайшем рассмотрении оказалось, что пулю гном все-таки словил. Заодно я выяснил, что наш спутник вдобавок ко всему прочему обладает неплохими способностями лекаря: Бамбур ловко извлек из гномьего предплечья свинцовый «подарок», промыл рану, убедившись, что в нее не попали волокна одежды, а крупные сосуды не задеты, наложил на поврежденную руку повязку и умело забинтовал ее, пообещав, что рана через пару месяцев заживет, если гном обратится за помощью к местным докторам.

— Поживу у дальних родственников, пока всё не уляжется, — отозвался тот. После сегодняшнего побоища гном явно осмелел и ходил с гордо поднятой бородой, снисходительно оглядывая всех вокруг с высоты своего небольшого роста. — Я вот что хотел спросить… Если вдруг в городе станет поспокойнее и мне удастся восстановить свое дело, можно ли будет пустить слух, будто лавка находится под защитой гильдии досаров?

Я вопросительно посмотрел на Бамбура.

— Говорить ты можешь что угодно, — отмахнулся смуглолицый, — мне не жалко. Но знай, что Гильдия таким промыслом не занимается.

— Премного благодарен даже за это, — почтительно поклонился Даин.

— Благодари Грата, — великодушно кивнул на меня Бамбур. — Это он спас тебе жизнь, он и впутал нас в эту сомнительную авантюру. Вроде выкрутились, но, если честно, было у меня ощущение, что все закончится намного быстрее и печальнее.

— Я в неоплатном долгу перед тобой, досточтимый Грат, — склонив голову, высокопарно произнес гном. — Клянусь, что если сумею снова наладить дела, буду откладывать для тебя небольшую толику прибыли.

— Это лишнее, — пожал плечами я, — к тому же, я буду далеко, а в Валлор из Горгулака путь неблизкий.

Бамбур неодобрительно посмотрел в мою сторону, когда я произнес вслух место нашего назначения, но промолчал.

— Я дал слово, — гордо задрал рыжую бороду Даин, — а слово гнома крепче гранита!

За моей спиной тенью возник трактирщик и сдержанно кашлянул в кулак.

— Чего тебе? — обернулся к нему Бамбур.

— Не хотел беспокоить вас дурной вестью, господа — залепетал тот, — но на всякий случай обязан сообщить: за постоялым двором следят. Прислуга донесла, что поблизости ошиваются два подозрительных орка.

— Моктар! — выругалась вполголоса Отра.

— Интересно, кого это принесло? — задумчиво произнес Эльдмар. — Не тех ли самых таинственных незнакомцев, что давеча уже устроили на нас засаду?

— Или соглядатаев из городской стражи, которым мы показывали поддельную бумагу, — предположил я. — Хоть я и изменил внешность, вычислить нас нетрудно. А может быть, бандиты все-таки пронюхали, где мы остановились.

— Кто бы это ни был, нужно убираться отсюда, — откликнулся Бамбур, — и поскорее. Пока какой-нибудь доброжелатель снова не решил нас прикончить.

Хорошо, что мы собрались заранее. Над городом сгущались сумерки, а в темноте скрыться намного проще, чем при свете дня. Что ж, выспаться опять не получится, вышло бы унести ноги подобру-поздорову.

С наступлением темноты город утонул в густой чернильной мгле, и, пробираясь узкими переулками, мы в любой миг ожидали нападения. Но его все-таки не последовало. Выбравшись за окраину, образованную ветхими полуразвалившимися хижинами, мы отыскали заброшенный овин, в котором решили переждать до утра — дальше двигаться наугад в кромешной тьме было бы слишком рискованно. Условившись следить за окрестностями по очереди, мои спутники отправились на покой, а я вызвался дежурить первым — сон все равно не шел, события минувшего дня все еще бурлили в крови, не давая покоя.

Из скрытой во тьме глубины сарая послышался сухой прерывистый кашель, который долго не стихал. Кажется, это Эльдмар. Неужто старик простыл от этой сырости? Спустя без малого час кашель прекратился, а затем меня сменил на посту Холт и я отправился спать.

За несколько часов до рассвета Бамбур выскользнул за дверь и спустя короткое время вернулся, ведя в поводу лошадей. Я вышел ему навстречу, подставив лицо прохладному утреннему ветру.

— Лошадей всего четыре, — удивленно сказал я.

— Верно, — согласился смуглолицый, — знаешь, почему?

— Больше не нашлось? Не хватило денег?

— Не угадал, — покачал головой человек. — Мозги у тебя работают, Грат, а вот все остальное пока еще не очень. Тернана ты, конечно, одолел, но проткнуть шпагой увальня с мясницким ножом — сомнительная победа. Что будешь делать, если попадется противник, обладающий более высоким мастерством?

— Сражаться!

— И проиграешь. Скажи-ка, что главное для фехтовальщика, Грат?

— Ловкость?

— Ноги! На них ложится основная нагрузка. А у вас троих они пока еще слабоваты. Поэтому четверо поедут верхом, а один из вашей троицы побежит рядом. Потом поменяетесь.

Выехали, как и планировали, с рассветом. Слежки мы не заприметили, и на пустой проезжий тракт выбрались без приключений.

Потянулись бесконечные холмистые луга, перемежающиеся перелесками. Впрочем, любоваться пейзажами мне было некогда, я то бежал, то трясся в жестком неудобном седле. К вечеру мы преодолели порядка двадцати вёрст: больше нельзя, лошади устали. Их следовало расседлать, выходить, напоить, стреножить, обтереть сухой травой и оставить пастись. Да мы и сами изрядно притомились, потому решили стать лагерем на очередном лугу, поблизости от леса, отступив немного от дороги. В зарослях мы собрали хворост, под сенью деревьев отыскался чистый ручей, позволивший пополнить запасы воды. Вскоре сухой валежник затрещал веселым костром, а в котелке над ним весело забулькала каша.

— Не привыкла ездить верхом, — пожаловалась Отра, — теперь попа болит.

— Интересно, как может болеть то, чего нет? — невинно поинтересовался я.

— Ах ты… — зашипела девчонка и попыталась вцепиться мне в ухо, но тут в нашу возвышенную беседу встрял Холт:

— Да ладно, чего ты, Грат? Нормальная же задница…

— Ах ты… — снова зашипела Отра и чуть не вцепилась в ухо теперь уже моему другу. Тому пришлось спешно спасаться бегством.

Вот и пойми этих женщин. И так — не так, и эдак — не эдак. Странные они существа!

Покончив с ужином (Холт, как обычно, слопал две порции), я растянулся на траве, надеясь, что натруженные за день ноги перестанут ныть. Но не тут-то было.

— Подъем! — скомандовал Бамбур. — Разбираем рапиры, разминаемся и приступаем к занятиям.

— Я устал! — возмущенно взвыл Холт. — И только что поужинал! Дайте хоть дух перевести.